Я (не) буду твоей (СИ)

— И были уже случаи гибели гонщиков?
— На моих заездах, к счастью, нет. Надеюсь, и не будет. А вообще, конечно, такие случаи есть.
— Это, оказывается, очень опасно.
— Плохо проверил свою машину перед гонкой — и все. Даже подушки безопасности и защитный комбинезон не спасут.
Я неотрывно чувствую на себе взгляд Вити. Он отвлекает от разговора. Щеки начинают гореть, уши тоже. Заставляю себя не смотреть в сторону Смолова, но это невыносимо.
— Что-то мне душно, выйду подышать, — объявляю Демиду и, не дожидаясь от него ответа, подскакиваю с места и устремляюсь на выход из дома.
Во дворе тоже люди. Здесь же неожиданно и Алла с Ритой. Бывшая Стаса шмыгает носом и вытирает уголки глаз, а Рита ее успокаивает. Отхожу подальше от них, пока не заметили. Перейдя небольшую дорогу, приваливаюсь спиной к толстому дереву. Уже поздний вечер, начало темнеть. Надо собираться домой, тусить тут всю ночь мне незачем.
Я, видимо, слишком увлекаюсь рассматриванием земли под ногами, потому что даже не замечаю, как ко мне приближается Витя. Вздрагиваю, только когда в поле зрения попадают носы его кроссовок.
— А ты чего убежала из дома? — спрашивает, приблизившись вплотную.
От близкого присутствия Смолова снова становится так жарко, что тяжело дышать. Делаю глубокий вдох через рот.
— Там душно.
Придирчиво оглядываю его лицо и белую футболку-поло. Тяжело признаваться в этом самой себе, но ищу следы розовой помады Риты. На первый взгляд, их нет. Но легче мне не становится. Куда Смолов уходил из дома? Его не было в помещении минут пять, а то и больше. Он уходил с Ритой?
— Как твои дела? — в голосе Вити слышится забота.
— Нормально. Я поеду домой. Скоро совсем стемнеет.
— Оставайся сегодня у меня.
От такого предложения я выпадаю в осадок и сходу не нахожусь, что ответить.
— Уже поздно, — продолжает. — А я выпил и не смогу тебя отвезти.
— Я возьму такси.
— Я не хочу, чтобы ты ехала одна на такси так поздно. Мой дом недалеко отсюда. Завтра с утра ко мне в гости приедет друг с девушкой и ребенком. После них я отвезу тебя домой.
Я все еще в ступоре. Согласиться? Мы снова будем спать вместе?
От мысли, что я и Витя опять окажемся в одной постели, тело простреливает возбуждением, а соски вмиг твердеют. Хотя умом понимаю, что так не должно быть, это неправильно. Если мы договорились быть друзьями, то надо быть друзьями, и не пересекать черту.
То, что было между мной и Витей, не должно больше повториться, как бы сильно мне этого ни хотелось.
— Мы ведь друзья, — прерывает тишину. — А друзья могут иногда оставаться друг у друга.
— Да, могут… — мямлю неуверенно. — Хорошо.
Боже, что я творю??? Зачем согласилась???
Но соблазн остаться с Витей наедине сильнее меня. Даже если у нас ничего не будет. Просто побыть с ним в одном помещении — уже радость. Ну и так я точно буду знать, что он не ушел с этой вечеринки в обнимку с Ритой или какой-то еще девушкой.
  
Глава 24. Ревность
 
Утром меня будит будильник Смолова. Поднимаюсь на кровати и тру глаза. Не выспалась. Витя, как истинный друг, уступил мне спальню с кроватью, а сам лёг спать на диван в гостиной. Всю ночь я ворочалась, мучилась одиночеством в его комнате. Она пахнет Смоловым. Аромат наполнил мои легкие, сквозь кожные покровы проник глубоко в клетки. Зарядил меня энергетикой Вити.
Провожу ладонью по второй половине постели. Вспоминаю, как в прошлый раз проснулась утром и наблюдала за спящим Витей. Той ночью он обнимал меня, обволакивал собой, грел. Мне было тепло и уютно.
А этой ночью было холодно и одиноко.
Одеваюсь и выхожу из комнаты. Витя шумит на кухне. Иду в ванную, чтобы умыться и почистить зубы хотя бы пальцем. Мне можно привезти к Смолову свои личные вещи, раз уж мы друзья, и я изредка у него остаюсь? Хотя бы зубную щетку.
— Доброе утро, — появляюсь в кухонной зоне.
Лучше бы я этого не делала. Смолов снова с голым торсом. Он специально дразнит меня своим спортивным телом?
— Привет, — бросает в мою сторону короткий взгляд и возвращается к плите, на которой что-то жарит. — Будешь яичницу с беконом?
 
