Проклятие

Однако кем-кем, а дурочкой Серильда не была. Прясть не так-то просто, это кропотливая работа, тяжелая, даже для духа. И Злату наверняка еще труднее справляться с ней, зная, что Эрлкинг победил.
Следом за Манфредом Серильда вышла из комнаты. Хотя замок был другой, она все равно как бы заново переживала свой долгий путь в подземелья Адальхейда. Тогда она вот так же плелась за Манфредом, совершенно уверенная, что к утру ее уже не будет в живых.
Забавно, невольно подумала Серильда, столько всего изменилось, а суть все равно та же. Они спустились на подземные этажи замка и оказались среди узловатых корней древнего дерева. Ольхи, составлявшей фундамент, на котором был построен Грейвенстоун.
Сама камера, где держали Злата, однако, была сделана из толстых железных прутьев, потому что даже корни волшебных деревьев поддаются мечу, когтям или… ногтям узника, полного решимости сбежать.
Серильда готовила себя к встрече со Златом. Она поклялась себе, что не заплачет. Даже если его лицо распухло и все в синяках, даже если руки и ноги у него переломаны, а одежда запачкана кровью. Она должна быть сильной, ради него самого.
Тут Манфред открыл дверь, Серильда увидела Злата, и все ее ожидания рассыпались в прах.
Он сидел на куче соломы, демонстративно скрестив руки и упрямо выставив вперед подбородок.
Никакой крови. Никаких синяков и сломанных костей.
Едва завидев Серильду, Злат тут же вскочил на ноги.
– Ты здесь! – в три гигантских прыжка он подскочил к ней и стиснул в объятиях. Серильда только пискнула, слишком ошеломленная, чтобы обнять его в ответ.
– С тобой все в порядке? – спросила она, когда Злат отстранился, и на глаза у нее навернулись слезы. – Я боялась, что ты будешь… – Она замолчала, не желая облекать свои страхи в слова.
– Я боялся того же самого, только насчет тебя. – Злат осмотрел ее с головы до ног. Потом взял за руки, внимательно изучил каждый палец. – Я не знал, что он с тобой делает. И все время думал… – его голос дрогнул, и он тяжело сглотнул. – Тогда я сказал ему, что отказываюсь прясть, пока своими глазами не увижу, что с тобой все в порядке, – его следующие слова прозвучали едва слышно. – Он больше не мучил тебя?
Серильда покачала головой.
– Нет. Ни разу с того… первого дня. А тебя?
– Нет. Со мной все хорошо. Даже прекрасно. Кручу колесо день и ночь, и иногда кажется, что пальцы вот-вот отвалятся, зато посмотри только на мои новые ложки. – И он показал на груду деревянных ложек, беспорядочно сваленных в углу. – Кто бы мог подумать, что Его Ворчливость может быть таким щедрым?
Неожиданно для себя Серильда рассмеялась, и это так удивило ее, что смех чуть не перешел в рыдания.
– Чудесная коллекция.
Злат пожал плечами и помрачнел.
– Это плата за магию. Она работает, но я почему-то сомневаюсь, что Хульду бы это порадовало.
– Я так рада, что с тобой все в порядке. Я так волновалась. Благодарение богам.
– Вы можете поблагодарить меня, – раздался резкий голос.
Серильда обернулась и увидела Эрлкинга, выходящего из затененной ниши.
– Уверяю вас, вы обязаны этой встречей моей милости, и боги не имеют к ней никакого отношения.
Злат украдкой пожал руку Серильды и быстро выпустил ее, но от Эрлкинга этот жест все равно не укрылся. Однако его лицо оставалось безмятежным, он даже улыбался.
– Ну вот, – сказал он. – Ты хотел доказательств, что ей не причиняют вреда, и я их предоставил. А теперь… Тебе есть чем заняться, и мне тоже. Манфред, уведи ее.
– Подождите! – воскликнула Серильда, хватая Злата за локоть.
Эрлкинг раздраженно вздернул бровь.
– Пять минут, – попросила она. – Пожалуйста, можно мне задержаться на пять минут?
– С какой стати мне это позволять? – усмехнулся он. – Манфред.
Манфред шагнул вперед, но Серильда прижалась к Злату, а тот инстинктивно обнял ее.
– Если не позволите, я не стану больше прясть, – вызывающе бросил Злат.
Эрлкинг рассмеялся.
