Дары Матери (СИ)

Глаза старика хитро блеснули, а на лице Зафара заиграла злорадная ухмылка.
  
Глава 13
 
— Почему Кена? — нервно спросила Селена, отрываясь от планшета.
Она сидела напротив Жоржа, а между ними был поднят столик.
Ольга и Сергей практически сразу, как только самолет пошёл на взлёт, улеглись на диван напротив входа в самолет и, обнявшись, уснули.
Жорж внимательно изучал что-то в телефоне, время от времени отвлекаясь на какой-то старый блокнот, листая и перелистывая потрепавшиеся листы.
Селена сначала читала журнал, который услужливо предложила бортпроводница, затем отложила его и взяла планшет, решила начать работу над статьей, но мысли никак не удавалось собрать в связный текст. Она в очередной раз нервно вздохнула.
— Расслабься уже, — бросил молодой человек, исподтишка наблюдая, как журналистка ёрзает по белому кожаному сиденью. Она, то набирала текст на своём планшете, то тут же удаляла его и набирала заново. — Может, тоже поспишь? — Он указал подбородком на сладко спящую на диване парочку. — Мы летим уже всю ночь, а ты так и не поспала.
Селена никак не могла хотя бы просто расслабиться, не то чтобы поспать.
— Ты тоже не спишь, — резко отмахнулась она. — Я вообще не понимаю, зачем нужно было нанимать частный самолёт, если есть обычные рейсы? Взяли бы бизнес класс, если уж совсем хочется выпендриться. Что за излишние траты? Зачем всё это? — Она обхватила широким жестом весь салон самолёта.
— Чтобы произвести впечатление на тебя, красавица, — усмехнулся Жорж, скользнув недвусмысленным взглядом по её изящному стройному телу. — Даже в джинсах и в футболке ты выглядишь аппетитно, — продолжал своим томным голосом вводить её в краску.
Девушка саркастически приподняла бровь и полоснула по нему острым взглядом:
— Не на то делаешь ставку, дорогой! Не думала, что работа археолога приносит такой доход, чтобы летать частными самолетами. Так в чём твой секрет, ловелас? — её глаза заинтересованно блеснули. Она поставила локти на столик и подалась вперёд, положив подборок на сплетенные пальцы.
Жорж весело рассмеялся. Он откровенно забавлялся её нервозным состоянием, хоть она и старалась держаться непринужденно.
— В том, что я очень умный, как ты уже успела убедиться. — Он снова заигрывающе подмигнул ей. Его проницательные зелёные глаза прожигали насквозь. — Я знаю, как заработать, во что вложить и как приумножить доход. Археология — это всего лишь одно из моих хобби, милая. — Его глаза на мгновение загорелись искренностью, но огонёк быстро сменился новым двусмысленным подтекстом. Смена произошла так быстро, что журналистка подумала, не показалось ли ей.
Какой наглый и самоуверенный тип! Она терпеть таких не могла, но он почему-то заставлял её сердце биться чаще и от этого она злилась ещё больше. Девушка старалась не реагировать на его вызывающее поведение. Но каждый раз, когда ловила на себе его откровенный взгляд, начинала чувствовать себя неуверенной девчонкой.
Чтобы не показываться своё смятение, она быстро отвернулась к иллюминатору, пытаясь собраться с мыслями. Чего он добивается? Почему так откровенно нагло ведёт себя? Может, рассчитывает подавить её и заставить таким образом отказаться от сделки? Не на ту напал, красавчик!
— Так почему Кена? — голос её звучал резко и недружелюбно. Вот так, чтобы не подумал, что с ним в игры играют!
— Нужно забрать статуэтку, которую я показывал на фото. Она осталась у… — Жорж задумался, пытаясь для самого себя определить, кем же является для него Ахмед, и закончил, — знакомого.
— Что потом? — Журналистка продолжала смотреть в окно. Уже начинало светать.
— Потом ты все же отдашь мне свиток, и я подумаю, как будем действовать дальше.
Она ловила боковым зрением его испытывающий взгляд на себе. И его ухмылку! Нужно сосредоточиться на деле, а не на его мнимом флирте, ругала себя девушка. Да он просто играет с ней!
