Зоя. Том первый (СИ)
Таисия говорила резко, с какой-то издёвкой в голосе:
– Я узнала его раньше, чем Николая. Он только в порт пришёл работать, такой весь нежный. Светленький, словно ангелочек. Все мужики как мужики: грязные, неопрятные, а этот как белое пятнышко. После работы переодевался, одежду каждый день стирал. Он со временем тоже почернел, руки зачерствели, но переодевался всё равно. Странный, конечно, пять минут ходьбы домой, а он нарядится и идёт. Смех да и только! Вечерами все по харчевням сидели, а Янек толстенную книгу по медицине читал. Сейчас я уверена, что он точно придурковатый. Вот скажи, зачем работнику порта медицинскую книгу читать?
А тогда стал он мне шибко интересен. Я глазками и так, и эдак, а Янек как каменный.
Как-то я пришла к нему в общежитие. Он ходил по комнате без рубахи. Тело у него, я тебе скажу, мускулистое. Увидев меня, не поспешил одеться. А я подумала, что он не такой уж и стеснительный. Ты сама-то его видела без рубахи, Зой?
Зоя молчала.
«Почему же Таисия не рассказывала мне об этом, когда душу изливала?» – думала Зоя.
А Тайга продолжала:
– Хотя вряд ли ты видела. Но мне повезло пока что больше, чем тебе. Так вот я будто случайно заглянула к нему. Нас никто не знакомил, но все как-то за глаза друг друга знали. Я улыбнулась, он тоже. «Кого ищете?» – произнёс он. А я взяла и ляпнула: «Тебя!» Янек улыбнулся ещё шире: «Чем могу быть полезен?»
Я просто подошла к нему и положила руки на плечи. Мы стояли так примерно минуту, а потом он резко скинул мои руки и начал быстро надевать на себя рубаху. Я расхохоталась. А он все до одной пуговки застегнул и уставился на меня. Сам красный, руки трясутся.
Я тогда поняла, что с ним каши не сваришь и ушла. Долго ещё вспоминала этот случай, а потом с Николаем познакомилась. Ему, кстати, рассказала, посмеялись вместе. Представляешь, каким было моё удивление, когда его привели на собрание? Он частенько наблюдал за мной и Николаем. Ну ты и сама видела, на нас все смотрят. Потому что сидят в каждом правила древние. Все хотят свободы, но жмутся, завидуют. Будто их сейчас розгами отходят. А работать над собой не хотят. Громкие лозунги кричат, листовки пишут, а сами до бабы боятся дотронуться.
Зоя перестала плакать, неприятный ком образовался в горле. Смотрела на Тайгу и не понимала, как можно быть такой злой. Представила себе, как Янек отталкивал наглую Таисию. Вспомнила, как он боролся с собой, когда Зоя пришла в откровенном платье. Стало очень стыдно, залилась краской мгновенно.
А Таисия словно изменилась и ласково произнесла:
– Ты расскажи, Зоя, платье-то надевала? Представляю, как Янек смотрел на тебя. Ух-х-х, надо бы и перед Коленькой наряды поперебирать, пощекотать ему нервишки, кажись, и любить крепче станет. Знаешь, зачем я посоветовала тебе наряды сменить? Интересно стало, Янек и влюблённый такой степенный? Ты подумай, Зоя, прежде чем бежать с ним. Как бы ни пришлось слёзы лить от немощности мужа.
Зоя ещё больше покраснела, почувствовала, как пылают её щёки. Но Таисия не унималась.
– Советую тебе его перед свадьбой проверить, очень может быть, что выбранный твоим отцом муж получше Янека будет.
Таисия хихикнула. Зоя решила перевести разговор на другую тему, слишком болезненно восприняла она рассказ Тайги.
– Макара больше нет, – прошептала Зоя.
Таисия поменялась в лице. Как-то даже заволновалась.
– Где его нет? – переспросила она.
– Он пропал, не вернулся из рейса. Нигде его нет. Погиб, – Зоя с трудом выговаривала эти слова.
У неё перед глазами проносились воспоминания о том, как Тайга полицейским диктовала имя Макара. Она взглянула на Таисию злобно.
Та отвела глаза. Украдкой посмотрела на Зою. Сестра Макара стояла, уставившись в одну точку.
– А ты знаешь, что твой брат любил меня? – спросила Тайга у Зои.
От этого вопроса Зоя вздрогнула, не поверила услышанному.
