Жертвуя малым (СИ)

* * *
В мою комнату мы вернулись поздним вечером. Столовая была уже закрыта, но по-прежнему работал буфет. Собираясь туда, я спросила у Соля, не нужно ли принести ему что-нибудь поесть.
— Аристократы не нуждаются в пище так часто, как все остальные, — избавившись от вампирьего одеяния, он вновь уселся за столик.
Стоя в крошечной прихожей обутая для выхода, я задала давно тревоживший меня вопрос:
— Так это правда, что ты — сын Божественного?
— Сын? — он поднял голову от раскрытой на столе книги.
Выглядел он столь недоумевающим, что я даже не нашлась с ответом. И снова разозлилась. Что за привычка у него такая: каждый раз ломать комедию, вместо того, чтобы честно и прямо ответить на вопрос?!
— Я хочу сказать, внебрачный сын, — стараясь сдерживаться, поправилась я.
Соль глядел так, будто ожидал продолжения.
— Послушай, — я присела на корточки, ощущая, как в животе начинает бурчать от голода, — если не хочешь, не говори, но мы в одной лодке, как сказала донна. Чего теперь чиниться-то?
Соль нахмурился.
— Почему сын? — спросил он.
Настал мой черед смотреть непонимающе.
— Ну, не дочь же, — сказала я, наконец.
Соль возвел очи горе. Несколько преувеличенно длинных выдохов-вдохов изучал потолок, потом вновь взглянул на меня.
— Хорошо, — сказал он. — Сын. Но как ты поняла?
Я выпучилась на него, ошеломленная. Так он и вправду сын Императора?!
— Я… — сказала я, жалея, что вообще завела этот разговор. Я знала, что он аристократ, тут двух мнений быть не может, но чтобы отпрыск самого Божественного!.. И как теперь с ним разговаривать?! — …сия девица сразу поняла… Ваше Высочество…
Соль вздохнул и с выражением смирения махнул рукой.
— Иди поешь. И принеси с собой какой-нибудь продукт, неважно, какой.
Я поклонилась, вскочила на ноги и вымелась за дверь, радуясь передышке. В моей комнате тайно живет внебрачный сын самого Императора! Но почему, если скрывается, он не прячет своего имени? Ведь мог бы — конспирации ради — воспользоваться псевдонимом. Похоже, аристократы не только питаются иначе, чем обычные люди. Видно, они и мыслят по-другому, совсем не так, как мы.
С этими выводами я спустилась на первый этаж и прошла по крытой галерее в столовую. Окошки с раздачей готовых блюд уже были закрыты, но за столиками по-прежнему сидели послушницы, а тетушка-буфетчица за стойкой отгадывала кроссворд. Выбрав себе чашку холодной гречневой лапши, чай, пару рисовых пирожков и булочку с бобовой начинкой для Соля, я поставила подпись в тетушкину продуктовую книгу и направилась с добычей к свободному столику. Тут заметила, как мне машет Лета. Я подсела к ней.
Подруга, заложив салфеткой книгу «Введение в метемпсихоз», закрыла ее и окинула сочувственным взглядом мой скудный ужин.
— Издержки профессии? — полюбопытствовала она, глядя, как я с унылым хлюпаньем всасываю холодную лапшу.
— Ты ведь тоже только что с практики? — Лета кивнула. — «Метемпсихоз» перечитываешь? — мы сдали этот спецкурс еще на первом году обучения, так и не поняв, зачем целый семестр на серьезных щах изучать то, что и так известно каждому ребенку.
Лета склонилась ко мне, понизив голос:
— Скажи честно, Кора, а ты правда веришь, что душа вечна?
Я подавилась новой порцией лапши и добрая подруга похлопала меня по спине.
— Чего это ты вдруг? — спросила я, прихлебнув чая.
Лета взяла один из моих пирожков и, загадочно улыбнувшись, откусила от него.
— Я работаю с мирно почившими покойниками и готовлю их к достойной переправе. Ты — допрашиваешь нарушителей порядка, по ряду причин лишенных возможности держать ответ в живом виде. Ни ты, ни я, ни даже они не знаем, куда они отправятся и вернутся ли когда-нибудь назад. Однако согласно расхожим верованиям, которые подтверждаются теорией метемпсихоза, души способны к перерождению, хотя все свидетельства получены от тех, кто еще не успел сесть в лодку.
— И что? — спросила я, отбирая у нее пирожок.
