Запрещенные друг другу (СИ)
«Юлька, Юлька… Что же ты наделала?»
— Я говорила, что у нас ничего не получится, — зашептала она отрывисто. — Я проблемная, со мной одни беды. Я знаю, можешь не отрицать. Я всё слышала, — смахнула с лица слёзы и горько улыбнулась, уставившись на его окровавленные костяшки. — Я не хочу так, — кивнула на них, начав пятиться к двери. — Не хочу никем рисковать. Это уже слишком. Я не стою этого, понимаешь?
— Не понимаю. Вот чего-чего — а этого я не могу понять, — перехватил её у двери Вал и крепко прижал к себе за талию, заставляя уткнуться лицом в бурно вздымающуюся грудь. — Чтобы я отказался от тебя — меня убить надо, по-другому никак.
Она вкинула на него испуганный взгляд, не зная, как реагировать на прозвучавшие слова. Совсем дурак? Он что такое несет?
— Я не шучу, Юль. Помнишь, я говорил, что вместе мы сила?
Увидев слабый кивок, Вал продолжил:
— Так вот это не пустые слова. Я готов бороться за тебя до последнего. За тебя, твоего сына, за наше будущее, но только при одном условии — если ты сама этого хочешь. Без тебя я не вынырну, Юль. Просто не смогу. А теперь дай мне ответ — ты готова довериться мне? Готова вверить судьбу сына? Потому что я ради тебя готов на всё.
Остановив внедорожник в начале улицы, Вал некоторое время всматривался в виднеющиеся вдали очертания садика, обхватив руль с такой силой, что на сбитых костяшках снова проступили капли крови.
Монотонный, лишенный либо каких эмоций голос звучал совсем рядом, а казалось, будто слышался из глубокого тоннеля. Юля едва ворочала языком, рассказывая про то злополучное утро, и всё равно осторожничала, боясь сболтнуть лишнее.
Чувствовал её страх. Видел, как мяла в руках край платья, пряча за рваными движениями нервную дрожь, а надавить, призвать к абсолютной правде так и не смог. Вернее, пытался, но безрезультатно. Как только подводил разговор к реакции Глеба, Юля сразу отводила взгляд, не позволяя заглянуть в глаза.
Разве ему мало подробностей? Она и так уже всё рассказала с дотошной хронологией. Сколько можно повторять одно и то же?
Нет, не открылась она перед ним на полную. Не договаривала что-то. Было там что-то ещё помимо грандиозного скандала и вымаливания на коленях прощения.
Ну не мог Осинский оставить её возвращение без буйства. Правда, сколько Вал не всматривался в её лицо, сколько не выискивал на коже отметины, ссадины, кровоподтеки — так ничего и не увидел. Ещё бы. Четыре дня прошло, сегодня пятый. Могли и сойти. Хотя… он-то не забыл, как долго на её шее красовался оставленный мужем засос.
У Юли была нежная кожа, с легким золотистым загаром. Такая всегда реагирует на любое нажатие. Вон, даже после его грубых рывков виднелись следы, а следовательно, если бы имело место избиение — от него однозначно не укрылся сей факт.
Стало ли ему легче, не обнаружив следов физического насилия?
Не особо.
Другое дело, что помимо морального давления с помощью ничего не подозревающего Сашки, была ещё и игра на нервах.
Что там ей наплел муженек? Что лишит её материнских прав? Вот сука! Даже не будучи специалистом в области семейного права Вал понимал, что предательство жены далеко не источник для подобных проблем. Тысячи семей рушились из-за измен и что? Разве это повод разлучать ребёнка с матерью?
Бред, конечно.
Другое дело — умело обработанные Осинским свидетели. А вернее, одна свидетельница. С подкупленной нянькой могли возникнуть проблемы. Не то, чтобы она могла уж так сильно навредить, но общую картину могла подпортить капитально. Стоило провести со старой грымзой профилактическую беседу, пока ещё не поздно. Иначе и ему, и Юле придется несладко.
Вроде, и ответила она «да», и согласилась идти до конца, а всё равно что-то не давало покоя. Вызывало настороженность, не позволяя расслабить напряженные плечи.
Смотрел на красивый женский профиль, любовался изящной шеей, скользил взглядом по высокой груди, с жадностью вбирая в себя полюбившийся аромат духов, и всё не мог понять, что же она недоговаривает?
