От революционного восторга к… (СИ)

Поняв, что в экстренной помощи хирургов мои раненые не нуждаются, а оторванное ухо здесь вряд ли научились пришивать на место, я дал команду санитару перевязывать страдальцев, а сам пошел к закрытой двери в зал, за которой раздавались чьи-то яростные крики.
В зал заседаний пытался прорваться какой-то размахивающий шашкой пехотный капитан, которого морально поддерживали два десятка стрелков, с примкнутыми к винтовкам штыками, во главе с молоденьким прапорщиком. От равнодушного «Не положено» от моих часовых, капитан ярился еще больше, но в рукопашную не рвался, тем более, что между сторонами конфликта лежал труп какого-то солдата, с большим, темным пятном на боку шинели.
— Вы кто⁈ –завопил капитан, увидев меня, выходящего из зала, очевидно поняв, что кроме слов «Не положено», я могу поделится дополнительной информации.
— Начальник милиции Котов. С кем имею?
— Капитан Серебряков — девятый, начальник караула. Пустите меня внутрь, и что там произошло?
— Произошло нападение на министров временного правительства, есть убитые и раненые. Действиями моих сотрудников нападавшие не успели убить всех.
— Каких сотрудников? Мне не докладывали…
— Капитан, а о чем вам вообще докладывали? Сюда проникли с десяток террористов, я провел в зал заседаний полтора десятка вооруженных человек, после чего, понеся потери, террористы, как я понимаю, беспрепятственно ушли. Вы, хотя бы, погоню выслали?
По обмену взглядами между капитаном и прапорщиком, я понял, что преследование нападавших, которые, к тому-же, тащили на себе, как минимум, пару раненых, никто не организовал, так как молодой офицер тут же убежал куда-то, взяв с собой половину солдат.
— Я вам отчитываться не обязан! — убедившись, что погоня выдвинулась, капитан вновь приобрел уверенность: — Я подчиняюсь коменданту дворца!
— И где он? Комендант?
— Еще не прибыл, но это не ваше дело. Пустите меня внутрь.
— Да пожалуйста, господин капитан. — я распахнул дверь, захлопнул ее перед носом, рванувших вслед за начальником, солдат.
Оглядевшись, капитан углядел сидящего во главе, уже поставленного на ножки, стола, князя Львова и бросился к нему с верноподданническим докладом. Судя по разговору между Львовым и Серебряковым –девятым, главные враги народа — Гучков и Милюков, на заседание правительства не прибыли, справедливо опасаясь расправы со стороны многотысячно толпы перед дворцом, а прислали прошения об отставки от должностей. Сильно не повезло министру земледелия Шингареву и обер-прокурору священного Синода Львову, чьи бездыханные тела кто-то уложил на стол. Просто не повезло шустрому Керенскому и министру просвещения Мануйлову, которых заканчивали перевязывать доктора.
— Господин Котов! — я обернулся и увидел зовущего меня Георгия Евгеньевича Львова, что выглядывал из-за фигуры замершего перед ним капитана.
— Да, господин Председатель… — «рубить» строевой шаг я не стал, просто отдал честь, подойдя к главе правительства.
— Господин Котов, как министр внутренних дел приказываю вам приступить к исправлению должности начальника милиции города Петрограда и окрестностей. В течении месяца вы должны привести все милицейские части к образцовому несению службы. Приказ о сем будет вам доставлен не позднее вечера сегодняшнего дня в особняк. Который вы, якобы, захватили. — князь мотнул головой в сторону грустного, полуголого Керенского, которого, с перебинтованным плечом, какие-то люди, заботливо, под руки, выводили с места трагедии.
— Ко мне можете обращаться в любое время, без предварительного доклада. — продолжил Председатель правительства: — Ваше видение структуры столичной милиции и требуемых средств, а также срочных действий со стороны правительства, в письменном виде жду в своей приемной в течение трех дней. И еще, прошу приложить все силы к розыску негодяев, сотворивших такое, так как, я чувствую, у вас, господин Котов, в отличии от меня, такие возможности есть. Прошу простить, но если у вас нет ко мне вопросов, прошу вас приступить к исправлению возложенных на вас обязанностей.
 
— Вопросов не имею, к выполнению вашего поручения приступаю немедленно.
Я собрал своих сотрудников, велел грузить раненых и, так и не пригодившиеся запасные кирасы, в грузовик на заднем дворе, а сам нашел телефон и начал отдавать необходимые распоряжения.
