Эта больная любовь (ЛП)
Найдя ее шею, я облизываю ее по бокам, пробуя на вкус соленый блеск пота, задерживающийся на ее ровном пульсе. Из ее уст вырывается тихий стон, превращая потребность осквернить ее в неизбывное желание.
— Моя спящая красавица, — пробормотал я, проводя губами по ее уху. — Я очищу тебя от всех твоих пороков. — Повторяя слова из Писания, я снова купаю малышку в своем аромате, заставляя утонуть в ее Эроу.
Я лижу ее челюсть и подбородок, нащупывая губы. Я просовываю язык между ними, наслаждаясь сладким вкусом внутренней части ее рта, и соединяю его с ее мягким, расслабленным языком. Застонав от удовольствия, я облизываю ее лицо, продолжая тереться о нее, снова отмечая ее как свою.
Я очищаю ее своим ртом, своим языком; ее вкус — мой вечный наркотик. Я стираю грязь и заменяю ее своей собственной.
Откинувшись на пятки, я смотрю на свою усыпленную куклу, наслаждаясь тем, что она полностью меня контролирует. Мои горячие глаза следят за ее напряженным маленьким телом, лежащим подо мной. Опустившись на пол, я раздвигаю ее ноги, и они тяжело падают в сторону. Поместив лицо между ее бедер, я вдыхаю восхитительный аромат возбуждения, который может исходить только от нее. Запах, который пробуждает во мне что-то дикое.
Чертова святая вода.
Я прижимаюсь ртом к ее нижнему белью и лижу внешнюю сторону ее влажных трусиков. Мой язык проходит вдоль ее центра, сильно надавливая, пока не проникает в ее щель, и грубо трется о клитор. Ее нога дергается от его прикосновения, но она не может пошевелиться.
— Грязная куколка, — бормочу я, касаясь ее плоти.
Я вспоминаю. Вижу вещи, которые снова затягивают красным облаком мое зрение. Сэйнт был внутри нее. Он был внутри моей девочки. Зарыт глубоко. Трахал ее.
Я разрываю ее нежное нижнее белье, стягивая простые кружева с ее тела с такой силой, что ее грудь полностью выскальзывает из лифчика, и она безжизненно отскакивает от кровати. Снимая приталенную футболку, я одной рукой потираю стояк, образовавшийся под джинсами, нуждаясь в том, чтобы выпустить это сдерживаемое напряжение, которое вот-вот взорвется.
Беспомощная. Невинная. Нуждающаяся в очищении от грязи, которой она себя подвергла.
— Грязная сука.
Красный цвет вернулся, как она и говорила. Но теперь его цвет ослепляет.
Расстегнув штаны, я высвобождаю свой пульсирующий член. Поглаживаю его по длине, большим пальцем провожу по пирсингу на кончике, заставляя ствол выгибаться в моей руке, а затем опускаюсь на ее талию. Ее ресницы трепещут, но глаза остаются закрытыми, когда мой вес давит на ее живот.
Я беру ее трусики, подношу их к губам и снова вдыхаю ее возбуждение, а затем провожу ими по лицу, по шее и дальше по телу без рубашки, пока они не встречаются с основанием моего члена. Скручивая ее трусики вокруг эрекции, я одной рукой раздвигаю ее ноги, заставляя обхватить меня сзади.
— Блять, мне нравится твой запах. — Зажав в кулаке кончик, я провожу рукой по своему члену, сжимая челюсти. Другой рукой я обхватываю ее киску, чувствуя, как влажная, скользкая потребность сочится на мой средний палец. — Это доводит меня до безумия.
Даже под действием седативных препаратов ее тело все еще отвечает мне, ее возбуждение скапливается между бедер, позволяя мне с легкостью проникнуть в нее. Я проталкиваю палец внутрь ее влажных стенок, бесконечно наслаждаясь ее теплом и уютной пиздой, всасывающей меня все глубже. Я глажу себя ее испачканными трусиками, обхватившими основание моего члена, наблюдая за тем, как меняется ее дыхание.
Ее грудь поднимается и опускается быстрее, когда я добавляю еще одну цифру, трахая ее пальцами, пока мои яйца не становятся тугими и тяжелыми, а потребность кончить не одолевает меня.
— Черт, детка. Ты так прекрасна в таком виде, — хриплю я. — Вся беспомощная. Непорочная. Восхитительно чистая.
Я сильно сжимаю кулак, когда влажные звуки моих пальцев проникают в нее сзади.