— Он точно не прикасался к тебе? — переспросил глухо, продолжая смотреть на дорогу.
— Ты о чем? — повернувшись к нему лицом, Юля сделала вид, что не поняла. Она только закончила рассказывать, как Глеб пообещал ей полное разочарование в Дудареве и что она обязательно пожалеет о связи с ним, как Вал снова вернулся в начало. Она ведь уже сказала, что никто её не бил и не брал силой. По крайней мере, до этого не дошло. Но ведь Дудареву об этом не обязательно знать, так ведь?
Вал едва слышно выругался.
Да, блдь! И ещё раз да! Его волновал сей факт.
Ему было интересно, как она уживалась с Глебом в одном доме, продолжая изображать счастливую пару, когда на душе всё было выжжено грязным шантажом?
— Я хочу знать, как он реагирует на тебя, когда вы наедине. Без Саши, — заскрежетал зубами, испытывая лютую ревность. Кровавой она была. Безжалостной. Не имела к нему никакого сострадания. Что раньше выжигала в груди незаживающие раны, что сейчас рвалась на волю, разрывая грудную клетку острыми клыками.
Юля незаметно разжала вспотевшие ладони, прошлась ими по подолу платья, вытирая скопившуюся влагу, и постаралась ответить как можно убедительней.
— После того, как Глеб узнал о нашей связи, ему не то, что прикасаться ко мне, ему даже смотреть в мою сторону противно. Можешь не переживать, никто на меня не засматривается в этом плане. А спим мы в разных комнатах: он — в спальне, я — с сыном.
Вал цинично хмыкнул. Ну да… Не смотрят на неё дома. Так он и поверил. Что-что, а тут Юля прогадала. Возможно, Глеб и испытывал к ней не самые радужные чувства, но то, что её до сих пор не отпустили — свидетельствовало лишь об одном — у него по сей день были к ней чувства. Причем на самом высоком уровне.
— Что? — насупилась Юля, услышав недоверчивый смешок. — Думаешь, я обманываю? — уточнила пораженно, вспомнив, как он обвинил её в непостоянстве. — Конечно! Я ведь верчу задом на два лагеря и всё никак не могу определиться, на каком члене лучше.
Вал оставил в покое руль и повернул к ней хмурое лицо.
— Ты сделала всё возможное, чтобы я так считал. Пообещала позвонить — и пропала с радаров. На работе не показывалась, на улицу не выходила. Что мне оставалось думать?
Юля судорожно выдохнула, отвернувшись к окну. Ну вот. Снова слёзы. Она вытерла их дрожащими пальцами, ненадолго приоткрыв ладони, и Вал успел увидеть на них бордовые полумесяцы.
— Но ты ведь неплохо проводил без меня время, — быстро взяла себя в руки, посмотрев на него воспаленными глазами.
Вал тут же поменялся в лице. Если до этого сидел мрачнее тучи, то сейчас практически посерел, вспомнив о проделке Военбург.
Чуть наклонив голову набок, он одарил Юлю острым, угрожающим взглядом. Губы предупреждающе сжались. Сейчас должен был последовать взрыв, но Вал умело задавил его, прекрасно понимая, что ещё одного скандала им реально не пережить.
Свирепо заиграл скулами, подался к Юле через подлокотник. Она и так сидела парализовано, боясь лишний раз пошевелиться, а теперь, когда расстояние между ними сократилось до нескольких сантиметров, и вовсе позабыла как дышать.
Казалось, только недавно получили разрядку. У неё до сих пор побаливало в промежности после их грубого секса, а всё равно тянуло к нему непередаваемо. Сейчас бы рвать на себе волосы от свалившихся на голову проблем, заламывать руки от безысходности, она едва не спалилась перед мужем, а её, дуру ненормальную, так и не отпустило.
Стоило закрыть глаза — как сразу вспоминала довольное лицо Маринки и тут же болезненная ревность затапливала и без того истерзанное сердце, грозясь лишить остатков здравомыслия в любую минуту.
— Кстати о твоей ненормальной племяннице, — вырвал её из водоворота губительных мыслей Вал, заключив её лицо в широкие, слегка шероховатые ладони. — Интересно послушать, что она там наплела обо мне. Я так понимаю, ничего лестного, раз ты сорвалась с вынужденного заточения.