Летящий ястреб, рыжая лиса (СИ)

Но вот он встрепенулся, видимо почуяв опасность, а следом за ним насторожился табун. Лошади подняли головы, навострили уши, и в следующий момент сорвались с места. Увидев, что мустанги направляются в ее сторону, Кэтрин подхватилась на ноги и закричала, размахивая одеялом над головой.
Табун круто повернул и поскакал к валунам. Лошади держались плотно друг к другу и бежали слаженно, вздымая копытами желтую пыль. Кэтрин увидела, что слева мустангов преследует Алан, а справа — Брайан, загоняя их в каменную ловушку.
Вороной бежал во главе табуна, и Кэтрин залюбовалась его грациозными движениями. Поджарый корпус, стройные ноги, горделивая стать — похоже, среди его предков не обошлось без породистых скакунов. Как будет здорово, если Брайану удастся его поймать!
Преследуя лошадей, Брайан не торопился, он явно берег силы Каво́ки. Но вот мустанги оказались среди скал, и когда они свернули, чтобы не врезаться в стену, он пришпорил кобылу и бросился наперерез. В подзорную трубу Кэтрин увидела, как Брайан приближается к вороному, протягивает прут с веревкой над его головой и накидывает на его шею петлю.
В следующий момент Брайан дернул прут, отрывая его от ремешков, которые придерживали расправленную петлю. Веревка затянулась, и мустанг оказался на аркане.
Второй конец веревки был обвязан вокруг шеи Каво́ки, у самых ее плеч. Брайан развернулся и поскакал назад. Вороной упирался, но петля затягивалась все туже и туже, пока не начала его душить.
Тут подоспел Алан. Он тоже набросил веревку на шею жеребца. Табун ускакал, а вороной остался на месте, привязанный к двум лошадям. Его повели назад. Поначалу он пытался освободиться, натягивая веревки, но вскоре сдался и покорно зашагал вслед за Каво́кой и Лордом.
От радости Кэтрин захлопала в ладоши. Теперь у них целых три лошади, и ей больше не придется трястись на потном вертлявом крупе, постоянно рискуя с него соскользнуть.
Добравшись до подножья холма, Брайан помахал ей рукой, чтобы она спускалась. И правда, тащить упирающегося коня вверх по склону не было никакого смысла.
Оказавшись внизу, Кэтрин увидела, что жеребца уже успели стреножить. Брайан подошел к нему. Вороной попытался лягнуться, но не смог — его передняя левая нога была связана с задней правой, а правая — с левой.
— Тш-ш! — Брайан осторожно протянул руку, дав коню обнюхать ее, затем погладил его по морде.
Жеребец прижимал уши и раздувал ноздри, но не противился. Кэтрин поняла, что он и впрямь был когда-то домашним. Дикого мустанга не удалось бы так скоро укротить. Она приблизилась и, переглянувшись с Брайаном, почесала коня по шее.
— Какой красавец! — восхищенно протянула она, любуясь, как глянцевитая шерсть переливается в лучах заходящего солнца. — Как ты его назовешь?
— Давайте назовем его «Вудвилл», — хрюкнул Алан, выпуская из ноздрей сигаретный дым.
— Сам ты Вудвилл, — проворчала Кэтрин. — Такому симпатяге надо имя получше.
Она вопросительно взглянула на Брайана. Тот пожал плечами.
— Канги́, — сказал он. — По-нашему означает «ворон».
— Неплохо. — Кэтрин снова погладила жеребца. — Значит, ты у нас будешь Канги́. Как тебе это имя?
Конь фыркнул, косясь на нее блестящим карим глазом.
— Похоже, ему понравилось, — заключила Кэтрин. — Как здорово, теперь у нас три лошади!
— А толку? — хмыкнул Алан, втаптывая окурок в землю. — У нас нет ни седла, ни уздечки. Мы не сможем ехать на нем верхом. Разве что барахло навьючим.
— Бледнолицые… — снисходительно усмехнулся Брайан. — Может вам еще карету подать, мистер Неженка?
С этими словами он схватился за гриву и легко вскочил на коня. Канги́ дернулся и захрапел. Он попытался сбросить наездника, но это ему не удалось — спутанные ноги не позволяли брыкаться и вставать на дыбы.
— Тш-ш! — Брайан припал к его шее, поглаживая ее. — Хороший мальчик.
Через пару минут вороной больше не сопротивлялся и перестал лягаться. Брайан спрыгнул на землю.
