Запрещенные друг другу (СИ)

Она шевельнулась под ним, начав задыхаться под пускай и приятной, но всё же тяжестью, и он перекатился на спину, накрыв ладонью покрывшийся испариной лоб.
— Я в душ, можно? — переместилась на край постели, опуская на пол дрожащие ноги.
— Я с тобой, — подорвался следом Вал, рассматривая на своих бедрах белесые следы их недавней страсти.
— Нет, я сама. Пожалуйста, — сложила молитвенно руки, мечтая хотя бы ненадолго остаться наедине, хотя… в такой ванной и «остаться наедине»… М-да…
— Хорошо, — поднял вверх руки, сдаваясь. — Я после тебя.
Юля прошла в прозрачную комнату, а ему только и оставалось, что рухнуть обратно на кровать и потянуться к круглосуточно дежурившим у изголовья сигаретам. После такого грех не закурить. До сих пор сердце ходило ходуном, хотя и дыхание вроде выровнялось.
Пускай помоется, придет в себя, он не станет мешать. Сколько ей дать времени? Десять минут? Двадцать?
Твою ж мать… Да это самые настоящие пытки! Как можно принимать душ настолько соблазнительно? И вроде же не делает ничего провокационного. Просто скользит руками по промежности, намыливает колени, бедра… грудь… обхватывает себя руками, подставляя под горячую воду обнаженные участки кожи, но у него снова, в который раз перехватывает дыхание, наполняя расслабленный член горячим желанием.
Зажав сигарету в зубах, Вал откинулся на подушку и, закинув под голову руки, прослеживал за Юлей каждое движение. То, как она свободно и раскрепощено намыливала себя — заставляло его едва не стонать сквозь зубы. Хотелось к ней, хотелось прижаться к скользкому мокрому телу, вымыть его, обласкать. Вылизать с ног до головы.
«Эх, Анатольевна, не на того ты нарвалась».
Лежать и захлёбываться собравшейся во рту слюной Вал точно не собирался. Видеть, как она моет свою шикарную фигурку, направляя лейку на гладенькую щелочку — это же пздц какие адские муки.
Сделав последнюю затяжку, выпустил дым в потолок и, бросив окурок в пепельницу, ловко отпружинил с кровати. Ему бы тоже не мешало помыться, тем более что налившийся кровью член буквально разрывало от возбуждения.
Заметив его приближение, Юля звонко рассмеялась, и отрицательно помахала указательным пальцем, теперь уже целенаправленно демонстрируя себя во всей красе. Перед Валом мелькала то её упругая попка, то задорно-торчащие соски. Как же ей нравилось дразнить его и видеть силу его желания.
— Юлька-а-а… — простонал, прижавшись лбом к разделяющему их стеклу. Как-то слишком быстро начало биться сердце. — Я же кончу сейчас.
— Что, совсем никак? — выдавила на ладошку очередную порцию геля, делая вид, что собирается нанести его на соски и снова зашлась смехом, увидев на лице Вала страдальческое выражение.
— Ой, доиграешься, — протянул сипло, начав надрачивать вздыбленную плоть. — Я ж на тебе живого места не оставлю.
— Мне должно быть страшно? — вызывающе вскинула бровь, продолжая удерживать на ладони густую субстанцию. А между ног… мамочки… да там целый пожар не смотря на обилие смазки. Она ведь чего убежала в душ первая? Чтобы не видел её состояния. Стыдно как-то стало, что мало ей оказалось одного раза. Что хотела ещё, в разных позах. Недавняя быстрая разрядка не принесла полного облегчения, а только сделала ненасытной, будто выдернула из оков беспробудного сна, показав, как должно быть на самом деле.
— А это мы сейчас узнаем, — неожиданно бросился к ней Вал, вырвав из её груди громкий визг.
— Так нечестно! Я хочу сама!!
— Мало что ты хочешь, Юляш, — оттолкнул её к стеклу и грубо развернув, прижался торсом к влажной спине.
Она потеряла равновесие и навалилась грудью на прозрачную перегородку, тихо охнув от контакта с прохладной поверхностью.
— Я вот, например, вижу, что ты даже очень не против продолжения, — шумно выдохнул Вал, найдя её малышку невероятно мокрой. Это была не просто вода, а естественный секрет, который выделялся в период сильного возбуждения. — Хочешь же? — зачем-то уточнил, протискиваясь членом между её ягодиц.
— Хочу-у-у, — прогнулась в спине, запрокинув голову. Вал исследовал её грудь, гладил живот, ласкал промежность, обрисовывая контуры пульсирующего клитора.
 
