Ты - Моя Надежда (СИ)
― Корова!
― Курица костлявая!
Первой пришла мириться Юля, заявляя, что она придумала для Лёли необыкновенный танцевальный номер. Убеждала Лёлю, что все мужики слюни пускать на ее грудь будут, ей даже делать ничего не надо. Надеть костюм и выйти. Алиса расписывала все прелести отведенной Лёле роли и заманивала ее отличной зарплатой. Лёля, смачно выражаясь, противилась и норовила улизнуть из клуба. Танцы с бубнами вокруг Лёли продолжались до тех пор, пока Раиса Ивановна, обматерив всю троицу, не гаркнула на весь зал:
― К роялю, Лёля!
Алиса с Юлей провожали Лёлю взглядами, как провожают новобранца, призванного на фронт.
― Раиса Ивановна, я восемь лет не пела. Я уже вряд ли... там атрофировалось скорее всего...
― Лёля, ша! ― заткнула ее Раиса Ивановна. ― Дай мне ля, и дай мне ее чисто для разнообразия!
Лёля запела. Работники замерли. Ее рокочущий гортанный мощный голос разлился по всему залу. Лёля пела, как настоящая негритянка. С чувством, с болью, с душой, навзрыд. У Алисы потекли слезы. Ну как же так! Как же так можно не уважать свой талант, продавая пирожки на рынке! А сама чем она лучше? Десять лет, спущенных в унитаз. Обида за себя и за подругу клокотала в душе Алисы. Вот костьми Алиса ляжет, но уговорит дурынду, и она будет работать в клубе.
― Хрипишь, ― вынесла вердикт Раиса Ивановна. ― Куришь?
― Курю, ― испуганная Лёля не отрицала.
― Еще раз закуришь, выбью зубы. Поняла? ― отрезала педагог.
― Ага, ― кивнула Лёля. Спорить с педагогом все равно бесполезно. Раиса Ивановна критично ее осматривала, закуривая сигарету.
― Здесь получше, чем у этой, ― кивнула в сторону Алисы. ― Но все равно работы непочатый край. Ты семечки жрешь на рынке своем, признавайся!
― Жру, Раиса Ивановна. Больше не буду. Мамой клянусь, ― затараторила Лёля. Признаться честно, им уже тридцатник стукнул, а Алиса и Лёля все равно побаивались эту немолодую женщину. Взрослые тетки, а все равно страшно!
― Смотри мне. Бери текст, до завтра выучить. И распевайся. Инструмент дома есть? ― спросила педагог.
― Нет, Женька пропил, ― ответила Лёля.
― Понятно. Молодцы, девчонки! Нечего сказать! Женихов оттяпали себе ― загляденье! Усраться и не жить! ― Раиса Ивановна выражений не выбирала. Юля начала хихикать, Алиса стрельнула в нее уничтожающим взглядом, та и притихла. ― Завтра придешь в двенадцать, введу тебя в основной состав. Алиса, ты ей платить будешь?
― Конечно! Сейчас Максу скажу, все оформим официально, ― закивала Алиса.
― Ну, вот и решено. А теперь сгинь с глаз моих, сфальшивила-таки, негодница, мне си бемоль! Как будто не я вас учила, честное слово! Стыдобище! Пошла вон! ― бросила испуганной Лёле Раиса Ивановна и, не вынимая сигарету изо рта, позвала очередную "жертву": ― Следующая!
После Лёля уже не заикалась о том, что она не сможет выступать у Алисы в клубе. Съехала от мужа-пьяницы. Алиса предложила ей первое время пожить у нее, но Лёля отказалась. Не захотела быть в тягость подруге. Юля подкинула вариант со съемной квартирой, Алиса помогла внести предоплату. Лёля уволилась с рынка, ходила на все репетиции. Угощала всех пирожками и пирогами собственного приготовления. Готовила Лёля потрясающе! Девчонки, ради фигуры, естественно, отказывались, а вот мужская половина коллектива довольно уплетала Лёлину выпечку. Особенно Максим. Этот симпатичный самовлюбленный подхалим кинул на Лёлю глаз. Или она не него. Алиса не хотела вдаваться в детали. Главное, Лёлька расцвела. Для подруги началась новая жизнь, и Алиса была за нее счастлива. Теперь от Алисы зависело, как долго будет тянуться белая полоса для Лёли.
Дела с Михеевой и Юрченко были улажены. Алиса несколько раз встречалась с этими женщинами. Все было обговорено и просчитано даже не на шаг, а на десять вперед. По идее, все должно получиться. Баринов и не предполагал: настолько сильно он разозлил всех своих женщин, что они собрались в целую коалицию против него. Сам виноват. Алисе не было его жалко. Уже поздно было давать задний ход. Надо было держаться до конца. Только вот сама Алиса в самый последний момент сломалась.
Открытие была запланировано на завтрашний день. Тогда же приезжал Баринов. Все было готово. Персонал, обслуживание, концертная программа ― все было выдрессировано с немецкой педантичностью!
Алиса находилась в постоянном стрессе. Она столько труда вложила в этот чертов клуб, столько приложила усилий, настолько упахалась с этими тренировками в спортзале, репетициями, уроками вокала и бесконечной организацией работы клуба, что по-честному, ей стало плевать на Баринова. Положа руку на сердце, ей стало глубоко по барабану, как ко всему происходящему отнесется ее муж. У Алисы началась паника.
С самого раннего детства состояние паники протекало у Алисы в шкафу с пачкой печенья. Благо, в собственном кабинете у нее был шкаф, где она и закрылась вместе с шоколадной выпечкой. Там ее нашли Юля и Лёля. Открыв дверцу шкафа, Юля нахмурилась, заметив, что именно ест Алиса.
― Че здесь сидим? Кого ждем? ― спросила ее строгий тренер, отбирая пачку Алисиного антидепрессанта. Алиса запротестовала, но Юля резко швырнула пачку в ведро мусора. Ее поступок доконал Алису:
― Девочки, я не могу... Простите меня, но я не могу... ― зарыдала Алиса. ― Я думала, я смогу, но я не могу.
Юля с Лёлей переглянулись, в один голос возмутились:
― Что это ты не можешь?
― Ты чего раскисла, мать?
― А я, бабоньки, ничего не могу. Петь не могу, у меня горло болит. Я не выступала десять лет, и я не танцовщица, а тут надо... а я не могу... и вообще... я жирная... корова-а-а... ― Алиса начала выть.
― Тьфу ты, Господи! Я уж думала, что-то серьезное! Юля, где у вас тут коньяк? Че стала? Не видишь, истерика у нее, лечить ее надо! ― раскомандовалась Лёля.