— Откуда столько знаний об иероглифах? Ты читаешь их, как будто они написаны на русском, вернее на французском языке. — Журналистка, наконец, перевела на него взгляд, продолжая упрямо игнорировать тему свитка.
 
— Без разницы русский, французский, арабский, китайский… Я знаю много языков. А мертвые языки я начал изучать ещё с младенчества. Дядя мой с раннего детства обучал меня лингвистике, считал, что для археолога эти познания не менее важны, чем умение вести раскопки, — ответил француз. На этот раз он смотрел сквозь нее, улетая мыслями куда-то в далёкое прошлое. Повисло молчание. Затем он слегка тряхнул головой, сбрасывая воспоминания, и опять нагло смотрел на девушку. — Мне нравится археология в целом, не только египтология. Я изучаю и исследую разные места нашей планеты, и знание языков очень помогает мне в моих приключениях. Особенно люблю открывать и проникать в те места, которые до меня ещё никто не исследовал, даже если эти места кажутся таким недосягаемым и недоступными. — Его интимный тон заставил снова её щеки пылать.
Ну всё, хватит! Нужно срочно предпринять меры, пока не зашло слишком далеко!
— Хорошо, исследователь, — язвительно улыбнулась она, пытаясь скрыть возникшее волнение. Она развернула к нему планшет. На экране было фото свитка. — Он в надёжно месте. С собой я его, конечно же, не взяла. Можешь выкинуть из головы мысли о том, как заболтать или совратить меня, лишь бы я отдала его тебе. Не выйдет, красавчик. Я не дура, и твои слащавые намёки не действуют на меня. Честно, даже не знаю, зачем ты это делаешь. Такой умный, а ведёшь себя как какой-то извращенец. Уверена, что женщины сами падают к твоим ногам, но у меня немного другой случай. Сразу скажу прямо, дабы расставить все точки над «и»: ты мне нравишься, точнее не ты, так как знаю тебя всего лишь один день, а то, что я ценю в людях больше всего: ум, образованность, уверенность в себе, решительность, целеустремленность. Ты очень харизмотичный. Тебя хочется слушать, на тебя хочется смотреть. Не сомневаюсь, что много девушек утопились в твоих прекрасных зелёных глазах, сведённые с ума твоей очаровательной улыбкой. Но твоё тщеславие меня раздражает. Я вижу, что ты просто играешь со мной в какую-то игру, но я не играю в игры, если не знаю их правил. Давай здесь и сейчас вскроем наши карты. Цель моей поездки — написать статью, интересную, необычную. Я не честолюбива, но всё же хотелось бы, чтобы эта статься помогла мне подняться на новый уровень в карьере. Не буду скрывать, хочу славы, но цена для меня имеет значение. Я понимаю, что будь твоя воля, ты бы выкинул меня за борт этого самолёта прямо сейчас, но не можешь, ведь тебе нужен свиток. Он почему-то очень важен для тебя, раз ты готов пойти на любой необдуманный поступок ради него. Познакомившись с тобой, я лишь ещё больше убедилась в том, что это действительно важно. И признаться, мне жуть как любопытно, к чему всё-таки приведут данные поиски. И я хочу иметь возможность лично участвовать во всём этом. Повторюсь, я не отдам свиток, пока не буду уверена, что меня не кинут, — закончила журналистка, тяжело дыша. Она только сейчас поняла, что всю свою тираду произнесла практически на одном дыхании.
Он слушал ее молча, с любопытством, ни на секунду не отводя глаз и вальяжно откинувшись на высокую спинку кресла. Ни один мускул не дрогнул на его лице, высокомерная ухмылка по-прежнему касалась краешка его губ, а взгляд стал ещё более проницательным.
Повисла неловкая пауза, но их глаза продолжали молчаливую дуэль. Он, казалось, преднамеренно затягивает, чтобы придать своим словам больший вес.
