Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП)
Я наполовину ожидала, что звонок не пройдёт. Зачем ему хранить тот же номер? Насколько он знал, я сдала его номер полиции как одного из нападавших на Джека.
Возможно, телефон Дейна тоже не удалось отследить, потому что он снял трубку после второго гудка. Он вопросительно произнёс:
— Алло?
Его голос послал воспоминания, пульсирующие во мне. В этом был интимный, вдумчивый резонанс.
— Алло? — повторил он.
Я сделала медленный, глубокий вдох и не ответила. Он, вероятно, подумает, что это был оборванный звонок, и повесит трубку. Тем не менее, я поднесла телефон к уху, прислушиваясь. В этот момент мы были связаны. В этот момент я завладела его вниманием, но не его ненавистью.
— Кто это? — спросил он, теперь в его голосе звучала озабоченность. Может быть, он думал, что это был один из его друзей Хорусиан. — Если там кто-то есть, я вас не слышу. Перезвоните.
Он собирался повесить трубку, поэтому я шёпотом сказала:
— Дейн, — и больше ничего.
— Эйслинн, это ты?
Он узнал мой шёпот? Он, вероятно, разговаривал со многими разными девушками в своей организации. И всё же он узнал мой голос по одному произнесённому шёпотом слову.
— Где ты? — спросил он.
— Я не собираюсь тебе говорить, — я не могла поверить, что он потрудился спросить.
— Ты в порядке? Сетиты сделали тебе больно?
Он казался обеспокоенным, что заставило меня рассмеяться. В конце концов, когда я видела его в последний раз, он гнался за мной по Бостону.
— Нет, ты всё ещё единственный, кто угрожает убить меня.
— Почему ты звонишь? Ты кажешься расстроенной.
Как он узнал? Я думала, что сохранила свой голос лёгким.
— Я хочу поговорить с твоей мамой.
— Зачем?
— Она сказала, что если я когда-нибудь захочу поговорить с ней, я смогу. И теперь я это делаю. Какой у неё номер?
Он помолчал.
— Я позову её.
Прошла минута, и я чуть не повесила трубку. Это была плохая идея, разговаривать с врагом. Просто способ причинить себе ещё больше боли. Я не должна была доставлять им удовольствие, знать, как я была расстроена. Они убили мою маму. А может, и нет. Я так долго ждала. Я бы подождала ещё минуту.
Я отсчитала секунды. На тридцать седьмой на линии раздался голос миссис Брекенридж.
— Эйслинн?
Я сглотнула, пытаясь успокоиться.
— Я хочу спросить вас кое-что о моей маме, — я не хотела делать паузу, но мне пришлось бороться, чтобы произнести следующие слова. — Она действительно мертва, или она оставила нас и вернулась к Хорусианам?
Миссис Брекенридж сочувственно выдохнула:
— О-о-о… — мне показалось, что она может посмотреть в телефон и увидеть, как я сижу одинокая и несчастная на пляже. — Твоя мама никогда бы не оставила тебя, Эйслинн. Она слишком сильно любила тебя. Она бы осталась и сделала всё, что могла, чтобы защитить тебя от образа жизни Сетитов…
— У нас не было похорон, — сказала я. — Откуда мне знать, что вы говорите мне правду?
— У твоих родителей есть участки на кладбище в Ванкувере. Там они и поженились. Твой отец отправил туда её тело и организовал похороны.
Это соответствовало тому, что сказал мне мой отец.
— Предполагалось, что это будут частные похороны, — продолжала она, — но некоторые из нас, некоторые из её друзей Хорусиан пришли попрощаться. Мы устроили для неё похороны.
В груди у меня сдавило, не хватало воздуха, и я не была уверена, почему. Действительно ли я хотела другого ответа? Было бы мне приятно узнать, что моя мама бросила меня, потому что думала, что когда-нибудь я стану убийцей?
И всё же мне снова было больно. Хорусиане были на похоронах моей матери, но меня там не было.
— Эйслинн, ты всё ещё там? — спросила миссис Брекенридж.
— Да.
— Я знаю, как тебе, должно быть, тяжело. В ту ночь я потеряла своего сына и дорогого, дорогого друга, — в её голосе было столько доброты, столько сочувствия. — Ты хочешь поговорить об этом?
Я не хотела. Хорусиане убили мою маму.
