Толпа

— Виэция?
— Да, точно.
— Попробуйте давать ей пару недель и посмотрите, не станет ли легче.
— Это помогает?
— Мне очень помогло, и никаких побочных эффектов — она не будет как зомби. Две таблетки утром до завтрака.
— Ух ты, спасибо, очень мило с вашей стороны. С нас причитается.
Но Розалин качает головой:
— Пусть это будет подарком Клемми на день рождения. Желаю, чтобы все прошло хорошо.
Похоже, ей не терпится вернуться в постель, так что Джек машет бутылочкой:
— Ладно, еще раз спасибо.
— Всегда пожалуйста, — она машет рукой и закрывает дверь.
Элизабет пытается сдержать смех, когда, вернувшись в сад, он показывает ей коричневый пузырек.
— Ох, Джек, — улыбается она, — ты действительно думаешь, что это поможет?
— Почему бы не попробовать?
Элизабет целует его в щеку, но он чувствует, как ее переполняет веселье. Она качает головой и прикрывает рот рукой, пытаясь согнать улыбку:
— Прости, но я не буду давать это Клемми.
— Почему?
— Мы понятия не имеем, что в этих таблетках и где Розалин их взяла. Может, она сама их сделала. Мы ничего про них не знаем, Джек. Я не буду давать это дочери, и точка.
— А что насчет меня?
— Что насчет тебя?
— А если я хочу ей это дать?
— Ма-а-ам, мы закончили с шариками. Можно мы пойдем посмотрим, какой счет?
Макс стоит в дверях, в руках у него ноутбук Элизабет, позади маячит Чарли.
Не глядя на Джека, Элизабет быстро идет к ним:
— Подожди, Макс, я сейчас проверю шарики.
Джек остается посреди сада один, с пузырьком пилюль в руке, чувствуя себя призраком в собственной жизни.
Когда в половине двенадцатого раздается звонок в дверь, Макс включает музыку, и под старую добрую песню Бейонсе заходит первая девочка, похожая на голубое облачко, и все — даже мальчишки — напрягаются, а затем наконец переводят дух.
Теперь, когда торт украшен, фокусник знает, где туалет, а дом украшает примерно сотня шаров, беспокойное ожидание — худшая часть праздника, как надеется Джек, — сходит на нет. Макс и Чарли сбежали к своим крикетным воротцам, осознав, что скоро дом захватит армия семилетних девочек. Появляются Эш с Брай и Альбой. Джек с Эшем тут же берутся открывать пиво и стараются при этом выглядеть очень занятыми, предлагая напитки прибывающим гостям.
После барбекю они уже неделю почти не разговаривали, что для них не характерно. Эш пару раз приглашал Джека выпить пива, но тот отвечал, что слишком занят на работе. Два последних безумных вечера ему приходилось буквально красться домой, чтобы не столкнуться с Эшем. Но с тех пор, как Брай наконец ответила Элизабет, подтвердив, что Альба привита, Джек успокоился. Это было похоже на поездку сквозь холодный и липкий туман. Джек чувствует облегчение, что все закончилось.
— С работой полегче стало? — интересуется Эш, открывая второе пиво.
— А, да, да, все в порядке, — отвечает Джек.
— Черт, чувак, совсем забыл, я до сих пор не свел тебя с тем рекрутером. Сегодня вечером сделаю. Прости, совсем из головы вылетело.
— Ничего страшного. Мы все были заняты, — говорит Джек и добавляет в порыве благодарности: — Я так рад, что Брай наконец отписалась насчет этих прививок. Честно говоря, мне было не по себе.
— А, ну хорошо, — Эш явно не понимает, о чем речь.
— Брай не сказала? Она довольно долго не отвечала — ну ты знаешь, на то письмо. Иногда она бывает забывчивой. Я-то знал, что ты за прививки… Но все это было так странно, и Элизабет постоянно об этом твердила. Но теперь все хорошо, как гора с плеч.
Эш улыбается, поднимает бутылку, чтобы чокнуться с Джеком, и говорит:
— И у меня, чувак, и у меня.
К огромному облегчению Джека он больше ничего не слышит про письмо, пока не появляются Роу и Лили. Унизанные кольцами пальцы Роу сжимают наспех упакованный подарок. Стив с ними снова не пришел. Лили врывается в дверь, на бегу помахав Элизабет, и Роу укоризненно кричит ей вслед:
— Лили, будь добра, поздоровайся с Элизабет и Джеком!
