Пока ты видишь меня

– Тебя зовут Ли Чонун, верно?
– Да. Но как вы узнали?
– Что значит – как? Жнецы потустороннего мира вроде меня все знают.
– Чхоль! Выбирайте, что можно говорить, а что нельзя!
Когда Хан снова потянулся к своему зонтику-трости, Чхоль, словно напоказ, вздрогнул и отстранился. Притворяться испуганным было весьма и весьма хитро.
– Ты постоянно заглядываешь в телефон. У тебя какая-то встреча?
– Никакой встречи нет, просто скоро наступит время кормить Сократа.
– Сократа? Твоего кота? Даже кошек кормят в определенное время?
– Да, конечно. Даже когда я сплю, он будит меня, если голоден, – кивнул Ли Чонун со счастливой улыбкой.
И как может нравиться то, что кто-то будит тебя? Жнецам, конечно, сон не нужен, но я слышал, что у людей сильная потребность спать. Ему так сильно нравится этот кот? Ну и славно. Потому что я настрадался, чтобы подарить его Ли Чонуну.
– Что ж, тогда тебе пора домой. Вот, заплати этим.
Когда Чхоль достал из кошелька пятьдесят тысяч вон [23] и протянул парню, тот махнул рукой, говоря, что сам заплатит. Но Чхоль был не из тех, кто стал бы кого-то слушать.
– Почему это ты платишь за еду? Разве не ты заказывал и делал все за нас? Сейчас же иди и заплати вот этим.
В конце концов Ли Чонун нерешительно взял деньги и подошел к кассе, а Чхоль украдкой поднялся со своего места. Мы с Ханом тоже тихо встали, обменялись взглядами, и я постучал в воздухе. Возникла и тут же открылась черная решетчатая дверь. Чхоль и Хан вошли в нее, оказавшись прямо в номере отеля, где остановился Хан.
Я, переступая порог, взглянул в сторону кассы. Ли Чонун, заплатив за еду, брал сдачу и вежливо прощался. Он хвалил еду, говоря, что она была очень вкусной, и выглядел весьма радостным.
Парень, ты точно человек, решивший умереть?
  
Глава 2
 
Сезон дождей и кот
 
1
Жнец встречает много людей на своем пути. Поэтому забывать их для нас так же естественно, как восход и заход солнца.
Ли Чонун пятилетней давности тоже был мной забыт, но как только я начал его вспоминать, чувства стали ясно возвращаться ко мне. Бесконечные ощущения, непривычные для жнеца…
Мне снова вспоминалось то время.
– Ты вложил эту записку? – Я протянул скомканный лист бумаги пятнадцатилетнему Ли Чонуну с забинтованным запястьем, который был одет уже не в школьную форму, а в обычную, но такую же потрепанную одежду. В ней было написано: «Вы точно человек?»
Мальчик остановился и пристально взглянул на записку. У него и раньше было унылое лицо, но теперь даже его глаза почти утратили блеск. Глаза в точности как у человека, который хочет умереть.
– Вы ведь не человек.
Голос ребенка был хриплым, – возможно, потому что ломался. Однако он был решительным и полным уверенности. Такая смелость на мгновение привела меня в замешательство, и я не нашелся что сказать.
– Может быть… вы призрак?
На этот раз я смутился окончательно.
Не знаю, как паренек воспринял мое поведение, но его лицо потемнело, и он пристально взглянул на меня:
– Или, может… Вы мой старший брат?
– Что?
– На самом деле недавно я слышал, как мои мама и папа ругались… Они сказали, что у меня был старший брат, но у мамы случился выкидыш… Вы точно не он? Может, поэтому вас вижу только я, а еще…
– Нет, погоди. Прости, конечно, но я не он.
– Не он? И никак с моим старшим братом не связаны?
Голос мальчика становился все более отчаянным. Похоже, он изо всех сил пытался увидеть во мне своего брата. Но почему? Если это был выкидыш, он ведь никогда его даже не видел. К тому же это случилось еще до его рождения, не так ли? Но почему тогда он спрашивал меня о члене семьи, который так и не родился на свет?
  
