Танго с Бабочкой

— Да, ой.
— Прости, Билл. Мне действительно жаль. Я чувствую себя полным ничтожеством.
— Послушай, голубушка, я не знаю, что у тебя за проблема, но хотел бы, чтобы ты слезла с моей спины!
Она уставилась на него.
— Ты расхаживаешь здесь, командуя всеми направо и налево, и я говорю тебе прямо сейчас… — Он проткнул воздух пальцем. — Независимо от того, что ты пытаешься доказать, доказывай это кому-нибудь другому, но не мне!
Когда он повернулся, чтобы уйти, она окликнула его:
— Эй, подожди минутку! Я же сказала, что мне жаль.
— Послушай, голубушка, я не знаю, что за идиот дал тебе лицензию подрядчика, потому что мозгов у тебя точно нет. Я не в восторге от того, что ты вызываешь меня с объекта и ругаешь, как какая-нибудь школьная учительница. Если ты будешь продолжать так вести себя, в этом городе не найдется ни одного субподрядчика, который бы захотел работать на тебя.
— Есть много парней, которые умоляют меня взять их на работу!
— Тогда какого черта ты нанимаешь меня для своих объектов? Все, что я, кажется, делаю, — это свожу тебя с ума.
— Потому что ты лучший в бизнесе, черт побери!
Они впились взглядами друг в друга, в то время как транспорт со свистом проносился мимо по Малому бульвару Санта-Моники. Когда зазвонил телефон, Кэти быстро подняла трубку и начала спокойно говорить с клиентом.
— Господи, — сказал Билл, качая головой. — Что происходит с вами, бабами, которые начинают заниматься строительством?
— Я не баба. И мне не нравится, когда меня называют голубушкой.
— Ладно, поверь мне, я использую эти термины не как проявление нежности.
— Если я такая сука, с которой невозможно работать, почему ты это делаешь? Есть множество других подрядчиков, занимающихся строительством бассейнов в этом городе.
— Да? Хорошо, процитирую леди: ты, как выяснилось, лучшая в бизнесе.
Она отвернулась и поискала пачку сигарет на столе. Когда она повернулась обратно, прикуривая еще одну «Виржиния Слимз», ее взгляду предстала футболка Билла, облегающая его мускулистые руки и плечи. Она поняла, что оторвала его от работы, потому что ботинки были грязными, а от него пахло свежим запахом мыла «Лава». Совсем не такой, как ее утонченный Томас, который носил французские манжеты и шелковые галстуки и у которого никогда не было грязи под ногтями.
— Послушай, — сказал он спокойно, едва сдерживая гнев. — В следующий раз, когда на одном из твоих объектов возникнет неразбериха, не надо сразу приходить к заключению, что это произошло из-за меня, хорошо?
Она запрокинула голову назад и выпустила в потолок колечко дыма.
— И еще одно. Я потерял сегодня больше часа из-за твоей истерики. На чужом объекте. Так что ты должна мне.
— Все, что я была тебе должна — это извинение, и ты его получил.
Он пристально посмотрел на нее еще мгновение, потом развел руками и вышел. Труди только услышала, как завизжали шины его полноприводного GMC, когда он тронулся от обочины.
  
36
 
<b>Вашингтон, округ Колумбия, 1980.</b>
Когда Джонас Бьюкенен наконец нашел ее мать, Беверли была в тот момент в Вашингтоне, округ Колумбия, и давала показания перед исследовательской подкомиссией Сената.
Слушание состоялось из-за законопроекта, в настоящее время ожидающего утверждения в Конгрессе. Проект должен существенно расширить определение участков земли, которые необходимо перевести в ведение природоохранных организаций. Застройщик по фамилии Вебстер хотел превратить участок земли на побережье Южной Калифорнии в новую гавань для яхт. Из-из некоторых несоответствий в сообщении от Корпуса инженеров, протестующих заявлений от калифорнийских организаций защиты окружающей среды, потому, что проект Вебстера можно было расценить как противопоставление федеральным фондам на развитие зоны общественного отдыха, проект исследовался на высшем уровне.
Беверли приехала в Вашингтон днем раньше и уже представила свое сообщение комиссии. Теперь она сидела в зале заседаний, ожидая, когда ее пригласят для свидетельствования. Все утро выступающие проходили перед этими семью сенаторами на высокой скамье: представители «Сьерра Клуб», «Гринпис», «Сначала Земля» и других организаций, выступающих в защиту природных ресурсов. Теперь сам Вебстер сидел на свидетельском месте и давал показания. Ожидая своей очереди, Беверли смотрела на часы.
 
