Залетела от Братвы (ЛП)
Я потираю затылок, пытаясь отогнать воспоминания, но они продолжают вторгаться в мой разум. То, как его пальцы скользили по моей коже. Как он рычал мое имя, притягивая меня ближе, владея мной, словно я принадлежала ему. Я сжимаю колени вместе, жар поднимается к моим щекам, когда я заставляю себя сосредоточиться на таблице передо мной.
Это не помогает. Мне нужно отвлечься от него, от того, как он заставил меня чувствовать себя так, как никто другой. Может быть, это просто факт, что я никогда не испытывала ничего подобного раньше. Может быть, это потому, что он отличается от всех остальных парней, которых я когда-либо встречала. Он сильный, притягательный, его невозможно игнорировать. И тот факт, что он ведет себя так, будто его ничто не может смутить, только заставляет меня хотеть понять его еще больше.
Я качаю головой. Этого не произойдет. Это была всего лишь одна ночь, ошибка, которую мне нужно забыть. Но как бы я ни старалась, я не могу выкинуть Тимура из головы.
К концу дня мой разум все еще кружится, разрываясь между стрессом от рабочей встречи и мыслями о Тимуре. Когда я иду домой, я прокручиваю в голове все, что произошло, от слишком теплых комментариев мистера Рассела до того, как Тимур посмотрел на меня, когда он меня высадил. У него есть эта манера действовать мне на нервы, и я ненавижу, что позволяю ему это делать.
Когда я наконец прихожу домой, Мейв сидит на диване и смотрит телевизор. Она поднимает взгляд, когда я вхожу, приподнимая бровь. — Ты выглядишь так, будто у тебя был тяжёлый день.
— Преуменьшение года, — бормочу я, бросая сумку у двери и падая на диван рядом с ней.
— Рабочие дела? — спрашивает она, убавляя громкость.
Я киваю, снова потирая виски. — Да, и… прочее.
Мейв ухмыляется. — Другие вещи, да? Эти другие вещи как-то связаны с определенным сексуальным русским?
Я стону, бросая в нее подушку. — Прекрати. Я не хочу говорить о нем.
— Конечно, нет, — поддразнивает она, но затем ее выражение смягчается. — Но если серьезно, что случилось?
Я колеблюсь мгновение, прежде чем вздохнуть. — Я не знаю. Просто… он у меня на уме. Я не могу от этого избавиться.
Мейв усмехается. — Это потому, что ты не хочешь его трясти.
— Возможно, — признаю я, но это не меняет того факта, что мысли о Тимуре только усложняют ситуацию.
— Я просто не знаю, что делать, — наконец признаюсь я, слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить. Мейв смотрит на меня, ее выражение смягчается, когда она замечает искреннее беспокойство, отразившееся на моем лице. Мы сидим на диване, тяжесть всего давит на меня, как грозовая туча, которая отказывается уходить.
Мейв хмурится. — Что ты имеешь в виду?
Я колеблюсь, с трудом сглатываю, прежде чем прошептать слова, которые преследовали меня. — Я беременна.
Глаза Мейв расширяются, и на мгновение она теряет дар речи. — Что? — наконец выпаливает она, в ее голосе слышится смесь удивления и беспокойства. — Дженнифер, ты серьезно?
Я киваю, чувствуя, как знакомый узел в животе стягивается. — Да… Я узнала пару недель назад. Я никому не сказала. Даже ему.
Мейв откидывается на спинку дивана, обдумывая то, что я ей только что сказала. — Ты имеешь в виду Тимура?
Я снова киваю, закусив губу. — Не знаю, стоит ли ему говорить. Я имею в виду, он имеет право знать, верно? Но в то же время… я даже не знаю, хочу ли я, чтобы он был в этом замешан. Он… сложный.
Мейв придвигается ближе, беря мою руку в свою. — Это огромное дело, Джен. Не могу поверить, что ты прошла через это одна. Почему ты не сказала мне раньше?
— Наверное, я просто не хотела с этим разбираться. Я не хотела, чтобы это было правдой, — признаюсь я, мой голос тихий. — Тимур… Я даже не знаю, как он отреагирует. Он не совсем тот тип папы, понимаешь? У него своя жизнь, свои дела и кто знает, что еще.
Мейв нежно сжимает мою руку. — Я понимаю, но ты не можешь вечно нести это одна. Это несправедливо по отношению к тебе и к ребенку. Тебе нужна поддержка, Джен. Нравится тебе это или нет, Тимур — часть этого уравнения.
