Запрещенные друг другу (СИ)

— А что могло стать тому причиной? — робко спросила Юля, не подозревая об уготовленном ударе.
— Применение противозачаточных, — принялся перечислять врач, загибая пальцы, — врожденные болезни крови, онкозаболевания, гормональные изменения, беременность…
— Беременность? — всполошился Глеб, устремив на Юлю цепкий взгляд.
— Конечно. Как вариант. Более развернутые анализы мы сделаем завтра с утра, а пока Нина Алексеевна, — представил подошедшую к побледневшей Юле женщину, — проведет осмотр, дабы мы могли узнать, в каком направлении двигаться дальше. Давайте пока оставим милых дам наедине, — поманил за собой Глеба, кивнув на дверь, — а потом продолжим.
Глеб с шумом вобрал в себя воздух и, мазнув по гинекологу отстраненным взглядом, заторможено поплелся на выход. Стоило сказать, что Юля пребывала в неменьшем оцепенении, переваривая услышанную информацию. Онкология — это вряд ли, на общие анализы крови она никогда не жаловалась, а вот сбой после таблеток — вполне возможно. Но никак не беременность. Нет-нет-нет.
Нина Алексеевна закрыла за мужчинами дверь и повернулась к обомлевшей женщине.
— Как вы себя чувствуете? — задала вопрос профессиональным тоном, надевая на руки прозрачные перчатки.
— Нормально, — как можно уверенней отчиталась Юля, впившись в края простыни похолодевшими пальцами. Понимала, что без этого никак, но, блин, было не по себе. Стоило признаться, что, не смотря на приподнятое настроение доктора, лично у неё на душе развернулся самый настоящий ураган.
— Ваш муж сказал, вы принимаете противозачаточные, — Нина Алексеевна помогла согнуть колени и развести ноги как можно шире, а потом… боже, как неприятно… принялась за пальпацию стенок влагалища, изучая особо подозрительные места с помощью небольшого фонарика.
— Да… Эм… Это из-за них у меня кровотечение? — нарушила Юля затянувшуюся паузу, закусив изнутри губу. Пускай прикосновения женщины были аккуратными, в меру осторожными, но внутри всё протестовало против такого «вторжения».
— Нет. — Коротко. Содержательно и… ни черта неинформативно. Как воспринимать это «нет» — с облегчением или беспокойством? Видела, что её изучали не только по «женской части», но и пристально ощупывали каждую мышцу. Зачем, спрашивается?
— А из-за чего тогда? — встретилась с сочувствующим взглядом, когда Нина Алексеевна заметила припухлость в уголке её губ, и нервно скомкала простынь, придав лицу беспечное выражение. На её грудь опустились теплые ладони и принялись осторожно прощупывать их, проверяя на наличие уплотнений. Ноющие полушария тут же болезненно отреагировали, послав по всему телу короткие импульсы.
Нина Алексеевна покосилась на прикрытую дверь и неуверенно улыбнулась, выдав ошеломляющую новость:
— Вы беременны, — погладила Юлю по плечу, увидев, как её лицо покрылось мертвенной бледностью. — Конечно, это ещё не стопроцентно, но… поверьте моему опыту, завтра на узи вам скажут то же самое.
Юля тряхнула головой, прогоняя из ушей оглушающий писк.
Перед глазами всё поплыло.
Руки, ноги — будто онемели.
Работа сердца на разрыв. Практически на износ. Жизненные запасы рухнули в самый ноль. Ей бы сейчас отдышаться, как следует, прийти в себя, восполнив утерянные запасы, но разве ей предоставят такую роскошь?
— Как БЕРЕМЕННА? — прошептала с отдышкой. Сфокусировала взгляд на карих глазах, смакую на языке произнесенное слово. Как так? Не может быть. — А таблетки? А месячные? Это ведь из-за таблеток, меня предупреждали. Просто…
— Ну-у-у, — пожала плечами гинеколог, выбрасывая в мусорное ведро перчатки, — против природы не попрешь, да и таблетки иногда дают сбой. Насчёт месячных… иногда они идут вначале беременности. У вас же где-то третья неделя, плюс-минус, могу ошибаться, так что нечему удивляться.
Нечему удивляться? Она говорит, нечему удивляться?! Боже…
— Завтра проведем дополнительные анализы, и если вы рады сей новости, ваш участковый гинеколог поставит вас на учёт. Вы ещё молоды, судя по анкете, уже рожали. Конечно, придется постоянно сдавать анализы и проверять кровь, так как это не шуточки, но я думаю, что это в первую очередь из-за таблеток. Уверенна, прекратив их прием, вы выровняете показатели тромбоцитов. Если же беременность для вас нежеланна… — последовала выразительная пауза, отчего у Юли по спине пробежал холодок, а на затылке зашевелились волосы, — тогда не затягивайте.
 
