Белое на белом (СИ)

Нападавший опустил обмякшее тело на пол и спрятал смоченную эфиром тряпицу. Затем оттащил охранника за конторку. Теперь тот очнется нескоро и надежно связанным.
Помех больше нет.
Бесшумно ступая по полу в легких туфлях на каучуковой подошве, человек прошел мимо стальной двери, закрывавшей спуск в подземный коридор. Ставить валентановский замок на дверь владельцы «Бегумиума» не стали, обошлись обычным шифровым, который можно легко открыть, используя соответствующие инструменты.
Вот только такие инструменты очень неудобно носить при себе. Особенно когда половину ночи проводишь, согнувшись в три погибели в неприметном уголке зала. Какой отсюда следует вывод? Носить их с собой не нужно.
Человек бесшумно двигался по коридорам, в черной просторной одежде похожий на призрак Замка-На-Скале из знаменитого романа Анны Холборн. Разве что вместо белой безликой маски на нем были одеты выпуклые очки-консервы с двумя козырьками над каждым из окуляров.
Еще одна дверь. Тоже стальная, но с обычным замком. Здесь хранятся те вещи, которые оставляют банку на хранение люди, достаточно богатые, чтобы оплатить это, но недостаточно обеспеченные, чтобы купить собственный сейф. Дамочки оставляют свои драгоценности, купцы — бухгалтерские документы… Взломщики — свои инструменты.
Человек в черном достал из внутреннего кармана набор отмычек, и через минуту замок щелкнул, пропуская незваного гостя внутрь. «Гость» прошел мимо рядов ячеек за стальными дверцами с выгравированными номерами. Дверцы украшала легкая резьба растительного узора. Человек остановился у одной из них, с номером «138» и небольшой замочной скважиной. Можно, конечно, и ее вскрыть отмычкой. Но зачем? Если есть ключ.
Только вчера он, под видом богатого заводчика из Убервальда, сдал на хранение огромный сундук. В котором и лежало все, что нужно для успешного открывания дверей. Любых. Против новинки, которая притаилась внутри сундука, не устоит ни один сейф.
2
Несколько легких поворотов циферблата… Тонкие, чуть слышные щелчки, уловленные с помощью чуткого приспособления…
Замок на двери в подземное хранилище щелкнул и открылся.
Взломщик убрал трубу «длинного уха», открыл дверь и зашагал вниз по каменным ступеням. Левая рука сжимала рукоять толстого сосуда, от которого отходили шланги, в правой покачивалась трофейная лампа.
Спуск завершился, поворот налево… Вот и оно.
Коридор банковских сейфов. Первый, третий, пятый…
Одиннадцатый.
Тяжело опустился на пол баллон, ладонь левой руки с тяжелым стуком похлопала по дверце сейфа. Надежная штука, валентайновский замок, нет никаких шансов открыть.
Легкая улыбка. Не было.
Человек опустился козырьки, оказавшиеся крышками из черного стекла, закрыв окуляры очков. Теперь он почти ничего не видел, кроме ставшего тусклым и темно-красным огонька лампы.
Скрип поворачиваемого вентиля, тихое бульканье, короткое шипение… Вспышка и гудение яркого даже через темные стекла огня.
Человек подкрутил вентиль на изогнутой трубке, из которого вырывался пучок бело-голубого пламени, и поднес огненный клинок к дверце сейфа.
Металл мгновенно налился краснотой, тут же выцветшей в темную, а затем в ярчайшую желтизну, и потек вниз тяжелыми вишневыми каплями.
3
Когда в 1848-ом химик Фридрих Эшерсхейм прокалил негашеную известь с коксованным каменным углем, он не знал, что его открытие приведет в конечном итоге к тому, что шнееландский банк лишится значительной части своих денег. Ученые редко задумываются над такими вещами, как последствия своих интеллектуальных изысканий.
Полученное им вещество грязно-серого цвета обрело труднопроизносимое имя эшерсхеймит и, будучи опущенное в воду, начинало бурлить и пузыриться, выделяя неизвестный газ с неприятным острым запахом. Впрочем, газ скоро был опознан как известный еще с 1821-ого ацетилен, который теперь можно было получать легко и просто, был бы под рукой эшерсхеймит и вода. Оставшийся для истории безымянным ученик химика сумел сконструировать горелку особой конструкции, которая, сжигая ацетилен, давала пламя высочайшей температуры. Настолько высокой, что под воздействием этого пламени сталь плавилась и текла.