— А то, — отвечала Лета, нимало не смутившись, — что мы по-прежнему не знаем, что такое смерть и как ее преодолеть.
 
Затолкав в рот остатки пирожка, я покивала с понимающим видом. В этом вся Лета — столкнувшись с непонятным явлением, стремится постичь его до конца. Впрочем, смерть как феномен, наверное, даже моей подруге не по зубам.
— Но наука работает над проблемой, верно? — прожевав и запив, оптимистично заявила я. — У нас есть живая вода, прекрасный инструмент познания.
— Еще одна не поддающаяся объяснению загадка природы, — покивала Лета. — Послушай, отчего бы нам сегодня не позаниматься вместе? Позовем Мел, купим фруктов, вина, как в старые-добрые времена. Флории, как-никак.
В старые-добрые времена мы собирались втроем у меня в комнате, чтобы подурачиться под видом подготовки к занятиям. Но сейчас расклад был, мягко говоря, не самый подходящий.
— Не сегодня, — сказала я, составляя на поднос пустую посуду. — Служба была просто кошмарная. В другой раз, ладно?
Лета улыбнулась и вновь открыла книгу.
— Не проспи всенощную, — напутствовала она меня.
Я кивнула и направилась к раковине, чтобы вымыть посуду.
Интересно, как бы Лета отреагировала, узнай она, что у меня живет незаконнорожденный сын Божественного, возможно, наш будущий государь, если Солнцеликий отец признает его. Подругу сложно чем-нибудь пронять, но все же такое известие! Она смогла бы вытянуть из Соля правду, почему он скрывается?
Я едва не подошла к ней и не выложила все, но вовремя опомнилась. Сейчас, пока я держу их тайну в секрете, донна и Соль защищают меня, но стоит мне начать болтать… Достаточно вспомнить, какая участь постигла Корониду.
Помахав подруге на прощание, я поплелась восвояси. Сиятельная донна прикрывает Соля, стараясь, чтобы о его присутствии в храме не знала ни одна живая душа. Она даже сумела избавиться от майора, по долгу службы смертельно ранившего смеска в злополучную ночь кражи. Но ведь были еще работники покойницкой, осматривавшие тело, санитары, доставившие его к нам в кабинет, рядовые милиционеры из дежурного отряда. Все они, как ни в чем не бывало, продолжают ходить на службу. Неужели никто из них, кроме майора, не заметил, что Соль аристократ? Или майор еще на месте преступления понял, на кого поднял руку, и постарался утаить личность Соля?..
От кого же Соль скрывается? От кого скрывает его донна? Неужели, похолодела я, на него хотят совершить покушение экстремисты?! У Божественного нет законных детей, в общем-то, для Империи это обычное дело, когда брат или племянник наследует брату или дяде. Дети у аристократов рождаются очень редко, и факт появления наследника стараются держать в секрете. До совершения обряда наречения взрослого имени юные представители высшей знати живут в столичном Внутреннем дворце и никогда не покидают его. Если подумать, женщины-аристократки тоже редко выходят в свет, донна Фредерика единственная из высочайших жриц, поселившаяся в провинции. Но она-то прибыла в наш храм официально, будучи наказана за крамольный образ мыслей… Постойте! Разве наказание подразумевает под собой право обставлять покои на свой вкус и держать в них редких зверьков?! Разве крамольный образ мыслей не есть нечто такое, что нужно избыть аскезой, покаянием и молитвами? Не похоже, чтобы донна изнуряла себя чем-то подобным, даже к своим обязанностям наставницы она, честно говоря, относится с пренебрежением. В основном я занята тем, что присматриваю за Солем вместо того, чтобы под ее руководством двигать науку. Ох, неспроста все это. Может быть, в столице императорскому отпрыску стало небезопасно, и он инкогнито прибыл в нашу глушь, а донну послали сюда за ним присматривать? Но всю жизнь проведший в четырех стенах Соль, почуяв волю, сбежал от старшей родственницы к плебеям, втерся к ним в доверие и заманил на путь греха. Возможно, взыгравший в нем дух противоречия подвигнул его на этот шаг. Закончилась его авантюра печально, но зато донна сумела отыскать легкомысленного подопечного и взяла его под свою защиту. Но, опасаясь, что в одиночку не справится с распоясавшимся Солем, она призвала на помощь дона Августа. Вероятно, она надеется, что Лучезарный дон возьмет на себя заботу о непослушном племяннике, или увезет, наконец, его и донну обратно в Вечный город? Что же, в таком случае, буду делать я?