Наживка для неуловимого Командора (СИ)

Мой рот сам собой открывается от шока. Зачем? Зачем он это делает? Чтобы причинить ещё большую боль Эмилю? Чтобы сделать его страдания невыносимыми?
Эмиль, видя то же самое, что и я, вздрагивает. Его пальцы сжимаются в кулаки с такой силой, что слышен хруст суставов. Я чувствую, как волна напряжения и ярости накатывает на него, отражаясь и во мне.
Эмиль исполнен ярости и ненависти. Сквозь всё это проскальзывает безумная боль, и мне кажется, что она живёт в его сердце уже очень и очень давно. Он полон скорби, но теперь, впервые за долгое время, начинает понимать, кто эту скорбь ему дал. Я не могу разобраться в этом бурном потоке его чувств, но кажется, что внутри него что-то вот-вот взорвётся, и неизвестно, чем это закончится.
Однако, нет, всё не так. Безумие резко схлынывает. Эмиль успешно берёт его под контроль. В тот же миг его внутренние ментальные резервы активизируются, и я чувствую это всем своим существом. Между нами образовалась глубочайшая связь, позволяющая иметь одно сердце на двоих.
Когда Одиэль уже готов ударить по нам очередной ментальной волной, Эмиль опережает его, атакуя первым.
Кристалл неру, который я незаметно прицепила на его одежду, концентрирует небольшие силы Эмиля в нечто острое и смертоносное. Эта сила устремляется вперёд с невообразимой скоростью. Я не вижу её движения, не чувствую ментальной волны, однако Одиэль внезапно вскрикивает и замирает.
На его лице проскальзывает смесь ужаса и боли. Кажется, Одиэль не может сделать вдох, его взгляд застывает в изумлении. Глаза широко открыты, он не сводит с нас ошеломленного взгляда, словно не понимает, что произошло. Похоже, тонкая как игла, концентрированная энергия пронзило его сердце…
Затем он медленно оседает на землю, и его тело постепенно распластывается на холодной поверхности утоптанной земли.
Я смотрю в его остекленевшие глаза, не веря тому, что вижу. Моя рука дрожит, когда я осторожно трогаю Эмиля за плечо.
— Он мёртв? — шепчу испуганно.
— Да, мёртв, — отвечает Эмиль. Он поворачивается ко мне и крепко обнимает, словно хочет защитить от всех кошмаров этого мира. — Теперь тебе ничего не угрожает…
— А как же твои люди? — спрашиваю я, чувствуя беспокойство за тех, кто был под контролем Одиэля.
Эмиль сжимает меня ещё крепче, и я ощущаю, как напряжение в его теле возрастает.
— Боюсь, я не могу этого остановить, — его голос тих, но я слышу в нём глубокую и жутко болезненную тоску. — Точнее, не могу остановить обычным способом. Мне придётся сделать то, что я уже сделал в прошлом…
Эти слова проникают в моё сердце, заставляя его гулко биться в ожидании ужасной правды.
— Что ты сделал в прошлом? — мой голос почти не слышен, но Эмиль не пропускает ни слова.
Он тяжело вздыхает.
— Как ты уже поняла, я уже жил здесь когда-то, — говорит он с трудом. — Я был тем самым великим Арелем. Чтобы остановить обезумевших людей — моих людей — пришлось уничтожить большую их часть…
Я вздрагиваю. Его признание пронизывает меня ужасом до глубины души.
— Неужели нет другого пути? — мой голос дрожит от волнения. — Я не могу поверить, что это единственное решение. Выход должен быть!
Эмиль качает головой, и я вижу в его глазах ту же боль, которая отражается в моих.
— Я бы хотел, чтобы он был. Но сейчас… мне придётся снова сделать этот ужасный выбор…
  
Глава 29. Опасное решение…
 
Эмилинарэль…
Я хватаю Марину и ныряю в телепортацию. Нас окутывает мягкое свечение, и когда оно исчезает, я чувствую под ногами холодную землю. Резкий порыв ветра хлещет по лицу, и я замираю на краю утёса, напряжённо вглядываясь вниз.
Внизу, словно мрачные тени, движутся мои люди. Мои соратники, мой народ, но теперь они мне больше не принадлежат. Даже отсюда я ощущаю их ярость. Всего в пяти минутах отсюда — мирная деревня у подножия холма. Жители пока не знают, что их ждёт. Хотя нет, дозорный у деревни уже заметил опасность и кричит изо всех сил, предупреждая о беде. Люди в панике выбегают на улицу, хватают детей и пытаются бежать. Но не все успеют. Моим людям не терпится пролить кровь, они ускоряются, поняв, что их заметили.
  
