Martyr (СИ)

И в-третьих:
— Я так понимаю, сегодня будет секс? — Тэхён крадущейся лисой уже пробрался в кухню, подошёл поближе к зависнувшему над столом с покупками Чонгуку и уложил ему голову на плечо, встав у него за спиной.
— Да, ты подготовился, я надеюсь? Я пакет из аптеки специально из прихожей не забирал.
— Ну, Чонгук, можно хоть немного романтики? Я так враз импотентном стану, если ты и на выходном, когда мы тут вроде как вместе время проводим, как парочка, будешь свои ссаные сухие указания раздавать, — дует губы, отстраняясь.
— Как они одновременно могут быть и ссаными, и сухими? Одно другому противоречит, — Чонгук оборачивается, сдвигает в сторону пакеты с овощами и присаживается на край стола, улыбаясь уголками губ и оценивая парня напротив.
А оценить, и правда, есть что. Тэхён, не стесняясь ничего абсолютно, напялил забытую в прошлый раз футболку и сушившиеся в ванной на змеевике чонгуковы боксеры, вот же бесстыдник, совсем совести нет, да и одежды на нём больше никакой нет, волосы пушатся, высушенные феном, да ухмылка на лице гаденькая немного.
— Пожалуйста, я не хочу терять свою потрясающую силу и сексуальное желание в таком юном возрасте, давай без подобных обсуждений.
— Какая тонкая у тебя душевная организация, оказывается. Как парочка?
— Какой медленно работающий мозг, — вторит ему в его же манере Ким нагло. — Да, я именно так и сказал. И эти грёбаные сутки я планирую провести с тобой, как парочка, хочешь ты того или нет.
— И что же в себя включает парочковый уикенд по твоему мнению?
— Секс, конечно. И я бы предпочел быть сверху, потому что хочу кончить, но если ты совсем против, то могу и уступить. Вторым пунктом — много еды, я, по правде, ожидал, что ты наберёшь в магазине рамёна да и всё, но ты меня приятно удивил своей продуктовой корзиной. Могу даже помогать готовить, если хочешь, но рамён всё-таки следовало взять, ты не представляешь, каким вкусным я могу его сделать. Ещё нужно будет обязательно полежать, так долго и много, насколько это будет возможно. Я пиздецки устал, и ты, я уверен, не меньше. Нам это прям нужно. Но ни в коем случае нельзя завтра спать целый день, ибо мы тогда проебем весь день во сне, будем чувствовать себя хреново, не потрахаемся и не отдохнём. Ещё можно фильмец глянуть, у меня давно не было такого, чтобы я просто лежал с кем-то весь день и фильмы смотрел, это мило, мне кажется, все парочки так делают. И я рассчитывал на бутылочку винца или хотя бы пивка вечером. Как на это всё смотришь?
— Ого. Не завидую твоему будущему или нынешнему партнеру. Запросов то… Я всё-таки предпочту быть сверху, потому что у меня небольшие проблемы с доверием, но, в свою очередь, если ты мне доверишься, поверь, я могу сделать тебе очень хорошо и кончишь ты не один раз. Рамён, алкоголь и прочую вредную ерунду мне не особо можно, я и так последнее время живу на кофеине, и это мой лимит на вредные вещества исчерпывает, уж прости. Но если тебе чего-то хочется, не стесняйся, я могу сходить купить. Разве что алкоголь… если хочешь бросить, не стоит срываться, нет?
«Вредное, значит, не едим… спортсмен хуев».
— Эм… у меня нет сейчас никого. Я бы не стал с тобой тут всё это развозить, если бы у меня кто-то был, не нужно думать, что я хуйло. В остальном меня всё устраивает, но как-то дохрена мы говорим. Можем, контракт ещё составить. Позвать юристов. Прописать все пункты. И всё такое… раз уж мы тут распизделись.
— Ну, нужно же выяснить все эти моменты, чтобы не испортить нам обоим выходной.
— Ты сам меня с собой потащил.
— Ну да.
— Кстати, почему?
— Захотел, это проблема? — глаза Чонгука недобро сверкают, и Тэхён начинает потихоньку раздражаться, потому что пора бы уже либо спать, либо за дело браться.
— Оу… нет, — думает пару секунд, — по поводу постели. Я помню, у тебя были там оговорки на счёт того, что делать не стоит, давай освежим, и я бы не против уже потрахаться. Я даже рад уже быть снизу, быстрее усну.
