Martyr (СИ)

— Ладно, делай, что хочешь, только трахни уже меня, пожалуйста.
— Хах, Боже…
Чонгук больше ни слова не говорит, придвигается ближе, приподнимает тэхёнову голову за подбородок и как-то немного нелепо и странно целует в щеку, в уголок губ, а после утягивает в нежный поцелуй.
Ощущение неловкости, нелепости, глупости какой-то не просто не отпускает, а растёт в геометрической прогрессии. Тэхёну впервые, наверное, рядом с кем-то становится неуютно, а чувство нахождения не в своей тарелке мешает мозгу пытаться расслабиться.
— Нет, так не пойдёт, — отрывается от чужих податливых, но не слишком то активных губ Чон.
Он одним слитным движением избавляет Тэхёна от футболки, шустро встёгивает одну его руку в мягкую шлейку, свободным концом цепляет её за изголовье кровати, до Тэхёна доходит, что это не совсем наручники.
— Ммм, они мягкие. Спиздил бы с работы обычные.
— У меня не встанет на разодранные в кровь руки, — ухмыляется, деловито упаковывая вторую руку, но пока оставив её лежать поверх одеяла, пристёгивать не торопится.
Чонгук заботливо помогает ему усесться поудобнее, чтобы пристёгнутая рука не доставляла проблем, стягивает с него мешающие боксеры, подсовывает под спину подушки.
— Давай, расслабься, — и принимается выцеловывать его шею так сладко и тягуче медленно, что Тэхён, и правда, чувствует, как тело расслабляется, тишина перестаёт казаться давящей, в ушах поселятся шум, а голые чонгуковы здоровенные плечи мелькают перед лицом так часто и так маняще, что свободная рука сама тянется, чтобы их поскорее потрогать.
Чонгук влажными, горячими поцелуями спускается до ключиц, немного ласкает языком соски, отрывается, ловит тэхёнов рассредотачивающийся взгляд, удовлетворенно кивает и, притормозив того на полпути к желаемому поцелую, берет что-то из стакана и отправляет к себе в рот, Тэхён молчит и наблюдает. Такого Чонгука он ещё не видел. Вроде бы он вот — здесь, рядом, целует, готовит, растягивает прелюдию, но в то же время не спешит трогать и заводить, зачем-то делает всё медленно, и оставляя какое-то чувство незавершенности.
В следующую секунду его приоткрытые влажные губы снова касаются тэхёнового рта, Тэ сосредотачивается на их странном холодке, и Чонгук наконец целует его по-новому нежно, очень влажно, языком проталкивая в его рот что-то холодное, Тэхён, не разрывая поцелуй, принимает то, что ему дают, понимает, что это кусочек льда, и повторяет за Чонгуком его манипуляции, передавая лёд обратно.
Лёд тает постепенно, у Тэхёна по подбородку течёт вода, которую он не успевает глотать, Чонгук, целует с каждой секундой все настойчивее, язык и губы в то же время не немеют от холода, а чувствительность наоборот словно сильнее становится. Влажные звуки, нехватка воздуха из-за воды и чонгукова напористость быстро делают своё дело, и спустя пару минут таких «ледовых» поцелуев Тэхён ловит себя на том, что прижимается к Чонгуку сильнее, компенсируя холод во рту жаром от чонгуковой кожи, стараясь потереться с каждой секундой всё более чувствительным членом о его бедро. Они не отрываются на подышать, и Тэхёну окончательно перестаёт хватать воздуха, а потому голова немного идёт от этого кругом, и кончики пальцев начинает покалывать.
«О да, детка, вот так нужно целоваться».
Чонгук, безотчетно чувствуя, до какой кондиции Тэ уже дошёл, хмыкает ему в губы что-то похожее на «понимаю», отрывается, оставляя его хватать ртом воздух в попытке надышаться. Тэхён, дезориентированный внезапно прерванным поцелуем, не сразу понимает, что его вторая рука уже там же пристёгнута над головой, где и первая, едва он собирается с мыслями спросить, какого чёрта тут происходит, как Чонгук, ловко устроившись меж его разведённых ног, наваливается сверху и снова принимается целовать, теперь уже безо льда, контрастно горячими губами.
Тэхён мычит что-то в поцелуй, а потом резко и шумно выдыхает — груди коснулось что-то холодное и мокрое.
