Весь Дэвид Болдаччи в одном томе (СИ)

— Вот почему ты у меня есть, Глория, ведь так? Чтобы все было хорошо.
Алан посмотрел на нее.
У Рассел мелькнула мысль, что он все знает. Знает, что она с ним сделала. Глория напряглась, но тотчас же расслабилась. Он ничего не знает, это просто невозможно. Она вспомнила пьяные разглагольствования президента: о, как способна изменить человека всего одна бутылка виски!
— Разумеется, Алан, однако необходимо принять кое-какие решения. Нужно выработать различные стратегии, которые будут зависеть от того, с чем мы столкнемся.
— Я не могу отменить намеченные дела. К тому же этот тип все равно ничего не сможет предпринять.
— Нельзя на это рассчитывать. — Рассел покачала головой.
— Сама подумай! Чтобы объяснить свое присутствие там, ему придется признаться в краже со взломом. Ты можешь себе представить, чтобы он заявился с этим на какой-либо новостной канал? Да его тотчас же отправят в психушку. — Президент покачал головой. — Я в полной безопасности. Этот тип не посмеет и пальцем меня тронуть, Глория. Тут не может быть никаких вопросов.
По дороге обратно в Вашингтон они выработали стратегию действий. Их позиция будет простой: категорическое отрицание. Если дело дойдет до того, пусть за них всю работу выполнит абсурдность обвинений. А история эта действительно абсурдная, несмотря на то, что она абсолютно правдивая. Белый дом сочувствует бедному неуравновешенному преступнику с буйной фантазией и его опозоренным родственникам.
Конечно, существовала и другая возможность, но Рассел решила пока не доводить это до президента. Больше того, она пришла к выводу, что это наиболее вероятный сценарий. И тогда ей придется действовать.
— Случалось и не такое. — Она выразительно посмотрела на президента.
— Там ведь навели полный порядок, правильно? Не оставили ничего, кроме нее? — В его голосе прозвучала тень тревоги.
— Верно.
Рассел облизнула губы. Президент не знает, что нож для бумаги с его отпечатками пальцев и кровью теперь в руках у этого преступника-свидетеля.
Встав, она принялась расхаживать взад и вперед.
— Конечно, я не могу утверждать про определенные свидетельства сексуальной близости. Но это в любом случае не смогут привязать к тебе.
— Господи, да я даже не помню, было ли между нами хоть что-то! Мне кажется, было…
Услышав это замечание, Рассел не сдержала улыбку.
Обернувшись, президент посмотрел на нее.
— Что насчет Бёртона и Коллина?
— А что насчет них?
— Ты с ними говорила? — Смысл его слов не вызывал сомнения.
— Алан, им есть что терять — не меньше, чем тебе, разве не так?
— Чем нам, Глория, чем нам. — Он поправил перед зеркалом галстук. — Есть какие-нибудь указания на то, кто был этот любопытный зритель?
— Пока что нет; ребята пробивают номера его машины.
— Как ты думаешь, когда ее хватятся?
— Если погода будет стоять такая же теплая, думаю, скоро.
— Очень смешно, Глория.
— Кристи хватятся. Начнут выяснять, где она, свяжутся с ее мужем, заглянут к ней домой. На следующий день, может быть, через два дня, максимум через три.
— И полиция займется расследованием.
— Тут мы ничего не можем поделать.
— Но ты будешь держать руку на пульсе, ведь так?
Президент озабоченно наморщил лоб, быстро перебирая различные сценарии. Трахнул ли он Кристи Салливан? Хотелось надеяться, что трахнул. Тогда в той ночи будет, по крайней мере, хоть что-то хорошее.
— Насколько это будет возможно, не вызывая особых подозрений.
— Тут как раз все просто. Ты сможешь использовать то, что Уолтер Салливан — мой близкий друг и политический соратник. И для меня совершенно естественна личная заинтересованность в ходе расследования. Тщательно все продумай, Глория, ведь именно за это я плачу тебе деньги.
«И ты спал с его женой, — подумала Рассел. — Хорош друг, нечего сказать!»
— Это обоснование уже приходило мне в голову, Алан.
