Запрещенные друг другу (СИ)
Отбросит его тогда к первоистокам на несколько лет назад, снова поставит на распутье, дыша в затылок пробирающим до дрожи зловоньем разлагающихся трупов и всё… пздц. Крест на него рухнет подъемный. Не выберется из-под него. Уже не сможет. Единственный человек, который мог бы помочь, который болел им, переживал за него, молился бессонными ночами и всегда ждал у двери, заливаясь счастливыми слезами при встрече, сейчас был на небесах. Теперь никто не вытащит его из засасывающей воронки, никто не напомнит о человечности, заглядывая с тревогой в обезумевшие глаза.
Связаться сейчас с Бердником, означало плюнуть этому человеку "в лицо". Перешагнуть через всё то светлое и дорогое, что ещё ютились в пыльных закромах зачерствевшей души благодаря её напутствиям перед смертью.
Если бы не мать… Даже страшно представить, где бы он сейчас был. И был ли вообще.
— Что, обстановка накаляется? — вошел в кабинет Зейналов, намекая на встретившегося по пути недовольного Студинского.
— А что, у нас когда-нибудь было иначе?
— Да нет, — гоготнул Сергей, плюхнувшись в кресло, — всё как всегда. Кстати, Толян уже выехал. Так что можешь не переживать — мимо элеватора даже птица без твоего ведома не пролетит.
— Спасибо, Серёг.
— Да как бы и не за что. Я ведь тоже бабла немало вбухал. За одно дело болеем. Я тут начал пробивать потихоньку информацию насчёт Цыганова. Нужно ведь как-то утихомирь зарвавшуюся тварь. И знаешь, что я нарыл?
Вал вопросительно приподнял брови, продолжая перебирать оставленные Альбиной документы.
— Дочка у него есть, семнадцатилетняя. Выпускница. Говорят, оберегает её как зеницу ока, спрятав от всего мира в каком-то зажопье. Я уже дал своим людям задание отыскать её. Вдруг пригодиться.
Отложив документы, Вал плотно сцепил между собой пальцы, вытянув на столе увитые венами руки.
— Я не признаю похищение действующим средством. Никогда не опускался до такого и впредь не собираюсь. — В голосе появились резкие отрывистые нотки. Хотелось быть сдержанней, но проведенные в напряжении часы рвались наружу не только усталым взглядом, но и неподдающимися контролю эмоциями.
Зейналов понимающе улыбнулся и, подавшись слегка вперед, заговорщицки подмигнул.
— Тебе просто некого терять, так что можешь не переживать по этому поводу. Пока у тебя нет семьи — ты неуязвим во всех отношениях. Согласись, выгодная позиция?
Вал напрягся, почувствовав в висках пульсирующую боль.
— Ты сейчас серьёзно?
— Вполне. Если человека нельзя купить, припугнуть или как-то иначе поставить на место, то… сам понимаешь, его всегда можно взять на крючок, использовав в противовес самое дорогое. Я не шучу сейчас, Вал. Если Цыганов или тот же Осинский не успокоятся — на него найдут управу, причем за считанные минуты и без всяких там крыш.
Вал настолько охренел, что невольно поднялся на ноги, и слегка подавшись к партнеру, угрожающе сгруппировался всеми группами мышц. Какой Осинский? Какое припугнуть? Зейналов что, планировал использовать в своих целях Юлю?
И словно в подтверждение его мыслей Сергей продолжил вполне себе решительным голосом:
— Слышал, жена у Осинского красавица. Если муженек и дальше продолжит рыпаться — придется познакомиться с ней и на личном опыте убедиться в достоверности с…
Договорить не успел, так как Вал стремительно выбросил вперёд руку и, схватив его за грудки, словно невесомую пушинку подтащил к себе одним мощным рывком.
— Вал, ты чё? — опешил Зейналов, перехватив скрюченными пальцами удерживающую его руку. — Что я такого сказал?
Вал только и мог, что порционно закачивать в себя воздух, боясь даже представить такой расклад. И если до этого момента ему ещё хоть как-то удавалось сдерживаться, глуша рвущуюся наружу злобу накатившей усталостью, то сейчас его терпению пришел конец. На многое был зол, со многим не хотел мириться и принимать как должное, но то, что его Юльку могли использовать в воспитательных целях — стало последней каплей.
— Вал!.. — дернулся в руках Серега, моргая удивленными глазищами. Впервые видел Дударева настолько взбешенным. — Это даже не моя идея. Если собьется просушка зерна и китайцы разорвут договор о поставке — поверь, мне даже делать ничего не придется. Там и без нас разберутся. Ты меня слышишь? Эй!!
