Я стану твоей проблемой (СИ)

Когда мы выпиваем за здоровье именинницы я зову Ника курить.
Может по мне заметно, что я мечтаю начистить морду этому придурку, потому что после моих слов все напрягаются.
- Вы куда? – привстает Карамелька, когда мы с Ником направляемся на террасу возле дома.
Да! Все ты правильно поняла. Я уже хочу выпустить зверя из клетки. Не въебу, так хоть прорычусь на него.
Сжимаю тонкие пальцы проронив сухое " Мы сейчас"
- Поговорить хотел? – бросает Никита сухо. Мы словно, блядь телку с ним не поделили. В его глазах хоть и нет такой злости, что клюет сейчас меня, зато там есть что-то другое, которое бесит сильнее.
Там решимость.
Что он там, блядь решил?
- Хотел – швыряю пачку на плетеное кресло и резко разворачиваюсь к оппоненту лицом. – Ты… Какого хера ты на дочь мою так влюбленно смотришь?
- Потому, что люблю ее – сразу, без сомнений плюется мне в лицо.
Знаю, что сделай я одно неверное движение-мне конец. Этой драки мне не простит никто. Особенно Янка.
Усмехаюсь и смотрю в сторону дома. То есть так, да?
- Пятнадцать лет не любил, а тут вдруг влюбился? – поддаюсь вперед, сокращая между нами расстояние.
- Все пятнадцать лет любил, но услышала об этом она только сейчас.
Все это на грани.
Я буквально представляю, как крошу его башку об стеклянный столик.
Стиснув зубы, выдыхаю через ноздри горячий воздух.
Кулаки каменные. Сжимаю и разжимаю пальцы, гоняя кровь.
Чувствую - сорвусь. И вот когда я собираюсь занести кулак в челюсть этому долбоебу на нас с ним прилетает струя холодной воды.
От неожиданности раскрываю рот и хватаю им воздух. Понять ничего не могу…
- Какого хера? – слышу возмущение Никиты, обращенный куда-то в сторону.
Смахнув ладонями холодную воду поворачиваю голову в сторону, откуда доносится возмущенный писк Карамельки.
- Что за петушиные бои? Вы как в курятнике! Дочь не поделили?
- Вообще-то такое мужикам говорить нельзя, за это можно и получить… - возмущается этот придурок, а я вновь зверею.
- Ты как с моей женой разговариваешь? – надвигаюсь на Никиту и отскакиваю в сторону, как ошпаренный, потому что нас вновь окатывает ледяной водой.
- Да, Карамелька, блядь! Прекрати!
Срываюсь.
- Это вы прекратите! Еще одно слово и я буду держать эту кнопку, пока вы сознание не потеряете. Может хоть так угомонитесь! Ты рожал Янку? – смотрит на Ника с вызовом. Он отрицательно качает головой и устало выдыхает. – Может ты нашу дочь родил? – Срывая голос смотрит осуждающим взглядом.
Молча увожу взгляд в сторону и пытаюсь отдышаться.
Надо приходить в себя…
Гелька всегда действует отчаянно. Я привык уже к ее выпадам.
Шумно выдохнув, бросаю разочарованный взгляд на Ника и развернувшись иду переодеваться в дом.
Нельзя портить дочери праздник! Нельзя!
Мне в спину летят Никитины слова.
- Спасибо тебя, Андрюха за Янку. Как бы ты на меня не злился, спасибо.
- Да пошел ты – кидаю не оборачиваясь и захожу в дом.
Карамелька ожидаемо летит следом.
Возможно начнет осуждать, ругаться, но хорошо, что она идет за мной. Она мне нужна сейчас и она это знает.
Прибраться в моей восполенной башке надо и она это сделает. Все по полочкам растолкает.
Захожу в спальню и сбросив с себя мокрую футболку разворачиваюсь к жене.
- Ну и какого хера ты там устроила? Я бы вмазал ему и успокоился наконец-то!
Я знаю, что она начнет сейчас мне говорить, что я не прав и я почти готов к этому, но моя жена теряется в ванной и выйдя оттуда с полотенцем принимается стирать с моей груди крупные капли воды.
- Ты имеешь на это право, черт возьми! – удивляет меня Карамелька и я в неверии заглядываю в ее глаза, что бы убедиться не шутит ли она.
Геля тянет улыбку и несколько раз кивнув целует мою щеку.