— А как ты хочешь? — он словно нечаянно, задевал его пальцем, и когда она вот-вот была готова закричать от удовольствия — оставлял чувствительную горошину в покое. И так несколько раз, пока она не стала оседать на плитку.
— Так хочу… — отлипла от стекла, повернувшись к нему спиной. — Видеть тебя хочу, чтобы глаза в глаза, — ухватилась за крепкую шею, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и будет трахать её Дударев прямо на полу. Хотела упиваться каждой минутой, считывая малейшую эмоцию на красивом лице. Хотелось запомнить его пьяный взгляд, рваное дыхание, мечтательную улыбку. Прорасти в него здесь и сейчас, чтобы потом долгими бессонными ночами вспоминать всё до мельчайших подробностей.
Вал с легкостью оторвал её от пола и, приподняв над сочившейся смазкой головкой, попросил, чтобы она обхватила его ногами. Честно? В таком положении она ещё не занималась любовью. Это был её первый опыт.
— Если будет неудобно или больно…
— Не будет! — заявила твердо, начав опускаться на него. У Вала было безумно красивое и сильное тело, и находиться на нем в таком положении было поистине непередаваемое удовольствие. Только от одного обхвата его рук её кровь закипала, всё горело внутри и просило добавки. Теперь она знала, каково это — чувствовать его в себе. Это было самым чистым и неподдельным блаженством.
Вал протолкнул язык во влажную глубину её рта и принялся ласкать её там. Она старалась не отставать и отвечать с не меньшей лаской, изредка вступая с ним в яростную схватку.
Его Юлька… Желанная, женственная, охренительно соблазнительная, горячая, до одури влажная и… такая отзывчивая, что всё внутри него скручивалось в необъяснимую щемящую нежность.
Стоило увидеть её — и всё, обезумел. Ничего ему было не нужно — только быть в ней, впитывать в себя её удовольствие, двигаться с ней в одном ритме, скользить в такой сладкой влаге. Слиться с ней в одно целое не только телесно, но и душевно.
Он придерживал её за талию, без особых усилий насаживая на себя, и едва сдерживался, чтобы не загнать до упора. Жалел… Чтобы она там не говорила, а в таком положении принять его целиком не у каждой прошманде получилось бы, а уж у Юли — тем более. Однако с каждым толчком, с каждым её глубоким стоном сдерживать себя становилось всё сложнее и сложнее. Боялся сорваться и потерять контроль, взяв её жестко, так, хотел не одну ночь.
Но даже в медленном неспешном соитии было свое наслаждение. Оно просто не оглушало обухом по голове, а постепенно разливалось по крови горячей магмой, затапливая собой каждую клеточку. И это всё — не разрывая с ней зрительного контакта. Глаза в глаза, как и просила. А ему большего и не надо. Наблюдать за её трепещущими ресницами, затуманенным взлядом и порозовевшими щеками было для него самой большой наградой.
Знал, что будет хорошо, но все ожидания и на сотую долю не отразили испытанных им ощущений. Это было… до одури. До взорвавшейся перед глазами ослепительной вспышки.
Быстро, жестко и по-животному — это одно. Есть там своя изюминка. Но когда вот так… с оттяжкой… когда ещё чуть-чуть и остановится сердце?.. Так у него ещё не было. Такое можно испытать, пережить, прочувствовать только с действительно любимой женщиной.
Юля кончила первой, сначала притихнув, вцепившись в его плечи со всей силы, а потом мелко задрожала, обмякнув в крепких объятиях. Нет большего кайфа, чем чувствовать оргазм любимой. Чувствовать её в этот момент. Слышать. Это своего рода таинство, испытать которое дано не каждому. Поэтому и не спешил, замер вместе с ней, прислушиваясь к её сбившемуся дыханию. А когда она смогла поднять голову, и обессилено улыбнуться — догнал её за считанные секунды.
 
Теперь уже надсадно дышали оба. Он толчками изливался в неё, уже и позабыв, каково это без презерватива, а она лишь теснее обвила его ногами и, уткнувшись носом в мужскую шею, прислушивалась к своим ощущениям. Она ведь тоже не каждый день проживала подобное.