— Буду.
Сажусь за барную стойку. Не хочу смотреть на Смолова, а взгляд сам поднимается, чтобы полюбоваться его сильной спиной. С каждым движением рельефные мышцы перекатываются, провоцируя во мне желание прижаться к ним всем телом и ощутить их силу на себе.
Заглядываюсь и даже не замечаю, что Витя выключил плиту и повернулся ко мне. Торопливо отвожу глаза в сторону, понимая, что Смолов поймал меня с поличным за разглядыванием его тела.
— Кофе будешь? — спрашивает, ухмыляясь.
— Да, пожалуйста, капучино, — бубню себе под нос.
Витя раскладывает еду по тарелкам, затем делает кофе. Когда садится за барную стойку напротив меня, так некстати в голову начинают лезть воспоминания о нашем предыдущем утре на этой кухне. Как Витя прижался ко мне сзади, засунул руку в трусики и подарил такой оргазм, что еле на ногах устояла.
— Расскажи о друзьях, которые к тебе приедут, — решаю отвлечься от пошлых мыслей непринужденным разговором.
— Это мой друг Дима, а с ним будут девушка и ребенок. Их не знаю.
— Он тоже гонщик?
— Нет, он спецназовец.
— Ого, интересно. Как вы познакомились?
— Дима служил в армии с моим старшим братом.
— У тебя есть брат? — почему-то удивляюсь. — Не знала.
Неожиданно понимаю, что Витя никогда не рассказывал о своей семье.
— Уже нет. Он погиб несколько лет назад.
— Ой, извини, — растерянно бормочу.
— Все в порядке.
Мне становится до ужаса неловко. Еще и Витя не словоохотливый. Опять встал не с той ноги?
— Правда, все в порядке, — замечает мое смятение.
Не буду спрашивать, из-за чего погиб брат Вити, но надеюсь не из-за автогонок. Вчерашние слова Демида о том, что гонщики разбиваются насмерть, до сих пор не дают покоя.
— А ты всю жизнь планируешь заниматься гонками? — перевожу тему.
— Ну, всю жизнь — не знаю, но в ближайшие годы да. А что?
— Мне Демид вчера сказал, что гонщики разбиваются насмерть.
Витя смеется.
— Ну раз Демид сказал…
Не понимаю его смеха и саркастичного тона. Меня охватывает возмущение. Как можно настолько халатно относиться к своей жизни?
— Что смешного? — злюсь. — Разве это не так?
— Если водитель не дурак и нормально следит за своей машиной, то не так. Но Демиду, конечно, лучше знать.
Прищуриваюсь, пытаясь распознать причины иронии и очевидного пренебрежения в адрес Демида.
— Ты бы еще дольше сидела с ним в обнимку, он бы тебе и не такое рассказал, — добавляет.
— Я с ним не обнималась, — резко протестую.
— Да? Ну в любом случае вы так друг к другу прилипли, что было не отодрать.
Я аж задыхаюсь возмущением. Это еще кто к кому прилип! Хочется спросить: не тебя ли Рита в самом деле обнимала? Не тебя ли Рита целовала в щеку? Не за тобой ли таскалась почти весь вечер?
— Ммм, ты заметил, с кем я проводила время. А я думала, все твое внимание было уделено пергидрольной блондинке с силиконовыми губами.
— Ты про Риту?
— А у тебя есть еще пергидрольные блондинки с силиконовыми губами?
— Есть.
Мы оба бесимся, воздух накалился. Искры так и сверкают перед глазами. Оказывается, Витю задело, что я весь вечер общалась с Демидом. Ну надо же. А сам даже не подошел, пока я не вышла из дома. Уж слишком был увлечен Ритой и другими людьми.
— Почему ты ходишь передо мной без майки? — задаю давно назревший вопрос. Его сексуальное тело мешает мне трезво мыслить. И вообще, это незаконно — блистать такими красивыми мышцами перед девушкой, у которой есть жених.
Витя оглядывает свой торс.
— Тебя это напрягает?
— Да! Я же не хожу перед тобой с голой грудью!
— Ходи, в чем проблема?
Ну и наглость. Пока соображаю, что ответить, Смолов продолжает:
— С удовольствием еще раз посмотрю на твою грудь. Она мне понравилась.