— Я задушу тебя той любовью, о которой ты говоришь, дорогая. Оберну ее вокруг этой милой шейки и раскрашу тебя своим гребаным сердцем.
Мое дыхание неглубоко, а голос груб и резок, поскольку я теряю себя от удовольствия. Оно поднимается от основания позвоночника и взрывается во мне. В последнюю секунду я хватаюсь за центр ее бюстгальтера и тяну его вниз, пока обе ее груди не вываливаются наружу. Пухлые и упругие, идеально розовые соски подпрыгивают передо мной, и я теряю рассудок.
Я стону, мышцы напрягаются, и я выплескиваю белые горячие потоки спермы дикими струями по ее шее и груди, теплый след растекается по изгибам ее тела, пока не стекает на плед под ней. Тут же я даю ей попробовать, размазывая немного горячего семени с ее шеи по нижней губе, проталкивая пальцы в рот и смазывая язык.
— Вот так, куколка, — шепчу я, задыхаясь. — Съешь меня.
Мое освобождение мгновенно, но желание чувствовать ее рядом с собой усиливается. Я хватаю подушку над ней и быстро переворачиваю ее на живот, подкладывая ее под бедра, наклоняя ее попку ко мне. Повернув ее лицо в сторону, ее мягкие губы зовут меня. Я наклоняюсь над ней и обхватываю ртом нижнюю губу. Я сильно посасываю ее, оттягивая, а затем делаю то же самое с верхней губой, прежде чем мой язык снова погрузится в ее рот.
Опустившись на колени, я сжимаю ее великолепную попку в своих грубых ладонях, держа ее открытой для моего удовольствия от просмотра. Я наклоняюсь, чтобы вылизать ее киску, а затем провести языком по ее заднице. Каждая ее часть принадлежит мне. Проводя языком вверх по длине ее красиво изогнутого позвоночника, я ввожу свой влажный, полутвердый член обратно в нее, устраиваясь глубоко внутри ее тугих стенок сзади. То, как ее тело все еще обхватывает мой ствол, даже когда она лежит без движения, заставляет меня сдерживать желание разрушить ее всеми хаотичными способами, которые я только пожелаю.
Затем я вспоминаю ее слова.
— Мой подарок тебе — это мое тело. Я полностью отдаю тебе себя, полностью вручаю себя тебе. Я доверяю тебе все, что есть во мне. Моя жизнь теперь твоя, Эроу. Я живу для тебя. Делай со мной все, что пожелаешь, и, пожалуйста, ни на секунду не допускай даже мысли о том, чтобы сдержаться.
Вытащив член, я сжимаю его основание и облизываю губы. Я сплевываю на ее дырочку, наблюдая, как она стекает в щель ее попки. Двумя пальцами я захватываю струйку спермы, которая стекала с ее тела на плед, и размазываю ее по запретной дырочке. Я проталкиваю немного внутрь тугого сфинктера, мой использованный и покрасневший член уже затвердел и истекает спермой, постоянно нуждаясь в большем количестве моего темного ангела.
— Ах, блять, — шиплю я, вдавливая головку члена в ее скользкую попку.
Я наблюдаю, как она заглатывает меня целиком, проталкиваясь все глубже и глубже, пока мои яйца не упираются в ее влажные половые губы. Болезненный стон вырывается из моего горла от того, как она раскрывается для меня.
— Снова использованная и грязная. Именно так, как ты мне нужна, детка.
Еще несколько толчков, и я вижу, как мой блестящий ствол исчезает глубоко в ее заднице, удовольствие практически сводит меня с ума, а мое тело воспламеняется, и я снова теряю себя.
Она — единственная, кто может понять мои потребности и принять меня всего лишь как психованного мужчину с извращенными и чертовыми желаниями.
Если бы я только знал, что она приготовила для меня.
Проснувшись, я чувствую восхитительную боль, как я и хотела.
Теплая вода окружает меня, как и эти сильные, знакомые руки. Я прижимаюсь спиной к груди Эроу, а его пальцы проводят ленивые линии вверх и вниз по моим рукам.
— Вот она, — шепчет он мне на ухо, вновь прижимаясь к моему обнаженному телу под водой. — Просыпайся, детка. Я скучал по тебе.
Его губы обхватывают раковину моего уха, а он продолжает поглощать меня, осыпая бесконечными поцелуями мою шею и плечи.
Я все еще в легком тумане. Действие седативных препаратов заканчивается, но головокружение еще не прошло. Я хватаюсь за бортик ванны, чувствуя, что вот-вот соскользну под воду.