— Давайте разбивать лагерь, — предложил он.
Напоив лошадей в озерце, троица разместилась у подножия холма. Кэтрин уже не удивилась, когда Брайан не пришел к ней в палатку. Он будто стал ее избегать, и она догадывалась, что дело не только в присутствии Алана.
 
Как бы ей хотелось узнать, что у Брайана на душе! Но лезть к нему с разговорами она не решалась, да и не было подходящего момента. Нужно дать ему время прийти в себя… Но что, если он бросит ее? Что, если, глядя на нее, он вспоминает то унижение, которое ему пришлось пережить, чтобы ее спасти? Вдруг из-за этого она стала ему противна?
Кусая губы, Кэтрин долго ворочалась на тюфяке, пока, наконец, не забылась беспокойным сном.
***
Наутро ее разбудил пробирающийся под одеяло холод. Выйдя из палатки, Кэтрин увидела, что вся низина затянута густым туманом. Брайан уже был на ногах, и завязывал на шее Канги́ веревку.
— Что ты делаешь? — зябко поежившись, поинтересовалась Кэтрин.
— Собираюсь его объездить.
Она увидела в его руках шнурок из сыромятной кожи. Брайан поднес его к морде жеребца, позволяя обнюхать, а затем быстрым движением сунул шнурок ему в рот и зацепил петлей за нижнюю челюсть. Конь дернулся, ему это явно не понравилось, но Брайан протянул ему на ладони корешок дикой моркови, и Канги́, забыв об «уздечке», захрустел угощением. Тем временем Брайан связал концы шнурка между собой, чтобы получились поводья.
Затем он свистом подозвал к себе Каво́ку, и вторым концом веревки обвязал ее шею. После этого он достал нож и разрезал путы на ногах жеребца. Тот, почуяв волю, встрепенулся, но Брайан схватился за гриву и вскочил ему на спину.
Конь пригнул голову к земле и начал брыкаться, высоко подбрасывая круп, но Брайан крепко держался на нем, вцепившись в гриву и обхватив ногами лоснящиеся бока. Канги́ кинулся прочь, однако веревка натянулась, удерживая его рядом с Каво́кой. Той пришлось сделать пару шагов в его сторону, но затем она встала как вкопанная, явно понимая, чего от нее хотят.
Когда жеребец перестал лягаться, Брайан цокнул языком, приказывая кобыле идти. Каво́ка легкой рысью побежала вперед, а привязанному к ее шее Канги́ ничего не оставалось делать, как следовать за ней. Какое-то время он взбрыкивал, пытаясь сбросить наездника, но вскоре угомонился.
Кэтрин невольно залюбовалась на то, как горделиво Брайан сидит верхом, как ловко он управляется с непокорным мустангом. Они словно созданы друг для друга — красивый отважный мужчина и красивый вороной жеребец.
Сердце сжалось, из груди вырвался тяжелый вздох.
«Нет, я не могу его потерять! — Кэтрин до боли стиснула кулаки. — Я этого не переживу!»
Брайан проехался к озеру, где напоил лошадей, а затем вернулся в лагерь. Его глаза блестели, лицо будто светилось изнутри. С того злосчастного дня Кэтрин не видела его таким довольным.
— Отличный скакун. — Он спешился и похлопал вороного по спине. — Немного одичал, но видно, что он уже ходил под седлом.
— А вот седла-то у нас как раз и нет, — буркнул проснувшийся Алан.
На это Брайан лишь хмыкнул. Привязав Канги́ к дереву, он взял лук и стрелы и, вскочив на спину Лорда, направил его к озерцу. Когда через полчаса он вернулся, Кэтрин уже успела развести огонь.
Брайан протянул ей двух подстреленных уток.
— Поджаришь их, Лисичка? — спросил он. — До смерти надоело давиться сушеной олениной.
Кэтрин кивнула, радуясь не столько возможности отведать дичи, сколько тому, что Брайан снова назвал ее ласковым прозвищем. В носу защипало от набежавших слез, но она сдержалась, и принялась молча разделывать добычу.
После завтрака пришла пора отправляться в путь. Вместо седла Брайан накинул на Канги́ оленью шкуру мехом вниз, а уздечкой служил все тот же зацепленный за нижнюю челюсть кожаный ремешок. Алан скептически косился на импровизированную сбрую, но помалкивал. Брат восседал на Лорде, а Кэтрин — на Каво́ке. Поклажу распределили между тремя лошадьми, и теперь можно было ехать гораздо быстрей.