Саженец (СИ)

Квестор прищурился, уставившись на Беромира.
— Вы разве этим не пользуетесь? — наигранно удивился ведун. — Странно. Очень странно. Я думал, что в Империи уже все давно придумано.
Раз уж этот римлянин решил остаться и поковыряться в мозгах Беромира, он не стал теряться. И начал со всем рвением того попросту грузить, взрывая мозг. Постоянно что-то рассказывая необычное из практики более поздних эпох, но с некоторым погружением, и недолго. Не давая ему нормально включится в беседу, через смену темы.
  
Уже к вечеру на бедного квестора было страшно смотреть.
Его мозг явно перегрелся и едва не дымился.
Беромир же продолжал свою игру. И не только на словах, но и, время от времени, увлекая его определенными опытами, не столько полезными, сколько впечатляющими…
[1] Имя «Иван» в местном языке можно было трактовать, как форму от праславянского *jьva, которым называли дерево «Ива», восходящего в праиндоевропейскому слову *ui, то есть, «вить». Иными словами, имя «Иван» Путята воспринял, примерно, как «Витиеватый», «Завитый», «Запутанный», «Мудреный». Что вполне сочеталось с характером Беромира в глазах местных. В этой трактовке Иван сближался с германским именем Ивар, так как праславянское *jьva имело общее происхождение с др. германским îwa, означающим «тис» с тем же дополнительным контекстом, ну и в переносном плане «лук». Хотя, конечно, никакого Ивана в славянских языках до христианизации не бытовало.
 Часть 3 
 Глава 5 
168, версень (сентябрь), 9
— В то время как римские корабли бороздят Днепр… — распинался Сусаг.
Заливисто.
Страстно.
Да так, что любой Остап Бендер позавидовал. С таким запалом этот бэг, пожалуй, мог бы даже продать безногому штаны, на вырост. Просто чтобы он отстал уже.
Рас росоланов же его просто слушал.
И даже как-то отстраненно-равнодушно.
Крутил в руке шлем, изготовленный Беромиром, и думал, глядя куда-то в пустоту. Полноценный, кстати, шлем, доведенный — с козырьком и наносником, которую ведун подарил Сусагу незадолго до отъезда. Заодно предложив не просто долю брать «чем придется», а обменивать на полезные в степи вещи. Например, шлемы.
Это оказался удар ниже пояса.
Из-за чего рас, явно понимающий, что их тупо разводят на что-то, был не в силах даже с мыслями собраться и как-то возразить. Да и остальные бэги смотрели на этот шлем глазами алчными и блестящими.
Рас ведь себе не заберет все.
Не посмеет.
Будет делиться.
А значит, их в дружины они потихоньку станут поступать. Что очень хорошо, просто замечательно, учитывая то, КАКИЕ проблемы имелись у сарматов с металлическими доспехами в эти годы. Из-за чего получалось, будто Беромир сделал предложение, от которого не отказываются. Но психологически это давило и раздражало. Какой-то лесной лох, каковыми по обыкновению почитали сарматы всех, живущих не в степи, взял и разложил как курицу на противне. Психологически…
— Пятый бэг… хм… — тихо произнес рас, погруженный в свои мысли. — Кто-нибудь возражает?
— Сколько шлемов и кольчуг мы сможем получать? — спросил один из бэгов, нервно сглотнув комок, подкативший к горлу, и не отводя взгляда от «железки», которую держал рас.
— Да, сколько? — также спросил правитель роксоланов у Сусага.
— Все зависит от того, как торговля пойдет. — развел тот руками. — Мы еще не заключили уговор, но Беромир согласился пойти навстречу и действовать так, словно мы уже свои. Поэтому он передал нам пять кольчуг и пять шлемов. Три кольчуги из как десятую часть от сделки с ромеями. Остальное — для возмещения доли в ином.
— И все? — нервно спросил один тот же бэг, что интересовался объемом.
— Еще он передал компас. — произнес Сусаг, указывая на невзрачную костяную коробочку. — Он безумно дорогой. Ромеям Беромир его продает за сорок либр серебра, они же — за столько же, но золота.