Неподалёку тёмные волны бились о берег, выбрасывая пену на песок. Лунный свет отражался от воды, как лезвия ножей. Я смотрела на это с покорностью судьбе. Скалы и волны никогда не разговаривали друг с другом.
— Некоторые вещи не могут ужиться, — сказала я и выключила телефон.
Я ещё несколько минут посидела на пляже, наблюдая за бурлящим океаном. Волна за волной ревели, когда они врезались в берег. Мне не нужно было оставаться дольше. Я знала, чем закончится их битва. Волны всегда будут побеждать.
Я написала Джеку, что возвращаюсь, а затем пошла в том направлении.
Минуту спустя позвонил мой отец. Я ответила на звонок усталым голосом:
— Алло.
Лечеминанты, должно быть, сказали ему, что я снова сбежала, потому что он начал с лекции о соблюдении правил. Это казалось странно неуместным, учитывая, что я была ребёнком, за которым не гонялась группа полицейских, расследующих мои преступления.
— Ты не можешь продолжать это делать, — сказал папа.
— Вот именно. Мне нужно уехать отсюда.
— Эйслинн, — он превратил моё имя в восклицание разочарования. — Ты знаешь, что это невозможно. Ты в безопасности там, где находишься.
— Они хотят убить пятнадцать человек, — я крепче сжала телефонную трубку. — Это не то, что ты бы назвал здоровой средой для нормальной девочки-подростка.
Он вздохнул, как будто я была слишком драматична.
— Разве я не могу остаться с тобой? — спросила я. — Я изучала историю тамплиеров. Я могла бы помочь тебе с работой.
— Я закончил изучать записи тамплиеров. — Его мрачный тон сказал мне, что это не очень хорошая новость. — Я сейчас в Египте.
— Ты не нашёл никакой информации в Европе?
— Я нашёл много информации. Теперь я знаю, что ещё в 1300-х годах Хорусиане генетически изменили вид скарабеев. Они могут есть другую материю, но предпочитают плоть Сетитов, — мы уже это поняли. — Я надеялся, что какая-то группа Сетитов победила скарабеев, и именно поэтому они исчезли.
Он сделал паузу, и я подумала, что он закончил, поэтому я сказала:
— Может быть, просто требуется лучше искать, чтобы найти ответ.
— Я нашёл ответ. Плотоядные скарабеи Средневековья вымерли, потому что они спаривались с обычными видами. На протяжении десятилетий инстинкты убийцы были выведены из скарабеев, сделав их безвредными.
— Что превратило их обратно в убийц?
— Незадолго до смерти мамы, она сказала мне, что Хорусиане работали над генетическим проектом. Это была одна из причин, по которой она объяснила Рорку, почему он не должен становиться Сетитом. Я не воспринимал её всерьёз. Она бы сказала всё, что угодно, лишь бы удержать Рорка в узде. Но теперь я думаю, что она всё это время знала, — в его голосе послышались жесткие нотки. — Я не знал, что она поддерживала контакт с Хорусианами. Она не должна была, — его голос снова смягчился, как будто он не мог долго сердиться на неё. — Возможно, она чувствовала себя оправданной, потому что я встречался с Сетитами каждый раз, когда ездил на полюса. Оглядываясь назад на некоторые наши действия, после того как я обнаружил, что Хорусиане были в нашем районе, и я подумал, что они пытались найти нас, теперь я задаюсь вопросом, не наносили ли они просто светские визиты твоей матери. Она, должно быть, держала их в курсе того, где мы были.
Я зачарованно слушала эту часть нашей семейной истории. Его слова тронули мои воспоминания, переупорядочивая их. Мне бы хотелось услышать больше о моей маме, но он, казалось, понял, что блуждает в направлении, в котором не хотел идти.
— В любом случае, — сказал он, — скарабеи-убийцы вернулись, и, если они не идентичны первым, они достаточно близки, чтобы быть неразличимыми. Возможно, Хорусиане получили доступ к некоторым из ДНК оригинальных скарабеев и склеили необходимые последовательности в достаточное количество скарабеев, чтобы воссоздать вид. Вместе с ними было похоронено несколько фараонов, и меня бы не удивило, если бы Хорусиане того периода тоже были похоронены вместе с ними. Или, может быть, Хорусиане поняли, что у скарабеев всё ещё были свои инстинкты убийцы, скрытые в рецессивных генах. При правильном разведении они могли бы воссоздать исходный штамм. И, — добавил он с ноткой горечи, — твоя мама не сказала нам, как защититься от них.