Закурив сигарету, Глория медленно выпустила дым. Ей стало лучше. В этом деле она должна постоянно быть впереди президента. Всего на один маленький шажок, и тогда все будет в порядке. Добиться этого будет нелегко; Алан Ричмонд проницателен, но он также очень самонадеян. Как правило, самонадеянные люди переоценивают свои способности и недооценивают всех остальных.
 
— И никто не знал, что она встречалась с тобой?
— Полагаю, мы можем рассчитывать на то, что Кристи держала язык за зубами. Голова у нее была пустая, все ее достоинства находились чуточку пониже, но даже их ей хватало, чтобы разбираться в экономике. — Президент подмигнул главе своей администрации. — Она потеряла бы где-то восемьсот миллионов долларов, если б ее муж узнал, что она трахается на стороне, пусть даже с президентом.
Увидев двухстороннее зеркало и кресло, Рассел догадалась о необычных предпочтениях Уолтера Салливана по части зрелищ; но опять же, если взять связь, о которой он ничего не знал, за которой он не наблюдал, как знать, какой была бы его реакция? Слава богу, это не сам Салливан сидел там в темноте.
— Я тебя предупреждала, Алан, что рано или поздно твои любовные похождения обернутся большими неприятностями.
Ричмонд посмотрел на нее, всем своим видом выражая разочарование.
— Послушай, ты думаешь, что я первый из тех, кто занимает эту должность, у кого были связи на стороне? Не будь такой наивной, Глория, черт побери. По крайней мере, я гораздо осторожнее кое-кого из своих предшественников. Я принимаю на себя все тяготы своей работы… и все вытекающие из нее преимущества. Понятно?
Рассел нервно потерла шею.
— Понятно, господин президент.
— Итак, это одиночка, который ничего не сможет предпринять.
— Всего один человек способен разрушить карточный домик.
— Вот как? Ну а в этом домике живет много народу. Хорошенько помни об этом.
— Помню, шеф, каждый божий день.
Раздался стук в дверь. В кабинет заглянул помощник Рассел.
— Осталось пять минут, сэр.
Кивнув, президент махнул рукой, отпуская его.
— Лучшего времени для этой презентации нельзя было выбрать.
— Рэнсом Болдуин делал щедрые пожертвования на твою кампанию, как и все его друзья.
— Милочка, можешь не объяснять мне, что такое платить по политическим долгам.
Встав, Рассел подошла к нему, взяла его здоровую руку и пристально всмотрелась ему в лицо. На левой щеке у президента был маленький шрам — память об осколке, оставшаяся со времени недолгой службы в армии в самом конце войны во Вьетнаме. Когда политическая карьера Алана Ричмонда пошла в гору, все женщины сошлись в том, что этот маленький изъян здорово повышает его привлекательность. Вот и сейчас Рассел поймала себя на том, что не может оторвать взгляд от шрама.
— Алан, я сделаю все возможное, чтобы защитить твои интересы. Ты пройдешь через все это, но нам необходимо работать сообща. Мы команда, Алан, и чертовски хорошая. Нас никто не свалит, если мы будем действовать вместе.
Президент мельком взглянул на Глорию, после чего вознаградил ее той улыбкой, которая обыкновенно сопровождала заголовки на первых полосах газет. Чмокнув Рассел в щеку, он привлек ее к себе; та прильнула к нему.
— Я люблю тебя, Глория. Ты — настоящий боец. — Президент взял текст речи. — Пора выходить на сцену.
Развернувшись, он вышел. Какое-то время Рассел смотрела на его широкую спину, затем осторожно потерла щеку и поспешила следом за ним.
* * *
Джек обвел взглядом хваленое изящество огромного Восточного зала. В этом помещении присутствовали многие из самых влиятельных людей страны. Повсюду вокруг плелись искусные сети, и Грэму оставалось лишь стоять и глазеть по сторонам. В противоположном конце зала он увидел свою невесту, загнавшую в угол конгрессмена от какого-то западного штата, вне всякого сомнения, добиваясь от примерного законодателя содействия в получении для «Болдуин энтерпрайзез» эксклюзивного права на использование прибрежных вод.