Королевства Злодеяний
Сэр Хэмнет уже пересёк порог ведущей в аллею двери, но выкрикнутый ему вослед вопрос заставил его мгновенно остановиться – так же верно и бесповоротно, как отравленный кинжал парализовал капитана Трюсильвера. Картограф заставил себя поднять взгляд. Словно повинуясь неслышимому указу, туман и тени расступились, позволив вывеске над головой ярко заблестеть в свете факелов. Побитый ветрами деревянный круг, с намалёванными полосами серебряной краски; грубая попытка изобразить разбитое окно – или зеркало.
- Да, сэр Хэмнет, - подтвердил Соколиный Нос. – «Разбитое Зеркало». Ты пришёл сюда просить аудиенции. Ты её получил.
Аристократ медленно повернулся, зная, что тщетно спасаться бегством. Таверна и посетители преобразились. Кости и ухмыляющиеся черепа теперь заняли место деревянных стен и заваленного потрохами пола. Вместо пропитанных джином бродяг зал теперь наполняли демоны и прочие обитатели этого плана. Молчаливыми рядами стояли они, гвардия Гадеса во всей своей ужасающей красоте. Некоторые сжимали в лапах бритвенно-острые алебарды. У других в качестве оружия были лишь рога, клыки и когти, но и этого было достаточно, чтобы отделить душу любого человека от его тела.
И в самом центре этого мрачного сборища сидел мужчина с соколиным носом. Мириады его имён мелькали в мозгу сэра Хэмнета – Лорд Мёртвых, Тёмное Солнце, Мастер Раздора, Принц Лжи.
Цирик.
Одеждой ему служила тьма – тьма того рода, что наполняет сердца лжецов и неверных. Хорёк нежно обернулся вокруг его шеи – словно живой воротник для этой теневой рубашки. Подмётками его сапогов служили страницы святых писаний других богов, а трона – останки ложных мучеников. Свободное от грязи и шрамов, лицо бога озарялось отвратительным ликованием. За то время, пока сэр Хэмнет рассматривал преобразившегося человека, пальцы с недостающими фалангами вытянулись, заменив былые обрубки. Бог размял восстановленную руку и погладил оголовок розово-красного короткого меча, лежавшего на коленях.
- Ну, старина? – вопросил Цирик. – Хочешь что-нибудь спросить?
Сэр Хэмнет потупил взгляд.
- Как отпрыск Дома Хоклинов и почётный член Общества Авантюристов Бравворт, я требую право на обеспечение безопасности и…
- Хоть кто-нибудь здесь поднял на тебя ру… коготь? Нет. Очевидно, безопасность предоставлена, - бог смерти нетерпеливо вздохнул. – Разве ты не собираешься тоже быть учтивым?
- У-учтивым?
- Я сбросил свою личину. А ты собираешься сделать то же самое? – Цирик рассматривал лицо сэра Хэмнета, надеясь найти на нём хотя бы тень понимания, но там ничего не было. Лишь пелена обычной смеси ужаса и благоговения. – Мне что, просить хорька ещё раз объяснить? Я думал, он донёс это весьма доходчиво, но, может, нужна ещё одна попытка.
Хоклин, запинаясь, начал было что-то отвечать, но тут Цирик с силой ударил по трону рукой.
- Личину великого героя, великого исследователя! – завизжал он, словно оркестр нестройных скрипок. – Ты даже не поднял меча в защиту своих компаньонов тогда, на Холме Потерянных Душ. Ты сбежал, когда первые из гоблинов ворвались в лагерь – и всегда сбегал от любой опасности, которую когда-либо встречал! Как мой изворотливый друг сказал ранее – это ты был единственным хорьком на холме в тот день.
Лорд Мёртвых закрыл глаза и вернул контроль над собой.
- А теперь, - продолжил он, успокоившись. – Я не говорю, что ты трус. Я бы назвал твои действия… - он остановился и посмотрел вверх, как будто подходящее слово вылетело из его головы.
- Самосохранением, - проскрежетал хорёк на его плече.
- Точно! - воскликнул Цирик. Он ласково погладил мордочку животного, прежде чем развернуться обратно к сэру Хэмнету. – Обычно я аплодирую тому, кто достаточно умён, чтобы сохранить себе жизнь, но сейчас сделаю исключение ввиду недостаточно правдоподобного облика героя кристальной честности и непоколебимой отваги. В этом ты не убедил даже самого себя, нет, не до глубины души. Поэтому не оскорбляй меня, прячась за сломанной маской и ожидая, что я не замечу на ней трещин.