Ее слова задели меня сильнее, чем я ожидала, и я чувствую, как комок подступает к горлу. — А что, если он не захочет иметь с этим ничего общего? А что, если он просто… уйдет?
Мейв решительно смотрит на меня. — Тогда это на его совести. По крайней мере, ты будешь знать, что дала ему шанс. Ты не делаешь что-то неправильное, сказав ему правду. Если он хоть немного порядочный человек, он сделает шаг вперед. Ты заслуживаешь, чтобы кто-то был рядом с тобой в этом, Джен.
Я делаю глубокий вдох, чувствуя, как тяжесть принятого мной решения давит на меня еще сильнее.
Я не знаю, что делать.
Глава 10 — Тимур
Я вхожу в зал заседаний в Empire City Estates, мои глаза сканируют комнату. Знакомый запах полированного дерева и свежего кофе витает в воздухе, когда я пробираюсь во главу стола. Генеральный директор вместе с Лиамом Расселом и несколькими другими высокопоставленными должностными лицами уже сидят, ожидая начала совещания. Рассел встает, увидев меня, горя желанием поделиться результатами последней маркетинговой кампании.
— Мистер Шаров, — начинает Рассел с энтузиазмом. — Кампания имела огромный успех. За последнюю неделю мы привлекли больше лидов, чем за весь предыдущий месяц. Стратегия мисс Джуэлс действительно попала в цель.
Я киваю, довольный. — Хорошо. Я хочу увидеть цифры.
Пока Рассел выводит отчет на экран, я окидываю взглядом комнату. — Где мисс Джуэлс? — спрашиваю я. Это странно, учитывая, что этот успех — в основном ее заслуга. Я ожидал, что она будет здесь, в центре внимания, и возьмет на себя всю ответственность.
Рассел выглядит немного взволнованным. — Она должна быть здесь с минуты на минуту.
Прямо по сигналу дверь открывается, и входит Дженнифер, ее лицо бледное, а движения медленнее обычного. Она извиняется еще до того, как полностью входит в комнату.
— Прошу прощения за задержку, — бормочет она, и ее голосу не хватает обычной уверенности. — Я… я плохо себя чувствую.
Я внимательно наблюдаю за ней, когда она садится, замечаю темные круги под глазами и то, как она держит живот. Она выглядит… хрупкой. Больной.
— Что случилось? — спрашиваю я, голос звучит тверже, чем я предполагал. — Почему ты опоздала?
Дженнифер встречается со мной взглядом, явно испытывая дискомфорт. — Кажется, у меня пищевое отравление, — признается она, глядя на свои руки. — Меня тошнит уже несколько дней.
Тошнота. Это слово звенит у меня в ушах, и по какой-то причине оно ощущается как нечто большее, чем просто пищевое отравление. Что-то в ее поведении заставляет меня думать, что в этой истории есть что-то еще. Мои челюсти сжимаются, и я не могу остановить поток мыслей, проносящихся в моей голове. Она выглядит уязвимой, и часть меня — та, к которой я не привык — хочет заботиться о ней. Я хочу спросить больше, докопаться до того, почему ей действительно плохо, но сейчас не время.
Встреча продолжается, но мое внимание все время возвращается к ней. Она пытается поддерживать дискуссию, но очевидно, что ей тяжело. Ее лицо становится еще бледнее под резким светом, и каждые несколько минут она прижимает руку к животу, как будто пытаясь удержать равновесие.
Это не похоже на меня — беспокоиться о том, что кто-то болен, тем более о сотруднике. Я известен тем, что веду жесткий образ жизни, никаких оправданий не допускается. Это… это другое. Дженнифер другая.
Пока Рассел рассказывает детали кампании, я не могу избавиться от странного чувства, что мне нужно что-то сделать. Я не знаю почему, но когда я смотрю на нее, мне становится не по себе.
Наконец, когда Рассел заканчивает свою презентацию, я смотрю на Дженнифер, затем снова на остальных в комнате. — Мисс Джуэлс, — говорю я, голос мой твердый, но осторожный, — возьмите отпуск на следующую неделю. Отдыхайте и восстанавливайтесь. Вы бесполезны для команды в таком виде.
В комнате наступает кратковременная тишина. Рассел выглядит так, будто увидел привидение. Моя репутация опережает меня — обычно я не терплю опозданий, тем более, если кто-то приходит больным. Но мысль о том, что она заставляет себя работать в таком состоянии, раздражает меня.