Земля дрожит от ударов копыт. Мечи сверкают в лучах заходящего солнца. Всё повторяется. Ужасы прошлого возвращаются вновь. И это приводит в отчаяние…
Тёплая рука ложится на моё плечо. Это Марина. Но даже её присутствие сейчас не приносит облегчения. Чувство вины давит на грудь, как тяжёлый груз. Каждая секунда промедления будет оплачена чей-то жизнью.
Я снова допустил это! Снова не смог их спасти…
— Ты не виновен, — тихо говорит Марина, её голос — почти шёпот — приникает в воспаленный разум и пытается утихомирить меня, а изящные пальцы сильнее сжимают моё плечо. — Ты не мог этого предотвратить…
— Мог, — шепчу я, глядя в пустоту. — Я мог! Возможно, был беспечен. Заигрался в благословенного Ареля. Давно нужно было понять, что люди не сходят с ума просто так, целыми толпами. Я и предположить не мог, что во всём виноват мой соотечественник. Теперь я понимаю — это он. Он поработил моих людей в прошлом. Возможно… возможно, и пробелы в моей памяти — тоже его рук дело. Я не знаю. Разберусь потом… Поэтому… это моя вина.
Один из моих воинов замахивается мечом на старика, который неожиданно встаёт у них на пути.
Взмах меча — и брызги крови летят в разные стороны. Тихий вскрик разрывает тишину. Я вижу, как старик падает на землю, и чувствую, как у меня подкашиваются ноги. Кажется, я проклят. Мой род проклят. Из-за ошибки моих родителей погибли миллионы зоннёнов. Теперь, по моей вине, погибнут сотни людей. Мы — чудовища, несущие смерть.
Я больше не могу этого выносить, — шепчу сам себе.
Марина слышит меня. В её глазах — боль. Она понимает, что происходит со мной, ведь мы связаны ментально. Она чувствует мою боль, как свою собственную, но сейчас совершенно беспомощна.
— Что ты собираешься делать? — её голос дрожит, хотя она пытается скрыть страх. Но прятать что-либо бессмысленно — она для меня, как открытая книга. Её чувства ко мне — единственное утешение…
— Эмиль, послушай, мы можем найти другой способ, я уверена… — Марина отчаянно ищет выход.
Но другого способа нет. Я ей не отвечаю — слова бесполезны. Просто смотрю вниз, на своих людей, на тех, кто когда-то был моей семьёй, на тех, кого я должен был защищать, и внутри всё медленно умирает. Мне придётся лишить их жизни. Хотя… может быть, я всё же могу попробовать…
Да, я никогда не делал этого раньше. И, возможно, не способен на подобное. Я истощён, но, может быть, мне удастся разорвать пагубные ментальные установки…
Однако людей у меня десятки, и работать придётся с каждым отдельно. Разрушить ментальные блоки одновременно у всех — непосильная задача даже для правителя Арраэха*. Но я должен попробовать! Скорее всего, это меня убьёт. Моя энергия иссякнет, и я просто исчезну. Но если я этого не сделаю, погибнут сотни людей. У меня нет выбора.
Я поворачиваюсь к Марине, делаю шаг ближе и, касаясь её лица дрожащими пальцами, ощущаю, как отчаяние сжигает меня изнутри. В её глазах блестят слёзы, но она не плачет.
— Я люблю тебя, — тихо шепчу, глядя в её широко раскрытые от удивления глаза.
— Почему? Почему ты так говоришь? — в её голосе слышится тревога, она хватается за мои руки, словно боится, что я исчезну прямо на её глазах. Она чувствует моё отчаяние, мою решимость. Кажется, начинает догадываться, что я собираюсь сделать.
Я не отвечаю. Просто смотрю на неё, запоминая каждую черту дорогого лица. Уверен, что это последний раз, когда я вижу её.
— Прощай, — шепчу, и мир вокруг начинает тускнеть. Отпуская её руки, я закрываю глаза и, глубоко вдохнув, ухожу в себя. Впереди — только мрак, но именно туда мне и нужно.
Ухожу во тьму своего разума, раскрывая ментальное тело и позволяя ему растечься по окружающему миру. Моё сознание расширяется, и я стремительно врываюсь в потоки сознаний моих людей. Каждый поток — это огненная нить, которую я хватаю, вливая туда свои приказы. Я чувствую их страхи, боль, ярость, но всё это искажено, словно покрыто плотной пеленой. Я ощущаю присутствие чужой силы, которая сейчас управляет моими людьми, пульсируя в их разумах, как яд. Она питается их ненавистью, жаждой разрушений, желанием отомстить. Я ощущаю эту тьму так ясно, потому что сам погружаюсь в её бездну.