- Но это не маска, - потрясённо промямлил Хоклин. – Мои книги. Мои карты. Бравворты ценят всё, что я сделал, - его голос окреп, слова стали уверенными. – Они знают правду…
Цирик начал хлопать, медленно, издевательски.
- Не из рук вон плохо, конечно, но я видел и лучшие твои попытки, например, когда ты пытался отделаться от счёта за выпивку в клубе.
- Видел? Ты следил за мной?
- Не чаще, чем за любым другим лжецом.
Кустистые белые брови Хоклина наползли на тёмные глаза.
- Так это ловушка! Ты заставил этого урода Утера заманить меня сюда, соблазнив поисками этого места!
По собранию демонов Гадеса пробежал удовлетворённый гомон.
- Вряд ли мне нужно нанимать фальшивых демонов вроде Утера, когда в моём распоряжении бесконечная армия настоящих обитателей подземного мира, - мягко отозвался Лорд Раздора. – И я оставил этот путь в Гадес открытым, приказал своим миньонам распускать о нём слухи для того, чтобы посмотреть, кто ко мне заглянет. Ну знаешь, такой перерывчик в постоянном выслушивании монотонной болтовни мёртвых об их унылых прошлых жизнях, отдых от проклятых криков агонии. Я просто узнал тебя, когда ты переступил порог таверны.
Цирик пару секунд изучал аристократа, потом тряхнул головой.
- Надеюсь, я не переоценил тебя, старина. Ты куёшь ложь довольно неплохо, но твоё сердце от неё сокрыто, как за щитом, за стеной иллюзорного уважения, возведённой этими невежами из твоего клуба.
Хорёк подался вперёд и добавил:
- Вот только проблема со стенами в том, что никогда не знаешь, в какую сторону они упадут, когда, наконец, рухнут. Может, внутрь, может, наружу.
Привычным жестом Цирик подозвал двоих самых здоровых, самых мерзких демонов из своего окружения.
- Вышвырните его – но осторожнее, не навредите. Старик под моей защитой до тех пор, пока не доберётся до королевства смертных.
Из горла сэра Хэмнета сам собой исторгся вопль, когда демоны нависли над ним. Они схватили его пальцами, желеобразными и гниющими, но мощными, точно тиски, и оторвали человека от земли. От касания чудищ холод проник в его плоть. Этот холод распространился по рукам до груди, остужая сердце, заставляя его кидаться на рёбра, словно обезумевшее животное, посаженное в клетку.
Сэр Хэмнет всё ещё кричал, когда на следующее утро, на восходе, его, стоящего на коленях в грязи перед обугленными развалинами заброшенного здания, обнаружила городская стража. Конечно, солдаты узнали его, ведь слава исследователя давным-давно вышла за пределы стен Клуба Браввортов. Это было весьма удачно, поскольку стражники были бы менее терпеливы и доброжелательны с горожанином, явно допившимся до безумия.
- Мы отведём вас в храм Мистры, сэр Хэмнет, - предложил их капитан. – Там за вами присмотрят. Потом вам нужно будет доложиться.
- Нет. Отведи меня домой.
- Хорошо. Доставим в усадьбу ещё до того, как слуги закончат готовить завтрак, - ответил капитан.
- Я сказал домой, - простонал сэр Хэмнет. – Домой, демоны побери! В Клуб Браввортов.
На три дня сэр Хэмнет погрузился в целительную родную атмосферу библиотеки Общества. Он спал прямо в своём кресле, его рапира всегда была неподалёку, на расстоянии вытянутой руки. Картограф общался мало, а когда говорил, то обрывками с тщательно подобранными словами, запутывавшими больше, чем прояснявшими. Всё же он открыл достаточно, чтобы соратники-Бравворты составили свою, полностью вывернутую версию кончины Гарета Трюсильвера и противостояния Хоклина и Цирика. В их глазах сэр Хэмнет представал доблестным защитником, которого одолели лишь объединённые силы похитителей тел и демонов, чьё число увеличивалось с каждым пересказом.
Аристократ не возражал, и на второй день, в какой-то момент он и сам почти поверил в то, что столкнулся в бою с дюжиной убийц и отродий Гадеса, пытаясь защитить своего друга. Вскоре начали строиться планы насчёт давно потерявшей актуальность статуи сэра Хэмнета. Хоклин к тому времени уже отошёл, вернувшись к знакомой роли бесстрашного искателя и вообще храброго малого. Ему даже удалось избавить свою голову от беспокоящих воспоминаний о событиях в «Разбитом Зеркале» - как от навеянных ядом галлюцинаций, вызванных оставленной отравленным кинжалом похитителя тел царапиной.