— Сееелееенааа, — наконец протянул он, как будто пробуя на вкус её имя, как дорогое вино, и продолжая смотреть ей в глаза, — дочь титана Гепириона и Теи, олицетворение самой Луны. Прекрасная богиня, притягивающая своей загадочностью. Сколько мужских сердец разбила своей неприступной красотой, восседая на белоснежной колеснице в сверкающем наряде из тысячи звёзд и рассекая пространство Вселенной. Сколько восторженных слов написано. Но лишь красавцу охотнику Эндимиону отдала свою любовь и сердце. Он согласился провести вечность во сне, лишь бы иметь возможность встречаться с любимой хотя бы по ночам. Его спрашивали «Что ты в ней нашёл?», он отвечал «Всё, что искал!». Ему утверждали «Легко полюбить красоту!», а он отвечал «Это моя любовь открывает красоту в ней!». Его не понимали «Что значит любовь?», и он отвечал «Любовь — это ОНА, любовь — это Я, любовь — это быть с НЕЙ, любовь — это то, какой Я рядом с НЕЙ!». — Жорж смотрел в её глаза как в ночное небо, блики от лампочек в салоне самолёта отражались в них как звезды. Он видел, как её внешнее спокойствие и собранность уступают внутреннему смятению и волнению. Он, казалось, даже слышал биение её сердца, видел, как участилось дыхание. И продолжил говорить медленно, с расстановкой, пытаясь донести всю глубину своих слов до самых сокрытых уголков её разума, не прерывая зрительного контакта: — Теперь моя очередь раскрывать карты. Итак: я никогда не совершаю необдуманных поступков. Все мои действия всегда тщательно продуманы от начала до конца. Моё золотое правило: не привлекать к своим личным делам чужаков. Но всего лишь за несколько дней я нарушил все правила моего, так назовем, кодекса. Мы летим частным самолётом, потому что это удобно и быстро, не нужно ждать и подстраиваться под кого-либо. Теперь вы — моя команда, а до тех пор, пока это так, все вопросы, связанные с вами — для меня это вопрос чести, я никогда не «кидаю» своих людей. Я тоже не играю в игры, если не вижу реальной выгоды для себя. Я терпелив только в финансовых вопросах, в остальных случаях сдерживаться — вредить здоровью. Думаю, ты понимаешь, о чём я, — и снова тот похотливый взгляд, от которого мурашки пробежались по всем телу, вызывая трепетное чувство внизу живота. — Если мне нравится девушка, я ей откровенно говорю об этом. И, считаю, нет смысла в долгих ухаживаниях, если вижу, что желание обоюдно. А если нет… — Он задумался на мгновение, после чего сам откровенно удивился: — Честно, не припомню таких случаев. И, поверь мне, если бы я хотел «совратить тебя», то сделал бы это, когда мы заезжали к тебе домой за вещами. А точнее, пока ты принимала душ. Ты даже не представляешь, каким я был терпеливым, словно пай-мальчик, сидел и ждал в гостиной, зная, что всего лишь картонная дверь разделяет меня от столь прекрасного тела. — Селена чувствовала, как начинают гореть щёки с каждым его словом. И он прекрасно это видел, поэтому продолжал говорить своим бархатным и увлекающим за собой голосом. — А какие сцены рисовало моё воображение! — Он сделал многозначительную паузу, как будто давая ей возможность самой всё представить. От пульсирующей крови в ушах стоял гул, сердце бешено колотилось. Она чувствовала себя обескураженной и растерянной от столь дерзко-откровенных признаний. Смущенно опустила глаза, пытаясь спрятаться от его цепких глаз за ширмой длинных ресниц, а он продолжил: — Кстати, ещё ни одна женщина не называла меня извращенцем. Поздравляю с дебютом. И да, свиток для меня действительно имеет большое значение, потому что чувствую перед собой долг, а быть в долгу я не привык. Но даже ради свитка я не готов на убийство. Или готов? — Он в шутку задумался, затем широко улыбнулся. — Нет, всё-таки не готов. А вот за остальные комплименты спасибо. Жаль, конечно, слышать их от девушки, которая не брезгует разными низкими способами лишь бы заполучить желаемое, а при этом утверждает, что дело не в честолюбии. — Его пренебрежительно брошенные слова, как остриё лезвия резанули по её самолюбию.