— Да? — оживился рас. — Как ты это откуда выяснил?
— Проболтался наш друг из Феодосии, которому мы рабов продаем. Выпил лишнего, язык и развязался.
— Чем же этот компас так хорош?
— Тем, что его коснулся один из богов. Погляди — он всегда показывает на север. — произнес Сусаг и подняв компас, покрутил его корпус на глазах изумленных зрителей. — Нам это без надобности, а вот те, кто на лодках ходит далеко в море, очень в них нуждаются.
— А это что? — спросил рас, указав на роговую ручку чего-то торчащего из тряпичного мешочка.
— Зеркало. Тоже невероятно дорогая вещь. — ответил Сусаг, извлекая его и показывая.
В плохо освещенном пространстве шатра рас аж вздрогнул, когда увидел свое отражение. Впервые в жизни. До этого ему доводилось видеть только смазанные и сильно затемненные отражения в воде. А тут…
— Кто это⁈ — чуть отпрянув назад, выкрикнул он.
— Зеркало показывает того, кто на него смотрит.
После чего, видя, что рас не верит, он подошел к нему ближе и заглянул в зеркало из-за плеча. Так, чтобы они там отразились оба.
— О! — радостно воскликнул правитель роксоланов.
— Видишь. Пять кольчуг, пять шлемов, компас и зеркало. Разве это не безгранично лучше, чем немного жита, собираемого ранее?
— Ты забываешь о том, что мы не в праве будем ими торговать, — буркнул молчавший до того бэг.
— А мы и так ими не сможем больше. Так что это не беда.
— Ой ли?
— Горсткой менее чем в сотню воинов-новичков Беромир перебил более чем втрое больше настоящих воинов. Мой брат там погиб. Хочешь — иди сам с ним воюй в этих проклятых лесах.
— Просто закроем ему торговлю и все! Сам прибежит!
— Прибежит. Да. Он даже рассказал, как. — оскалился Сусаг. — Я этой весной лишь чудом упредил его, потеряв при этом брата и много воинов. А то он собирался на лодках идти к нам и стойбища разорять. При них ведь не всегда воины.
— Перехватим!
— Ты хочешь это проверить? Лично я — нет. И я видел, как их легкие парусные лодки ходят. Поверь — не перехватишь ты их. Они нам тут всю степь растерзают этими набегами.
— Ты раз обжегся и теперь дуешь на молоко. Он просто удачливый…
— Ну хватит! — рявкнул рас. — Взгляни на компас, на зеркало, на шлемы… Ты разве не видишь, что он не «просто удачливый»? Боги ему благоволят. Ему, не нам. Причем так открыто, что диву можно даться. Никогда ранее они так ясно не выражали своего мнения. И этот любимчик Фарна предлагает нам мир. Выгодный. Удобный. Полезный.
— Мы можем взять все!
— Взять все⁈ Нам бы это удержать, — буркнул рас.
— Что⁈ Почему⁈
— Пришла весточка, что языги не так уж и разбиты. Да, они потерпели поражение и утратили многое из награбленного, но сумели вырваться и отойти. И нам теперь предстоит с ними воевать.
Все притихли в шатре.
— Вижу, вы рады. Особенно ты. Что? Все еще хочешь воевать с лесным чародеем? А ведь приняв его бэгом, мы получим еще и союз с Римом. Да, шаткий. Но лишним не будет получить две-три, а может, и четыре сотни ладных пеших воинов где-нибудь на берегу Днепра. Что выйдут за нас и помогут отбиться от языгов.
— Ты думаешь, что мы не устоим?
— До меня доходят слухи, что оживились гёты. Если еще и они во всё это ввяжутся нам без союзников не обойтись.
— Языги и гёты враги Рима. Он не хочет нам помочь? Пусть и не войсками, а хотя бы оружием с бронями. — поинтересовался последний, четвертый бэг.
  
— Все зависит от того, кем он видит нас, — заметил Сусаг. — Сейчас мы должны решить, как ответить на вопрос Беромира. И с этим решением уже ехать в Оливию и разговаривать о совместных действиях. Либо как посредник, либо как союзник. Для Рима это отличие ОЧЕНЬ важно.
Рас поглядел своих бэгов.
Никто не спешил ни добавить, ни возразить. Все думали. Новость о том, что в некоторой недалекой перспективе им придется воевать с языгами и гётами их несказанно «обрадовала». Да так, что аж лица посерели.