Влюбляться нам нельзя

В бейсболку мы складываем вещи: Ритка – заколку, Козловский – часы, Сашка снимает с пальца печатку, а я бросаю резинку для волос.
– Нет, так дело не пойдет! – наконец выхожу из ступора. – Я не согласна!
– С чем?
– По фантам легко сказать, кто есть кто.
Влад смотрит недоуменно, переглядывается с Риткой.
– Давай по-другому, – пожимает плечами он и берет деревянные шпажки.
  
Он подписывает номера по местам, на которых мы сидим, прячет палочки в черный пластиковый стакан, сверху торчат только белые одинаковые концы. Я немного успокаиваюсь, есть хотя бы подобие справедливости.
На цу-е-фа тут же вычисляем того, кто будет первым ведущим. Как назло, это Ритка. Такое впечатление, что моя нервная система раскачивается на качелях: только расслабляюсь, как новое испытание.
Влад трясет палочками. Подруга сует руку внутрь и вытаскивает… мой номер.
«Чтоб тебе пусто было!» – чертыхаюсь про себя.
– Я хочу… я хочу… – она подмигивает мне обоими глазами. – Я хочу, чтобы Полина села на колени Сашки.
– Спятила? – дергаюсь я. – Зачем ты заставляешь нас делать что-то подобное?
– А что? – Ритка обиженно дует губы. – Это же нормально для парочек. Вот смотри!
Она плюхается на колени к Владу, обнимает его за плечи и целует в щеку.
– Не согласна!
Влад молча придвигает мне штраф.
– За отказ полагается…
Я кошусь на Сашку, он молчит. Не пыхтит, как паровоз, и не возмущается, но так крепко сжимает вилку, будто хочет ткнуть ею в глаз кому-нибудь.
– Давайте, сыграем, – говорит без улыбки и тянет меня на себя.
– Эй, ты чего!
– Ничего, не волнуйся. Я в порядке.
– Ладно, меняю условия, – хлопает в ладоши Ритка. – Требую зрительный контакт в течение минуты. Так ваше высочество устроит?
Она явно ерничает, но я испытываю облегчение.
– Устроит.
Влад устанавливает таймер.
Дьявол! Как же трудно смотреть в глаза Сашке. Я просто тону в темной от расширившегося зрачка радужке. Кажется, будто внутри ее запускается спираль. Она раскручивается медленно, но постепенно засасывает меня в глубину. Губы внезапно пересыхают, провожу по ним языком.
– Все, я проиграл! – хохочет Макаров, не дожидаясь сигнала, отодвигает меня от себя и хватает штраф. – Теперь вытягиваю палочку я.
Выныриваю из наваждения. Что это было? Почему вдруг Макаров стал таким магнитом для меня?
Остаток вечера проходит как в тумане. Мы играем в фанты, много смеемся, пьем штрафы, подозреваю, что причина вовсе не в отличной компании, а именно в них. Но мое чутье притупляется, собственные эмоции сжигают изнутри, мешают мыслить здраво.
Сашка водит грамотно. Когда его очередь, выбирает такие задания, от которых Влад получает щелчок по лбу, подножку, толчок или соревнование по армреслингу. И каждый раз интеллигент Козловский проигрывает спортсмену Макарову. Я даже довольна: такая тонкая месть намного лучше банальной драки. Не придерешься.
Наконец наступает момент, когда уже и смеяться не можем. Влад и Ритка сидят, прижавшись друг к другу. Подруга притихла, положила голову на плечо бойфренду, даже кажется, будто спит. Влад тоже откинулся на спинку стула, расслабившись.
Сашка встает, потягивается.
– И зачем устраивать такие игры, если сами выдержать не можете? – спрашивает он.
– Я! Я буду водить! – вскакивает Ритка. – Поцелуй! Хочу увидеть поцелуй! – она показывает пальцем на нас. – Пусть Сашка целует Полину.
– Влад, уведи свою девушку в дом, – прошу я. – Ей пора отдохнуть.
– Поцелуй! – Ритка хватает вилки и начинает выбивать дробь по тарелкам. – Поцелуй!
– Вл-а-а-а-д! – уже чуть не плачу. – Уведи ее! Не превращай вечер в балаган!
Но Сашка вдруг дергает за пальцы, я теряю равновесие и плюхаюсь к нему на колени. Он берет меня одной рукой за шею, а второй за талию, плотно притягивает к себе. Мы сталкиваемся взглядами, вдруг накатывает беспомощность, я чувствую, как теплая волна нежности обволакивает меня, лишая воли. Мир вокруг расплывается и тонет в пустоте.
