Драго. Том 2 (СИ)

– Да, несколько эпатажно, – позволил себе легкую улыбку герцог, – но работает вместо тысячи слов.
– Не могу спорить, – только и кивнул я. – Впечатляет.
– Великие державы вот уже сотни лет ведут свою Большую игру, для того чтобы решить, кто из них имеет больше прав единолично владеть этим миром. Именно поэтому, как Первый гонфалоньер справедливости, я пригласил вас сюда, для того чтобы рассказать о том, как делаются дела.
– Пригласили? – не удержался я.
Флорентийский герцог посмотрел на меня так, словно я его сильно расстроил.
– Молодой человек. Я хоть и повелеваю временем, в меру сил, но все же привык экономить ненужные слова. Если вам будет угодно, не пригласил, а с помощью тех людей, которых вы знаете как Доминика Романо, Маша Легран и Сергей Николаев, я организовал нашу с вами встречу, соблюдая инкогнито как ваше, так и свое собственное.
– Все несколько сложно, вам не кажется?
– Нет. Видите ли, мой статус Первого гонфалоньера справедливости, и ваш статус очевидного наследника трона Российской Империи приковывают к нам слишком много ненужного внимания…
– Оу, – во время этих слов герцога воскликнул я негромко, не сдержав удивления. Впрочем, на мое удивление герцог внимания даже не обратил.
– …и нам с вами совершенно не нужно, чтобы о нашей встрече узнали. Да, ради этого, предупреждаю, я даже организую утечку информации, и о вашем вояже в Момбасу станет известно сразу после вашего отсюда отбытия. Для того, чтобы заинтересованные люди действовали в цейтноте, пытаясь вас догнать, и не копали слишком глубоко. Таким образом, факт нашей с вами встречи останется достоянием лишь моим, и вашим.
– Насчет очевидности меня как наследника есть некоторые сомнения.
– Молодой человек, – вновь с некоторой даже укоризной произнес флорентийский герцог. И вздохнул. Подождав немного, словно думая, как продолжать разговор, вскоре он продолжил.
– Видите ли, около полугода назад, в замке Бран что находится в Трансильвании, у меня состоялась важная встреча. Встреча, на организацию которой я потратил сил не меньше, чем на организацию нашей с вами встречи сегодняшней. Тогда я встречался с принцем Майклом Кентским, и с русским цесаревичем Алексеем. Последнего, совсем недавно, вы чуть-чуть убили. А без него, без наследника российского престола, тот состоявшийся важный, причем важный для судьбы всего мира разговор не имеет смысла. Именно поэтому мы с вами разговариваем здесь и сейчас. Я – как представитель торговой империи, вы – как очевидный наследник российского престола, который вы имеете шанс занять, причем в самое ближайшее время. Учитывая все вышесказанное, могу я рассчитывать на ваше внимание?
– Да.
– Отлично. Итак, продолжим. Как и сто лет назад, перед Великой войной, Франция, Россия и Британия владеют большей частью обитаемого мира. Мира, который создали итальянцы, – добавил герцог после небольшой паузы. И пояснил после моего непонимающего взгляда: – В одна тысяча пятьсот двадцать седьмом году Медичи покинули Флоренцию, а фра Николо Макиавелли покинул этот мир. Через пять лет после этого была опубликована его инструкция как править миром, под названием «Государь». В этом же году последний гонфалоньер справедливости Алессандро Медичи сложил свои полномочия, а должность была упразднена. Итальянцы окончательно оставили этот мир испанцам, французам, русским и англосаксам, в чем последние преуспели едва ли не лучше всех остальных, вместе взятых. Если бы не появление одаренных… кто знает, чем бы все закончилось, – многозначительно усмехнулся герцог.
После этой усмешки мысли у меня заметались. Не намекает ли Медичи сейчас на модель моего старого мира? Или все проще, и он просто усмехнулся? Спросить его, кто он сейчас – герцог или архидемон? Мда, умное решение будет. Аллесандро, а вы случаем не Князь Тьмы?
– После исхода итальянцев от штурвала управления миром прошло пять сотен лет. Сегодня реальных кандидатов осталось всего… трое. Как и сто лет назад. Тогда это были Британия, Россия и Северо-Американские Соединенные штаты. Сейчас эти трое… – сделал паузу Медичи.
 