Всё. Юлю накрыла паническая атака. Чтобы не взвыть, закрыла ладошкой рот и почувствовала, как из глаз брызнули слёзы.
Нет-нет. Только не аборт. Она бы никогда не сделала аборт, даже если бы знала, что это стопроцентно ребёнок Глеба. Две-три недели. Может, больше. Если месяц, тогда Глеба, если меньше — Вала. Как она не почувствовала, что их теперь двое? Как? Почему не прислушивалась к вопящим симптомам, списывая всё на смену обстановки, нервы, такие-то таблетки. Почему?!
Боже, помоги…
Её реакция была воспринята на свой лад. Со стороны можно было подумать, что она не рада, что льет слёзы, не желая этой беременности, но это было не так. Радовалась она, ещё как, просто… нависшее над ней грозовое облако быстро скрыло от неё мелькнувшую радугу, обрушившись на голову леденящим душу ливнем.
Когда в палату всё так же заторможено вошел Глеб, Нина Алексеевна кинула в его сторону сочувствующий взгляд и повернулась к коллеге, сделав при этом едва уловимый кивок.
— Ага, даже так! Ну, тогда поздравляю! — похлопал оторопевшего Глеба по плечам врач, ввергая того в ещё больший шок. — Мои предположения оказались верны — в вашей семье грядет пополнение. Конечно, теперь нужно держать руку на пульсе, — вмиг стал серьёзным, делая какие-то пометки, — кушать витамины, спать, избегать нагрузок, не нервничать — и вот увидите, всё у вас будет хорошо. Машунь, — обратился к вошедшей медсестре, не обращая внимания на гнетущую атмосферу, — выпиши на утро все необходимые направления. Извините, но я не могу отпустить вас домой. Угроза выкидыша, нужно поберечься пару деньков. А пока что капельницы, покой и здоровый сон.
— Спасибо, доктор, — отчеканил жестко Глеб, не разрывая с Юлей зрительного контакта.
— Тогда отдыхайте, — улыбнулся им врач, направляясь к двери. — Я завтра утром ещё загляну. А вы, — обратился к хмурому Глебу, — езжайте домой и отдохните, как следует, а то на вас тоже лица нет.
Когда послышался тихий щелчок двери, Юля всем своим нутром почувствовала исходившую от Глеба угрозу. Ещё десять минут назад в его глазах плескалась тревога, но сейчас… чего в них только не было. Медленно опустив веки, постаралась собрать себя воедино, осознавая, что теперь она не одна и так же медленно распахнула их, приготовившись к самым настоящим пыткам.
— Значит, беременна, — едко резюмировал муж, пребывая далеко не в самом радостном настроении. Конечно, когда за спиной маячила тень Дударева, особо не поскачешь от счастья. То, о чем мечтал не один день, сейчас повисло на чаше весов, разделяя его жизнь на «до» и «после». Не измена жены подкосила его окончательно. Не обнаруженный недавно телефон, по которому она поддерживала связь со своим любовником, а именно эта, сука, новость, парализовавшая его воспаленный мозг похлеще любой анестезии. Его словно резали по живому, а он смотрел, корчился в агонии, крошил в пыль зубы, раздувал ноздри, захлебываясь собственной кровью, а пошевелиться, сделать хотя бы что-то, чтобы облегчить эти муки, так и не мог.
Юля молчала и только судорожно вздымающаяся грудь давала понять, что она пребывала в неменьшем шоке, нежели он и что для неё данное известие тоже стало открытием.
 
— Кто отец? — процедил, непроизвольно сжав кулаки.
Юля спрятала заплаканное лицо в ладонях, и надрывно выдохнула, отрицательно замотав головой.
— Что ты мямлишь? — взревел, подлетая к ней. Хотел стряхнуть, оторвать с корнями эти дрожащие руки, сдавить заплаканное лицо пальцами и вытрясти из неё всю ту дурь, что успел увидеть, прежде чем она спрятала от него взгляд.