– Дело твое. Можешь больше не прясть. Я с удовольствием выбью своей дражайшей супруге зубы старым долотом. Я уверен, что видел долото где-то здесь неподалеку.
 
Отстранившись от Злата, Серильда в бешенстве шагнула к королю.
– Можно вас на пару слов? – Процедила она и выскочила в коридор.
Эрлкинг неторопливо пошел за ней.
– У меня нет обыкновения подчиняться требованиям смертных.
Серильда повернулась к нему лицом.
– Но вы же только что пошли за мной, когда я попросила.
Его глаза предостерегающе вспыхнули, но она, не обращая внимания, подошла к королю еще ближе – так близко, что Серильде пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Думаете, я побоюсь объявить перед всем вашим двором, что отец моего ребенка – не вы?
Предупреждение в его взгляде превратилось в растущую угрозу.
– Осторожнее, дочь мельника. Ты знаешь, что случится, если ты откажешься от нашей сделки.
– Да, но я все равно готова сделать это, назло вам. Что подумают придворные, когда узнают, что дитя, которое вы собираетесь сделать своим наследником, на самом деле ребенок безвестного крестьянина? Смертный до мозга костей.
Глаза короля сузились; он размышлял, прикидывал.
– Безвестного крестьянина? – повторил он ледяным тоном. – Я начинаю подозревать, не очередная ли это ложь.
И он с многозначительным видом покосился в сторону каморки Злата.
– Какое богатое у вас воображение, – фыркнула Серильда, уперев руки в бока. – Я всего лишь попросила пять минут, чтобы поговорить с ним. Убедиться, что с ним хорошо обращаются. Пять минут. – Она насмешливо наклонила голову. – Что такого ужасного, по-вашему, может случиться за это время?
По скулам короля заходили желваки. Он медленно вдохнул через нос.
Не отвечая Серильде, он отвернулся и сделал знак Манфреду.
– Я нужен в ротонде, – прорычал он. – Дай им пять минут и ни мгновением больше. И не оставляй их одних.
Бросив на Серильду последний предостерегающий взгляд, Эрлкинг стремительно зашагал по коридору. Хотя Манфред пытался казаться равнодушным, но по его единственному глазу, широко распахнувшемуся от удивления, было видно, что он впечатлен ее умением вести переговоры. Наверняка ему было бы очень любопытно узнать, о чем именно спорили Серильда и король.
Но он не стал об этом спрашивать. В его взгляде мелькнули озорные искорки.
– Я вдруг заметил, что в коридоре полным-полно паутины. Это безобразие нельзя так оставить. Надеюсь, госпожа не будет возражать, если я немного здесь приберусь?
В груди у Серильды потеплело.
– Нисколечко.
– Вот и хорошо. Я чуть-чуть приоткрою дверь, чтобы не оставлять вас одних.
Возможно, Серильде померещилось, но она была почти уверена, что Манфред попытался подмигнуть ей перед тем, как выйти из камеры. Он действительно оставил дверь приоткрытой – вот только щель была меньше пальца шириной.
– Он мне всегда нравился, – сказал Злат.
Серильда повернулась к нему. Ее переполняли благодарность, облегчение…
И отчаяние. У них было так мало времени.
Она бросилась в объятия Злата.
– Что такого ты сказала Его Унылости, чтобы он ушел?
– Ничего особенного. Давай, расскажи мне все.
– Да не о чем рассказывать, – пожал печами Злат. – Давно я здесь, внизу?
– Четыре недели. Сегодня Урожайная Луна.
Злат застонал.
– А я думал, что это в Адальхейде время течет медленно.
Серильда посмотрела на кучу соломы, на прялку в углу.
– Сколько ты уже спрял?
– Достаточно, чтобы переловить всех зверей в Ясеневом лесу. Я и не знал, что у призраков бывают волдыри. – Он покрутил перед Серильдой руками, показывая стертые пальцы и ладони. – А нога постоянно ноет оттого, что я все время давлю на эту проклятую педаль. Когда это закончится, я в жизни больше не притронусь к прялке.
– Злат, тебе нельзя этого делать. Он собирается поймать бога. Он хочет вернуть Перхту…
– А какой у меня выбор? – Злат коснулся одной из кос Серильды, играя ее волосами. – Не могу же я допустить, чтобы он делал тебе больно. Точно так же, как ты не можешь позволить ему причинить вред детям.