Разжав судорожно сцепленные кулаки, Вал сделал шаг назад и, накрыв лицо ладонями, смачно выругался. Придурок. Совсем мозги отключились.
— Да ладно, проехали, — похлопал его по плечу Сергей, не имея привычки долго злиться, тем более, когда у обоих нервы ни к черту. В одной лодке ведь барахтались, сдастся один — пострадает и второй. А они команда, одно целое. Нельзя им терять бдительность и проявлять слабину. Врагам это только на руку.
Понимая, что со стороны его реакция выглядела как минимум подозрительно, Вал уже хотел внести некую ясность относительно прозвучавшей угрозы, как из приемной послышались Альбинкины вопли:
— К нему нельзя! Вы меня слышите? Юля… как вас там… Анатольевна. Валентин Станиславович никого не принимает сегодня! Да стойте же!
— Мне можно! — огрызнулись ей в ответ, стуча по паркету каблуками.
И не успел Вал опомниться, сосредоточившись на открываемой двери, как схлопотал такую увесистую пощечину, что из глаз посыпались искры.
— Валентин Станиславович, — промямлила Альбина, опешив от увиденного, — я пыталась…
— Оставьте нас! — перебил её холодно, испытывая неприятное жжение на левой щеке. — Серёг, — на Зейналова даже не посмотрел, — потом поговорим.
— Хорошо, как скажешь, — отмер тот, отступая к двери. Не каждый день увидишь такое. Однако не сама пощёчина поразила его до глубины души, вызвав удивлённый ступор, а обладательница изумрудных глаз. Кажись, это не первая их встреча в этом кабинете.
Когда послышался звук закрывшейся двери, подохреневший Вал грубо схватил Осинскую за локоть и сцепил на многострадальной руке пальцы. Как же он был зол… Это ж надо до такого додуматься?! Мало того, что заявилась внаглую, так ещё и пощёчину залепила на глазах у партнера. Тут у любого накроется выдержка. Да и не только от пощечины охренел. Серёга, мать бы его так, словно учуявшая добычу ищейка, уставился на его Юльку, словно позабыл обо всем на свете. Тому лишь дай повод. В два счёта вычислит, кто тут перед ним воинственно размахивал мечом и всё… пздц. Сразу приступит к реализации своего дебильного плана.
— Ты чё, озверина нажралась? — рванул на себя накрученную до предела Юлю, впившись обезумевшим взглядом в испуганные глаза. — Совсем еб*нулась?
— Это тебе за Марину, — трепехнулась Юля, пытаясь вырваться из захвата. Вал и бровью не повел, продолжая сжимать её локоть едва сдерживаясь, чтобы не сделать ещё больнее. Тогда она наступила ему на ногу, стараясь продавить тонким каблуком кожаную поверхность туфли.
Громко зашипев, Вал грубо оттолкнул её от себя, а потом, видимо передумав, так же грубо притянул обратно и переместив руки на нижние ребра, ощутимо сдавил тонкую талию. Ни разу не поднял на женщину руку, но в тот момент… видит Бог, в долгу бы не остался. Хотя… в кабинете ещё был отдельный санузел с небольшой, но достаточно удобной душевой. Зашвырнуть бы её туда и включить на весь напор холодную воду. Глядишь, успокоилась бы и гонор свой поубавила.
С сожалением покосившись на нужную дверь, Вал сосредоточился на раскрасневшейся Юле и протянул вкрадчиво:
— Интересный расклад, Юляш. Как позвонить — так мы вне зоны. Знать не знаю и всё такое. А как Маринка пожаловалась — так сразу всё бросила. Что же она тебе такого понарассказывала, что ты сорвалась из дому, оставив мужа на произвол судьбы? Ай-яй-яйй… Нехорошо получается.
Юля ещё сильнее залилась краской, мечтая лишь об одном — прекратить настолько остро реагировать на перемещающиеся по талии руки и придумать достойный ответ, но… увы… вся её воинственная речь, отрепетированная по дороге к мэрии, трусливо испарилась. Ни одного остроумного ответа, ни одной здравой мысли. Только хаос. Теплый. Обволакивающий. А ещё мурашки. Уже и забыла, каково это — находиться в его сильных руках, чувствовать на себе заворачивающий взгляд, дышать с ним одним воздухом. Многое бы сейчас отдала, лишь бы не млеть перед ним, не дрожать осиновым листом. Равнодушной хотела быть. Остывшей.