Сашка целует меня…
Сначала быстро касается губами и откидывается, смотрит на реакцию. Но мне мало, я тянусь к нему. Тогда он захватывает мой рот уже сильнее, целует нежно и страстно. Все исчезает в этом хмельном угаре, по сосудам бежит ток, будит тот жар, которым я пылала во сне. И вместо того, чтобы опомниться, отчетливо понимаю, что тоже целую его.
«Нет, остановись, остановись!» – бьется в голове мысль.
Но ничего с собой поделать не могу.
– А-а-а, как классно!
От вопля Ритки за спиной вздрагиваю и спрыгиваю с колен Макарова, а он подмигивает мне. И я срываюсь. Вот просто вскакиваю и несусь к дому. Все! С меня достаточно! Не хочу больше этих переживаний, напряжения, вечного ожидания неприятностей, готовых вот-вот случиться.
В номере падаю на кровать и тут же вскакиваю: беспокойство гонит меня куда-то, заставляет нервничать. Выбегаю на балкон, вдыхаю полной грудью ночной воздух.
«Успокойся! – уговариваю себя. – Это всего лишь действие штрафов».
От стука в дверь вздрагиваю.
– Полина, можно? – тихо спрашивает Макаров.
– Нет! – взвизгиваю неожиданно для себя.
– Мне уйти?
– Да… Нет…
– Опять я должен гадать, – ворчит в щелку он.
Но я уже бегу к двери, распахиваю ее.
Сашка входит в комнату, меня все еще трясет от пережитого. В груди творится что-то странное: сердце то трепещет, как испуганный заячий хвостик, то замирает. Мы целовались. Вроде бы сначала по принуждению, но потом уже сами. Сашка нежно ласкал мои губы, гладил спину, и мне вовсе не было это противно.
А что дальше?
Я отхожу в сторону, не могу даже глаз поднять на Макарова.
– Я сплю на полу, – говорит, не оборачиваясь, он.
Тоже смущается? С чего бы это? А-а-а, поняла! Перед своей девушкой стыдно. И правда, неловко вышло.
Сашка сдергивает с кровати покрывало, хватает подушку, а там…
Черт! Черт! Как я про Риткин «подарочек» забыла?
Бросаюсь на него, как шальная, но реакция у Макарова оказывается лучше: он выбивает квадратики у меня из-под пальцев на ковер.
Я – к ним, почти достала ногой, но Сашка опережает: он цепляет один кроссовкой, подбрасывает в воздух, а потом ловко ловит.
– Нет! Не смотри! – кричу в панике.
Я пытаюсь отобрать квадратик, но только зря прыгаю, как собачонка. Макаров крутится, подняв руку, и в таком положении читает надпись:
– Любовь идет за руку с ответственностью. Хм! Хорошие слова, – он насмешливо смотрит сверху вниз. – Ты хоть понимаешь, для чего эти штуки?
– Да все не так! – не знаю, куда спрятаться от стыда. – Это не мое!
Сашка переворачивает коробочку.
– Твой счастливый день. Ага! – он выбрасывает ее в корзину. – Полька, совсем кукухой поехала?
– Да все не так! – я уже чуть не плачу. – Это не мое!
– О боже! – он падает на пол, укутывается покрывалом и отворачивается. – Свет выключи, озабоченная!
– Вот же блин! – в отчаянии я подскакиваю к нему и толкаю в спину. – Убирайся!
– Спятила?
Сашка резко садится. Он смотрит на меня ошарашенным взглядом.
– Да, спятила! Да пошли вы все…
Бросаюсь к двери, но Макаров опережает меня. Ох хватает за талию и просто швыряет на кровать. От удара на миг теряю ориентацию, взмахиваю руками и ногами, резко сажусь – в комнате пусто, и только звук закрывшейся двери дрожит в воздухе.
«Ну и проваливай!»
Всхлипываю, отчего-то хочется плакать. Как всегда, испортила светлый момент своей истерикой. Ложусь в постель, лишь сбросив кроссовки. Кручусь, не могу нормально пристроиться, внутри все дрожит, как кисель.
«И куда он пошел?» – всплывает вопрос, и тут цепляю взглядом Сашкину куртку, висящую на крючке. – Вот черт!»
Вскакиваю, выглядываю из комнаты. В доме тихо, только на стене тикают часы. Влад и Ритка, видимо, ушли в комнату. Ловлю себя на мысли, что в последние полчаса я их не видела. Еще бы! Разобраться бы сначала с собой.
На цыпочках спускаюсь вниз – никого.