На этот раз хозяйственный вход во дворец, как и весь его периметр, был окружен стеной войск, которые под влиянием очередного оратора, бросились в следующую крайность — от требования убить военного и иностранных дел министров, теперь требовали смерти напавших на правительство людей.
Наш грузовик вернулся за мной через час. Раненых из него выгрузили, зато дополнили мой отряд свежими бойцами, закрепили на вертлюге, на кузове, ручной «Льюис», и главное — привезли Трефа.
Под удивленными взглядами сотен глаз, я подвел пса к окну, из которого, предположительно, выпрыгнули террористы, покидая дворец, показал на несколько смазанных капель крови, оставшихся на светлой штукатурке стены.
Пес понятливо мотнул большой головой и натянув поводок, потащил меня в сторону Казанской улицы, провел меня до пересечения Казначейской и Столярного, где закрутился на месте, очевидно, потеряв кровавый след.
— Ваше благородие, дозвольте прикурить? — от стены дома ко мне, шаркающей походкой двинулся старик-нищий, к удивлению Трефа, не обративший на его оскаленные клыки никакого внимания.
— Командир, они здесь в пролетки сели, двое раненых у них, один в ногу, второй за живот держался… — зашептал «нищий», старательно затягиваясь самокруткой: — Коляски на Забалканский свернули.
Я спрятал спички в карман и махнул водителю, следующего за нами с Трефом, грузовика — комедию мы отыграли, а Забалканский проспект вел прямо, в сторону логова террористов — к Московской заставе.
Так как за нами, от самого Мариинского дворца, двигалась чуть ли не сотня, любопытствующих солдат, мы с трефом еще прошли метров триста на юг, после чего загрузились в грузовик и, на максимальной скорости, поехали в сторону Московско-Заставского райкома партии большевиков, при котором сбежавшие боевики, чей список давно передал мне мой агент- «моряк», числились членами рабочей боевой дружины.
В раком партии мы порвались в лучших традициях «маски-шоу» конца двадцатого –начала двадцать первого веков. Топот тяжелых сапог по лестнице, куча мрачных вооруженных правоохранителей с автоматическим оружием, рвущийся с поводка, роняющий слюну, огромный доберман, и члены райкома, расставленные вдоль стен, в крайне неудобной позе.
Картину локального Апокалипсиса дополнял грузовик с пулеметом, направленным на улицу, с которой, к большевикам, могло подойти вооруженное подкрепление.
— Иди сюда. — я оторвал председателя райкома от стены и подтащил к столу:
— Где эти люди?
— Какие люди?
— Михаил Николаевич! — я придавил первого секретаря райкома Федорова тяжелой рукой и потыкал пальцем в лежащий на столе перед ним список: — Не зли меня. Где эти люди?
— Что за произвол, господин жандарм, или революция в России закончилась? — партийный лидер попытался вырваться из моих объятий, но я навалился и заставил Михаила Николаевича плюхнутся на стул.
— Господин большевик, эти люди час назад совершили покушение на Временное правительство во время утреннего заседания, есть убитые и раненые. Поэтому еще раз спрашиваю — где эти люди?
— Пошел к черту, держиморда, я ничего не знаю. — не подвел моих ожиданий старый партиец.
— То есть, от сотрудничества отказываемся? Господа, приступайте к обыску.
Пара человек попыталась протестовать, что-то говорить о прокуроре и произволе, но, оббитые металлом приклады автоматов, заставили господ большевиков замолчать, только с тоской смотреть, упершись в стену, как на сто вываливаются все новые документы из ящиков и ящичков шкафов и секретеров.
Списки участников боевой группы, удивительным образом, совпали со списком членов районной боевой дружины. К удивлению партийцев, меня не интересовали списки членов партии района, и прочие документы, поступившие из городского комитета партии — я знал, что в отсутствии Ленина и Троцкого мысли о вооруженном захвате власти еще не вскружили головы старых большевиков, в основном там заседают лица, склонные к компромиссам и мирному разрешению конфликтов. Я изъял только списки местных боевиков, ведомость на выданное оружие, схема оповещения по тревоге, с домашними адресами бойцов, и документы, подтверждающие членство нескольких из террористов в партии, с ведомостями об уплате партийных взносов. После завершения обыска, документы и члены райкома были загружены в грузовик и, под конвоем, направились в мою резиденцию, а прибывшие через полчаса два грузовика с взводом бойцов и броневик, вызванный для морального подавления возможных бунтовщиков, во главе со мной, выехали по известным домашним адресам.