 
Лили не обращает на нее внимания и убегает в сторону надувного замка.
— Похоже, нога у Лили зажила, — замечает Элизабет вместо приветствия.
— Нога?
— На барбекю, ржавый гвоздь.
— Ах, это! Господи, я уже и забыла. Да, все прекрасно зажило, как я и говорила.
Элизабет слегка поджимает губы; Джеку пора подключаться.
— Роу, как дела? Налить тебе выпить?
— Привет, Джек. Я бы выпила просто ягодного сока или чего-нибудь в этом роде. Куда положить? — Роу указывает на коробку с подарком, который словно вот-вот вырвется из упаковки.
— Очень мило с вашей стороны, не стоило…
— Можешь положить там в углу на кухне, — вмешивается Элизабет.
Но прежде, чем Роу делает шаг по направлению к кухне, а его жена открывает рот, Джек догадывается, что сейчас произойдет. Ему очень хочется выскочить за дверь.
— Роу, ты же так и не ответила на мои письма и сообщения. Я знаю, что Лили делали первые прививки, но и остальные вы тоже сделали, правда? Я спрашиваю не из любопытства, а ради…
Но Элизабет не успевает закончить, потому что они все поворачиваются на сильный шум, который доносится из сада. Слышится хор взрослых и детских голосов, кто-то вопит «мамочка», большинство кричат «Элизабет», и через окно кухни Джек видит, как замок начинает сдуваться, одна башня уже прогнулась под собственным весом и нависает над девочкой с двумя хвостиками. Джек ее не знает. Должно быть, это подружка из школы или с занятий балетом или из одной из сотни секций, которые посещает его дочь и куда он ни разу ее не отвозил, — потому что вместо того, чтобы быть с ней, он обсуждает на совещаниях, как клиентам лучше парковать свои «порше». Маленькая девочка театрально падает и при этом хохочет, довольная, что она одна на батуте и к ней приковано все внимание.
— Вот дерьмо! — вполголоса произносит Элизабет и несется в сад.
Джек бежит за ней и старается не думать о том, что никто, даже его собственные дети, не выкрикивал его имени.
Эш стоит один, прислонившись спиной к садовой изгороди, и сквозь лес вытянутых рук наблюдает за фокусником.
— Кто сможет найти розового кролика? Какое волшебное слово? Абра… Ка…
Все могло быть и хуже, думает Эш. Он мог бы быть на месте этого бедолаги. Фокуснику за пятьдесят. У него измученный и загнанный вид человека, чья карьера выстроена на притворных улыбках.
Пивная бутылка издает приятный булькающий звук, когда он делает глоток и глазами ищет жену. Большинство родителей разбились на кучки и болтают, стоя на мощеном пятачке возле входа, словно согласны участвовать в празднике лишь наполовину. Джек, с миской чипсов в руке, беседует с мамой Май — Эш называет родителей по именам детей, которых он знает, потому что Альбу на занятия пением и плаванием и на прогулки в парк отвозит он сам. Джек оглядывается, будто принюхиваясь, и говорит: «Да, вы правы, они исчезли».
Видимо, они обсуждают внезапное исчезновение — или гибель — божьих коровок. Они пропали за одну ночь, но все еще остаются главной темой разговора.
Рядом поддерживают вежливую беседу еще несколько родителей, стоя прямо, как фонарные столбы. «Ага, а вот и она», — в красном хлопчатобумажном платье, возле стола с закусками, Брай слушает Роу, которая наверняка, как обычно, несет какую-нибудь чушь. Наблюдая за женой, Эш делает еще глоток. Да, он все еще в нее влюблен — в этом он точно уверен. Ему кажется сексуальной ее легкая растерянность, словно Брай только что изящно свалилась с дерева. Она откинулась на спинку стула, на щеках проступают ямочки, когда она улыбается той благостной ерунде, которую мелет Роу. Родители оборачиваются на детей, когда слышат визг: фокусник достает из-под черной мантии бумажного волка.
«У-У-У!» — завывает он по-волчьи, голос хриплый, как будто сейчас выплюнет легкие.