— Какого… — только и получается из себя выдавить. Краем сознания Тэхён понимает, что у него стоит, а члену, на секундочку, с самого начала никто внимания особо не уделял; Чонгук совершенно дьявольски ухмыляется, впивается в губы жарко, и если бы не подушки под головой Тэ, удерживающие его от того, чтобы биться головой о изголовье кровати и висеть на прицепленных руках, он бы сто процентов сейчас больно шарахнулся.
 
Одной рукой следователь уверенно пробирается ему под талию, наваливаясь сверху, упирается в пах своим не менее стоящим и чуть более влажным, чем у него самого, членом, а второй рукой принимается обводить кусочком льда слегка припухший от поцелуев сосок.
— Айщ… — этого Тэхён уже не в состоянии вынести молча, он пытается закинуть голову назад, но не дают подушки, Тэ прогибается в спине навстречу. — Может, хватит мучить? — хрипит, выдавая своё состояние.
Чонгук на это молчит и обводит льдом другой сосок, первый принимаясь посасывать и играть с ним языком, Тэхён позволяет себе тихонько заскулить от неоднозначности ощущений, скованные руки добавляют перца в эти самые ощущения, делая его словно чувствительнее ко всем прикосновениям, на которые он не в состоянии ответить.
— Давай поговорим, детка, — шепчет пошлым голосом Чонгук, и Тэхён сейчас зубом бы поклялся, что где-нибудь в своих фантазиях уже сто процентов представлял его вот такой пошлый шёпот, его тёмную макушку ползущую с поцелуями всё ниже и ниже. Мечты сбываются, что уж тут говорить.
— Детка? — на выдохе, кусает себя же за плечо пристёгнутой руки, куда может дотянуться, лёд стремительно ползёт по животу к пупку, оставляя за собой мокрый след и фантомные ощущения касания и холода, кожа почти саднит от того, как сильно хочется, чтобы влагу с неё собрал чей-то язык, но Чонгук издевается, покрывая поцелуями всё вокруг, но только не влажную дорожку, оставленную кубиком льда.
— Скажи мне честно, как ты любишь? — взгляд исподлобья, язык обводит бедренную косточку, Чонгук сдвигается куда-то немного вбок, Тэхён на пробу дёргает руками, желание схватить Чона за голову и вдавить его лицом в пах становится просто нестерпимым. — Ну-ну, не дёргайся, ты же не хочешь сделать себе больно. Я тогда тут же остановлюсь, ты хочешь, чтобы я остановился? — снова ведёт своим блядским языком по линии роста волос на лобке, что сейчас гладко выбрит, смотреть не перестаёт, и колени Тэхёна почему-то стремятся разъехаться в стороны ещё сильнее в этот момент.
Тэхён упрямо молчит, лишь шумно дышит, раздражаемый ползущим вниз по телу полурастаявшим кубиком льда. Хочется касаний, хочется поцелуев, засосов по всему телу, его рук в своих волосах, сжимающих бока и мнущих ягодицы, а Чонгук не трогает, только дразнит языком всё тело и льдом издевается. А тело откликается, и очень сильно. У Тэхёна, по правде, давно не было нормального секса, он бы кончил сейчас, наверное, даже от обычной дрочки достаточно быстро, но Чонгук даже не дрочит.
— Ну же, не молчи, хочешь, чтобы я остановился? — легонько всасывает кожу у самого основания члена и Тэхён жмурится и почти кричит от желания, чтобы он всосал посильнее и оставил там засос.
— Ммм, — подается бёдрами вверх, — твою же ж мать, знал бы ты, как сильно я хочу трахнуть твой рот прямо сейчас, почему ты так много разговариваешь, Чон… — Тэхён елозит нетерпеливо задницей по одеялу, собирает себя в кучу, бросает грозный взгляд на своего мучителя, показательно сжав прикованные руки в кулаки.
И, казалось бы, вот он только что издевался, а Тэхён изнывал от недостатка прикосновений, а вот уже Чонгук на два пальца внутри него, что совсем не необходимо, потому что Ким в душе и после, пока его ждал, немного себя и так подготовил, да и в целом хотел бы пожёстче. Но это же Чонгук. Он по-другому не может. Тэхён концентрируется на ощущениях и немного подмахивает бёдрами, а Чонгук внезапно подбирает с его тела чёртов лёд языком и, согнувшись в три погибели, берёт в рот сочащуюуся головку.
— Не больно?
«Не нужно ради меня ничего терпеть».