  
Для ученика все закончилось заметкой в газете о некоем курьезном изобретении, а вот для самой горелки все только начиналось. Заметка попалась в руки человеку, который сумел выделить в ней ключевые слова. «Резать сталь».
4
Кольцо расплавленного металла замкнулось вокруг замка. Подцепленный коротким ломиком вырезанный кусок сейфа со звоном упал на пол, рассыпая искры. Левая рука ухватилась за дымящийся край двери и потянула ее на себя.
Взломщик взмахнул другой рукой, разгоняя дым.
В раскрывшемся сейфе перед его глазами появились плотно упакованные кожаные мешки, слегка попятнанные каплями расплавленного металла. Он развязал завязки одного из мешков и достал несколько новеньких, блестящих даже под тусклым светом керосиновой лампы, серебряных монет.
Проникший в самый надежный сейф мира сдвинул очки-консервы на лоб.
Серебряный блеск свежеотчеканенной монеты. С одной стороны — поросячий лик короля Леопольда, с другой — шагающий на четырех лапах медведь.
Шнееландские талеры.
— Однако… — тихо прошептал взломщик.
Информатор — для того, чтобы знать, что находится в сейфе, необязательно видеть сквозь стены — уверял, что сегодня днем в банк поступит партия денег от Зеебурга, рыцарства Озерного Замка. Конечно, талеры Зеебурга — это талеры Зеебурга, низкопробное серебро с большой примесью меди. Но сорок тысяч — это сорок тысяч. Зеебургские талеры менялись на шнееландские, как один к двум. Двадцать тысяч — неплохой куш за одну ночь работы. Но теперь…
Либо айн Зеебург балуется фальшивомонетничеством, но тогда деньги никогда не попали бы в «Бегумиум», банк, который наполовину принадлежит айн Грауфогелю, мэру столицы, либо…
Либо это означало очень-очень-очень плохую вещь.
5
Четырех курсантов школы Черной сотни, известных под именами Вольф, Ксавье, Йохан и Цайт, нимало не беспокоили проблемы денежной массы королевства, сложности работы банкира и последние достижения воровской науки. У них был гораздо более серьезный повод для размышлений.
Сегодня они впервые выйдут из школы в город. Официально.
И пусть сегодня нет ни одного большого праздника. День Пива и Мяса давно прошел, Встреча Весны тоже отмечалась песнями и кружками свежесваренного майстер-биром две недели назад, а до Дня Матери еще больше недели, не говоря уж о Новом Годе… Пусть. Для курсантов сегодняшний день — праздник.
Не для всех, конечно, но вовсе не потому, что кто-то остается в школе, смотреть грустными глазами сквозь оконную решетку на веселящихся товарищей. Просто курсанты поступали в школу неравномерно и большая часть из сотоварищей уже встретила праздник Первого Дня В Городе После Двух Месяцев Взаперти.
6
Вольф повернулся вокруг своей оси, пытаясь рассмотреть самого себя со стороны. Сейчас бы ему очень пригодились глаза морского краба, которые выдвигаются на стебельках…
Или зеркало.
Юноша еще раз осмотрел себя и хмыкнул. Все-таки их слишком сильно пичкают естественными науками, если первое, что пришло ему в голову: не зеркало, а выдвижные глаза. Интересно, в этой науке есть какой-нибудь смысл? Пригодятся ли им когда-нибудь знания о повадках белых медведей, признаки того, что река заражена спиралями, конструкции паровых машин или методика выпаривания настоя ангельской травы?
Он крутанулся еще раз и посмотрел на своих товарищей. Ксавье, сидевший на кровати, выглядел так, как будто его выгладили вместе с костюмом. Вольф уже тихо начал подозревать, что их аристократ-товарищ обладает особой магией, которая заставляет надетую на него одежду тут же разглаживаться и подтягиваться по фигуре. Вольф вздохнул. Он бы тоже не отказался от такой магии. А еще от волос, которые можно отрастить на достойную дворянина длину. Он несколько раз пытался, но его жесткие волосы вместо того, чтобы аристократично спадать на плечи, крестьянски топорщились во все стороны, как прутья в вороньем гнезде.