Как только она закончит, полетит в Санта-Барбару, где Джонас Бьюкенен дожидался ее приезда, чтобы отвезти ее к матери.
— Мистер Вебстер, — спросил сенатор из Висконсина, — насколько большой причал для яхт вы предполагаете построить на этой земле?
— Довольно небольшой, сэр. Как я заявил в своем докладе, если я использую всю свою землю, это позволит разместить две тысячи слипов, но если это принесет вред окружающей среде, я сокращу количество слипов на пристани до тысячи.
Зал заседания был переполнен людьми с телевизионными камерами, представителями прессы и публикой на галерке. Беверли не волновалась по поводу выступления перед такой толпой; она делала это много раз за прошедшие годы. Она фактически потребовала, чтобы ей позволили свидетельствовать перед этой предварительной комиссией Сената по окружающей среде, потому что они исследовали проблему, которая включала один из ее личных «крестовых походов» — сохранение береговой линии Калифорнии.
— Итак, мистер Вебстер, — спросил сенатор из Висконсина, — если вы не используете всю землю для яхтовых слипов, для чего будет использована остальная часть?
— Я хотел бы обратить ваше внимание, сенатор, что я владею этой землей уже довольно много лет и поэтому лично заинтересован в ее безопасном и безвредном использовании. Отвечая на ваш вопрос, сэр, скажу, что оставлю в нетронутом виде сорок пять процентов моей земли, которая будет заповедником для птиц, как я подробно описал в своем сообщении о воздействии проекта на окружающую среду. Я позаботился о том, чтобы исследовать все возможные будущие последствия, которые могут возникнуть в связи со строительством причала для яхт. Я консультировался с учеными и экологами и выяснил, что мой проект никоим образом не повредит местной окружающей среде.
Беверли снова посмотрела на часы.
Из-за телефонного звонка Джонаса она вынуждена уехать из Вашингтона раньше. В тот вечер она должна была посетить бал во французском посольстве, а назавтра встретиться с представителями Детского лобби, чтобы учредить национальный депозитарно-распределительный документационный центр, информационную и справочную службы, занимающиеся проблемой пропавших детей. Поэтому она договорилась встретиться со всеми этими людьми во время следующего регионального собрания.
Когда мистер Вебстер закончил, собрал свои заметки и ушел, Беверли пригласили на свидетельское место. Она села перед микрофоном, в то время как представители прессы фотографировали ее, а один репортер писал в блокноте: «Основатель и единственный директор „Хайленд Энтерпрайзерс“, финансовой империи, чей известный девиз „Отважься!“, сорокадвухлетняя мисс Хайленд выглядела уверенной и с самообладанием готовилась свидетельствовать против Ирвинга Вебстера, корпорация „Мульти-Девелопмент“»…
Заседание проходило под председательством Джеймса Чандлера, младшего сенатора из Калифорнии, человека, чья предвыборная платформа была основана на защите окружающей среды, которому Беверли служила инструментом для получения должности. Он попросил мисс Хайленд высказаться.
— Спасибо, мистер Чандлер. Я хотела бы начать свое выступление с вопроса. Кому принадлежит береговая линия? Конечно, это человеческое тщеславие и невежество — думать, что всем будет хорошо, если разделить нашу планету на небольшие клочки, служащие личным интересам каждого, исключительно из эгоистических побуждений, не принимая во внимание воздействие этого на соседей и на мир в целом. Проблема, которую мы рассматриваем здесь сегодня, касается не маленькой части нашей планеты, мы говорим о земле и обо всем человечестве. Мистеру Вебстеру нужна наша береговая линия. И все, чем мы рискуем, — наш запас кислорода.