– Знаете… Могу ли я встретиться с братом? Разве призраки не могут как-то общаться?
Хотя души сразу после смерти часто принимали меня за призрака, от живого я услышал нечто подобное впервые. Все-таки обычно они нас не видят. А те, кто видит, настолько утомлены жизнью, что им до меня нет совершенно никакого дела. Если подумать, этот ребенок должен быть как раз из такой категории, но он проявлял ко мне огромный интерес. Похоже, ни меня, ни призраков он не боится.
– Не могут. Мы ведь не одинаковые существа, поэтому и общаться не можем.
– Правда?
Мне показалось, сейчас из его глаз брызнут слезы, поэтому я, сам того не осознавая, выпалил:
– Но почему ты хочешь с ним встретиться?
– Чтобы извиниться…
– Извиниться? За что?
Мальчик не ответил. Кажется, он мгновение поколебался, но вскоре тихо прошел мимо меня. Когда я смотрел на то, как он входил в библиотеку, меня окутала тревога. Во вратах над головой ребенка, которые я только что мельком увидел, отобразилась неблагополучная ситуация в его семье: родители ссорились, и их разлад был на самом пике. Высока вероятность, что мальчик пытался покончить с собой именно из-за тяжелых семейных обстоятельств. Я последовал за Ли Чонуном.
Как и всегда, мальчик листал книги о домашних животных одну за другой. Возможно, дело было в том, что он не мог сосредоточиться, поэтому брал книги с полок и ставил их назад по несколько раз. В конце концов Ли Чонун открыл плотно сомкнутые губы:
– Я слышал, что выкидыш случился, когда мама и папа ругались.
– Вот как? – По глупости я сразу отреагировал на его реплику, как будто только ее и ждал.
– Сейчас дела в магазине, которым управляет папа, идут неважно, а мама плохо себя чувствует. Она думает, что это душа моего старшего брата затаила обиду и разрушает нашу семью. Еще она говорит, что нужно совершить шаманский обряд. А папа только злится, считая, что это смешно, и теперь даже домой не приходит.
– Хм, но это и правда не имеет смысла.
– Я думаю, что мама не совсем неправа.
– А я, честно говоря, считаю, что совсем. Не понимаю, зачем возлагать ответственность на мертвого ребенка. Ведь он даже не родился, а значит, его душе не на что затаить обиду.
– Не на что затаить обиду? Но почему?
Взгляд Ли Чонуна стал еще пристальнее. Его глаза говорили, что такого не может быть, а то, как он смотрел исподлобья, явно показывало, что он человек с душевными ранами. Но что я мог поделать, если это действительно было невозможно? Я кивнул, словно это был какой-то пустяк.
– Как это почему? Эта душа ведь даже не родилась, конечно, никаких особых сожалений у нее быть не может. В любом случае она просто может найти другую жизнь. Нет более снисходительной души, чем та, что принадлежала нерожденному ребенку. Уверен, твой брат покинул мир без сожалений. И наверняка желал вашей семье благополучия.
– Хотите сказать, что он полностью нас простил?
– Хочу сказать, что в прощении даже нет необходимости. По крайней мере, у твоего брата. А твои родители, похоже, хотят переложить ответственность на душу умершего. Но души не вредят людям.
Тогда я чувствовал себя настоящим дураком. Я любезно объяснял человеку то, что людям объяснять было не нужно. Конечно, скрывать было особо нечего, но тогда Ли Чонуну эти слова ни капли не помогли.
– Значит, в нашей семье ничего не изменится, даже если провести обряд?
Они не просто не помогли, кажется, мальчик теперь выглядел шокированным. Тогда я неопределенно кивнул. А он, положив книгу как попало, резко выскочил наружу. Он выбежал на улицу и бросился к своему дому, который находился в четырех автобусных остановках отсюда.
Был летний день, и белая футболка, промокнув от пота, облепила худое тело мальчика. Джинсы отяжелели и прилипли к ногам, мешая ему бежать. Он бессильно плюхнулся на землю перед домом, в котором сейчас не было никого из членов семьи. Через телескопы я видел, как Ли Чонун кашляет и задыхается.