— Не кусайся, постарайся не царапаться, не шлёпай и больно не хватай. Больше никаких ремарок.
 
— Не любишь грубо?
— Я ненавижу боль и любые её последствия.
Что ж, причина выбора чонгуковой позиции очевидна. Это что-то с его заебом на боль опять. Тэхёну до жути не терпится разобраться уже, в чём же суть этой проблемы. Но в открытую лезть с расспросами он всё ещё не решается.
— А у тебя? Есть предпочтения? — учтиво интересуется следователь, спрыгивая со стола и спешно распихивая продукты в холодильник и по полкам.
«Не надо ради меня ничего терпеть».
— Никаких.
— Совсем? — оборачивается, удивлённо приподняв брови.
— Ну… можешь попробовать заставить кончить хотя бы один раз. Я снизу просто не кончаю обычно, а додрачивать не люблю, — морщит нос, и Чонгук руку на отсечение готов дать, что в голосе у того проскользнула какая-то грустная интонация, а в глазах мелькнула уязвимость.
«Интересно…»
— Окей, я постараюсь.
— Постарайся уж.
— Можем план написать, если сильно переживаешь.
— Эй! Вообще-то это ты тут разговоры эти все развёл, я с порога готов был…
Договорить ему не дают чужие губы, совсем не грубо, но настойчиво закрывшие его рот. Чонгук целует развязно, но не переходит границу, держит его за подбородок, оставив свой локоть между ними, не давая приблизиться.
— Я быстро в душ, не усни только, — выдыхает в его мокрые, блестящие от слюны губы и быстро скрывается в ванной.
Тэхён обводит взглядом аккуратную кухню. Тёмная облицовка стен, вполне себе приличных размеров кактус на подоконнике, даже не высохший (и когда только успевает за ним следить?), белый гарнитур, набор однотонной посуды вызывает у Тэхёна стойкое желание скривить лицо и испортить эту однотонную идиллию какими-нибудь отвратительными аляповатыми кружками с дурацкими надписями, он проводит пальцем по кухонному фартуку, собирая пыль от того, что кухней редко пользуются, заценивает кофемашину, приходит к выводу, что вполне тут неплохо, не хватает разве что уюта какого-то. Направляется в чонгукову спальню — детально разглядеть квартиру можно и завтра, сейчас бы не помешало подготовить себя немного, он предусмотрительно промыл себя везде, не зная какую позицию выберет Чонгук, но предполагая, что снизу быть не согласится, осталось только немного растянуть, а то мало ли следователь окажется таким же недотрогой и ханжой как в тот раз с минетом.
«Принцесса», — хмыкает про себя, вспоминая их прошлую совместную ночь.
***
Но Чонгук не оказывается ни недотрогой, ни ханжой, когда заходит в спальню совершено голым, не до конца даже вытерся, в руке какой-то стакан, Тэхён пытается разглядеть содержимое, но Чонгук гасит верхнее освещение и что-то принимается доставать из шкафа.
У него забитая грудь. Вкупе с хорошим подтянутым телом тёмная вязь татуировок делает его раз в сто сексуальнее, чем в одежде, и Тэхён понимает, что можно было в целом даже не трогать себя, пока Чон был в душе. От одного только вида голого Чонгука «Тэтэ младший» резво подаёт признаки жизни.
«Уже неплохо».
— Что набито?
— Потом посмотришь.
— Мне кажется, я это уже где-то слышал.
— Не против наручников? — как-то немного сконфужено спрашивает Чон, оборачиваясь и демонстрируя в руке что-то темное и по виду, как ни странно, мягкое.
— Чего? — нет, тупее и быть ничего не может… — Следователь Чон хочет отодрать своего подчинённого, обездвижив его? — присвистывает Ким. — Умеешь удивлять.
Чонгук водружает стакан на тумбу у кровати, внезапно нежно берёт Тэ за запястье, усаживаясь рядом, целует его, заглядывает Тэхёну в глаза, и да, возможно, у последнего что-то внутри упало, разбилось и начало растекаться теплом по телу, но тот всё ещё пытается игнорировать это непонятное ощущение, с сомнением глядя на чонгуковы махинации.
— Ну, так не против?
— Слушай, это даже глупо, мы же только с работы. Тебе там этого всего мало?
— Да не в работе дело, давай, тебе понравится, обещаю.