- Ты отец! Ты воспитал Янку и имеешь право на ревность. Но… Нельзя так с ней. Что бы она о вас подумала? Ей бы в лицо еще вопрос задали, кого ты больше любишь!
Смотрю в потолок. Что я могу сказать? Конечно моя жена права. Не к чему дочери видеть разборки двух взрослых мужиков.
 
Которых она любит. Не знаю, как его…
А меня точно.
Перевожу взгляд на Гельку.
В груди расползается дебильная горечь, которую очень хочется перебить сладким поцелуем.
Глубоко вдохнув печально усмехаюсь.
- Снимай трусы, Карамелька… Буду выпускать пар на тебе – наклонив голову оглядываю охрененную задницу в коротких джинсовых шортах.
Обожаю эту мелочь! До одури!
- О! – с интересом включается в игру. – Это я умею. Снимать трусы у меня получается лучше всего. – Потянув ремень на моих намокших джинсах умело его расстегивает.
Я перехватываю ее руки и закидываю себе на плечи.
- Сейчас проверим- целую мягкие губы и мой мозг отключается.
Рядом с моей мелкой женой у меня всегда он отключен, потому что в такие моменты включается сердце. Все мысли, только через него.
Нам по хер, что подумают о нас там, на празднике. Она мне сейчас нужна, необходима и она это чувствует.
Я ее целую снова и снова, словно желаю вспомнить, а еще больше не забыть вкус нашего поцелуя, потому что рана внутри не хрена не затянулась.
Мне вместо йода плеснули не нее кипятка.
Прижимаю Карамельку к себе. К сердцу. Моя потому что и что бы там не имел Санька в виду я всегда буду за нее бороться.
- Ты сегодня такой нежный…- шепчет мне в губы. – Зефирок что ли объелся?
Я громко смеюсь.
Люблю эту задиру.
- Ну все Карамелина… Весь настрой романтичный испортила…- цокаю языком и головой качаю.
Уткнувшись в шею захватываю кожу и немного покусывая тяну поцелуи вниз. Сколько лет вместе, а чувства к ней не гаснут ни на секунду. Долбанная зависимость какая-то!
Толкаю Карамельку на кровать и она приглушенно пискнув принимается стягивать с себя белье.
Жадным взглядом провожаю ее движения.
Красивая.
Томный блеск в голубых глазах и страстная улыбка на губах моей жены-похлеще любой виагры.
Скидываю с себя одежду.
Терпение меня покидает, потому что по моему обнаженному торсу гуляют горячие губы.
Вновь толкнув Карамельку на кровать наваливаюсь сверху и вхожу в нее, глядя в эти охренительно-большие глаза.
Люблю ловить каждую ее реакцию. Страсть в голове долбит и гонит все мысли. Остается лишь одна: пусть эта задира только попробует исчезнуть из моей жизни…
В моих венах уже давно не кровь, а чистый концентрат любви, которой я заботливо укутываю свою девочку.
Обняв меня ногами Карамелька осторожно скулит мне в ухо. Знаю, что нельзя шуметь, но сейчас мне хочется услышать ее голос.
Прерываюсь и целую грудь. По мутному взгляду вижу, что сума сходит.
Я тоже схожу...
Эй, я люблю тебя так-то!
Попробуй только...
Вновь губы нахожу и спасаюсь поцелуем.
Люблю, черт возьми!
И снова я в ней и снова включаюсь в гонку.
Она меня не оставит. Нет!
Сердце колотится от быстрого темпа и моя девочка сжимает ногтями мою спину.
Меня простреливает от ее дрожи.
Ей хорошо, но она осторожничает. Не дома все же… Я целую крошечное ухо и втягиваю запах Карамелькиных волос.
Обожаю.
Тяжело дыша, скатываюсь в сторону.
Гелька тоже пытается отдышаться.
- Как вам успокоительное? – кокетничает розовощекая мать моих детей.
Родив ленивую улыбку притягиваю жену в свои объятия.
- Выпишите мне пожалуйста рецепт, потому что я походу на них подсел.
Гелька довольной кошкой ластится о мою татуировку.
Сквозь тяжелое дыхание слышим, как в беседке включается музыка.
У нас сегодня праздник, а я поплыл.
Надо услышанное принять и обдумать.
Если пустяк бы был, Санька не стал бы беспокоить.
Этот парень свой в доску. Однажды я помог ему пережить трудное время, за что он мне несказанно благодарен. Он даже сделал такую же татуировку, как у меня.
Поехавший чувак, че сказать!