– Да-да, любил безответно. Он пожирал меня глазами. А когда руку пожимал, то еле освобождалась я от него. До боли сжимал, пытался хоть на миг удержать мою руку в своей. Он, может быть, думал, что я не догадываюсь. Но я видела всё по его глазам. Что-то много в комитете было в меня влюблённых. Сейчас всех и не найти. Илья тоже неровно дышал. Подставил меня, петух влюблённый. Ну ничего, я ему покажу ещё свои зубы. Он не знал, с кем связался. Будет на коленях прощения просить.
Тайга начала так громко отчитывать Илью, словно тот стоял рядом. Уже прохожие оглядывались на неё.
А Зоя продолжала переваривать сказанное. Ни разу она не заметила, что Макар увлечён Таисией. Прятал он свои чувства глубоко. Зоя понимала, брат был скрытный, просто так никому ничего не рассказывал, всё прятал в себе, а любовь тем более.
«Как же Таисия смогла вот так легко выдать Макара, если знала, что он любит её? Вот так предала влюблённого человека. Для чего? Он же не мешал ни ей, ни Николаю. Просто любил и молчал. Только самой Таисии раскрыл свои чувства безмолвно. А она…» – у Зои от всех этих дум разболелась голова. Не глядя больше на Тайгу, пошла в сторону дома. Подруга её даже не остановила.
Евдокия Степановна полулёжа на своей кровати читала книгу. Заметила, что на девушке лица нет.
– Что случилось, дочка? – спросила мачеха.
Зоя присела рядом и заплакала.
Евдокия погладила её по голове, прошептала:
– Я помогу тебе, доченька, сделаю всё, что в моих силах. Вот только дай мне встать на ноги. Мы вместе победим отца. Будешь ты со своим Янеком.
Зоя взглянула на мачеху недоверчиво.
Сегодня в какой-то момент при гадких откровениях Таисии Зоя решила, что больше никому доверять не будет. Поэтому разговор с мачехой не принёс ей успокоения. Она стала понимать, что счастье теперь в собственных руках. Не было надежды ни на отца, ни на мачеху, ни на подруг тем более. Не хватало Макара. И Зоя остро ощущала его отсутствие.
Поверить в то, что брата больше нет, не могла. Особенно после слов мачехи.
Евдокия Степановна сказала как-то Зое, что тоже не верит в его гибель и молится не за упокой, а за здравие.
Зоя удивилась тогда. А мачеха высказала предположение о том, что Григорий спрятал сына и никому не говорит:
– Не смог бы Гриша так спокойно реагировать, если бы не знал, где Макар. Я знаю мужа всю жизнь. И его реакция на всё происходящее знакома. Но молчу. Понимаю, что это не моё дело сейчас и не твоё. И ты помалкивай. Придёт время, и всё выяснится. Молись за брата и молчи. Вы дров наломали столько, что нам, возможно, всю жизнь придётся в молчанку играть.
Мачеха прижала к себе Зою, и девушка почувствовала, что стоит за широкой спиной Катерины.
– Расскажи мне дочка об этом юноше, – попросила Евдокия. – Какой он? Ты готова всю жизнь быть рядом с ним? Пойми, это важно решить сейчас. Я не хочу помогать, если это мимолётные чувства. Мне нужно знать, стоит ли вообще рисковать.
Спасая тебя, я могу подставить себя. А чтобы сделать всё грамотно и не остаться в дурочках ни тебе, ни мне, я хочу от тебя откровенности. Я Григория полюбила с первого взгляда. Но он выбрал твою матушку. Знаю, что между ними любовь была горячая. Я завидовала.
Конечно, злилась на всех, раздражалась по любому поводу. Хотелось любви в ответ, а её не было. А другие не интересовали меня. Когда Марии не стало, я поняла, что Господь дал мне шанс. Твоего красавца отца многие любили, но ни одна не пришла, чтобы помочь.
От детей все открещивались. И меня осуждали, отговаривали: «Чужие дети только помеха, не уживётесь, потом пожалеешь». Да, мне трудно было с вами. Я сейчас осознаю, что излишнюю строгость иногда проявляла.
Нежности во мне не было, понимаешь? Всю, что за день накопила, отцу твоему отдавала, а на вас не хватало.
Макар вёл себя плохо. Гадости всякие делал: платья мои поджигал, в еду солонку опрокидывал. Отец пробовал щи и на голову мне выливал. Я молчала, Грише не говорила, кто виноват. Вы смеялись.
Зоя вспомнила, как отец выливал и высыпал жене на голову пересоленную еду, а Макар смеялся или сидел тихо.