– Трое? – переспросил я.
– Трое, – подтвердил герцог. – Выскажете предположение?
– Британия, Россия, корпорации.
– Браво! – даже хлопнул в ладоши герцог. – Я в вас не сомневался!
Было бы чему сомневаться. Если число ограничено тремя, то ответ, с моей точки зрения, довольно прост. Британцы как рыба в воде чувствуют себя в управляемом хаосе, в который в преддверии второй мировой войны погружается планета. Русских ведет Император, аватар самого Люцифера. Ну а корпорации… корпорации есть корпорации, с Баалом во главе.
– Мое почтение, – еще раз выражая удовлетворение моим ответом, склонил голову герцог. – Именно так. Российская Конфедерация, Британская Империя и корпорации, которые мы уже называем Гидрой.
– Мы это кто?
– После окончания Великой войны, – проигнорировал мой вопрос Медичи, – было понятно, что все только начинается. В мире осталось сразу три центра силы, что очень много. Это, прямо скажем, неустойчивая система; три претендента – это уже конец стабильности. И с самого момента подписания мирного договора и Стихийного пакта все понимали, что следующая война не за горами. Закончив Первую мировую войну, мы уже начали готовиться ко второй. Все ждали большую войну, под стать Большой игре. При этом также все думающие люди прекрасно понимали, что во время Великой войны мы остановились на пороге Рагнарека. И поклонникам методов Винни и Вилли не давали разгуляться те, кто видел войну на уничтожение своими глазами.
Герцог прервался, будто бы ожидая от вопросов или комментариев.
«Вы не ответили на предыдущий вопрос: Кто это „мы?“» – очень хотелось сказать мне. Но не хотелось вновь побывать в водовороте времени, поэтому спрашивать не стал.
– Винни и Вилли – это кайзер Вильгельм и сэр Уинстон Черчилль?
– Именно так.
– Очень интересно, внимательно вас слушаю.
– После Великой войны все ждали, когда наконец русский медведь и британский лев сойдутся в схватке. Но мы ждали… в предвкушении, – выделил герцог интонаций последнее слово. – Всем было понятно, что победитель будет править миром. При этом никто не ждал повторения войны на уничтожение, когда с лица земли исчезали целые города, а огромные пространства становились безлюдными выжженными землями. Но как оказалось, ждали мы напрасно, мир из порядка шахматной расстановки погрузился в хаос.
Медичи повернулся к карте, и начал мне показывать на разные регионы.
– Британцы опоздали с аннексией Соединенных Штатов, русские промедлили в Афганистане, и пока никто из двух империй не мог решиться сделать первый шаг, случился Нарбоннский халифат. Утрачивающие силу и влияние, и не имеющие шансов в прямом столкновении держав французы переиграли сразу две великие империи. Их финт, когда они вместе с испанцами создали в Европе управляемый хаос, заполонив свои южные города мигрантами, оказался неожиданным для всех. Неожиданным в том числе и для меня, для Флоренции и для возрожденного Амальфи, – признавая собственный просчет, кивнул Медичи. – С помощью угрозы управляемого Нарбоннского халифата французы и испанцы создали Трансатлантическое содружество, и агрессивно превратили тройку претендентов уже в четверку. Но это была ошибка. Иезуитская ошибка, которая может стоить для нашего мира не меньше, чем кажущаяся выгодной Иуде сделка, приведшая его в Гефсиманский сад. До начала Нарбоннского Халифата мы заняли место в партере, собираясь наблюдать как русские и британцы воюют за право владеть этим миром, а сейчас вдруг оказалось, что наш амфитеатр находится в центре охваченного пожаром Рима.
 
Трансатлантический союз сейчас стремительно набирает силу. По прогнозам в течении нескольких ближайших лет на первые роли в нем должны были быть искусственно выдвинуты Соединенные Штаты… но наши прогнозы оказались неверны, и это происходит уже сейчас, после Салемской резни. Причем американцы выходят на первые роли в Содружестве уже не искусственно – уничтожение Инквизиции в Северной Америке серьезно повысило их авторитет. Радует лишь то, что на пороге хаоса мир пока держит то, что британцы жестко купировали сепаратистские выступления в Калифорнии и Канаде, а русские, после разрушения Елисаветграда, избежали катастрофы в Восточной Европе, еще и частично прирастая территорией Речи Посполитой.