Ваше Сиятельство 6 (СИ)

И Афина была права — мне было очень приятно. Особенно то, что ее поцелуй пришелся в краешек моих приоткрытых губ и вызвал такое волнение, которое она несомненно почувствовала. Скорее всего это не менее ясно ощутила и моя Небесная Охотница.
— Саш, я буду ждать тебя в спальне. Не смею лезть в ваши небесные дела, — сказала Ковалевская, прошла мимо Артемиды, и на пороге, обернулась ко мне: — Вообще, я думала волнения мои кончились, но им, наверное, не будет конца! — войдя в комнату, где нас ждала огромная кровать, Ольга закрыла за собой дверь.
— Спасибо за радостные вести, подруга! Сейчас это самое главное! — с вдохновением сказала Артемида. — Надеюсь, они все там сбавили свою спесь и постепенно до них начнет доходить, что Астерий не просто один из смертных. Я опасаюсь лишь Перуна. В гневе он не всегда поступает разумно. Остальные не посмеют, если успокоится Громовержец.
— Он успокоился. Но тебе не следует задерживаться здесь, самое мудрое, что можешь сделать — поспешить к своему брату и поговорить с ним. Именно сейчас переступи через гордыню, сделай шаг в правильном направлении. Ну с какой радости Гера должна водить твоего брата за нос, отворачивая от тебя и Лето⁈ Феб сейчас одинок и несчастен, он сломлен после того, что произошло. А ты прояви сострадание, которого всегда много в тебе. Будь возле него хотя бы недолго и ты вернешь его сердце, дашь ему новое понимание произошедшего, — посоветовала подруге Афина.
— Ясноокая права, мне придется поспешить, оказать помощь Фебу и Лето сейчас нуждается во мне. Я очень спешила к тебе, Астерий, потому что сердце чуть не сгорело. Поскольку все разрешилось хорошо, вынуждена тебя покинуть. Давай поступим так: ты придешь ко мне в храм на Гончарной в четверг в примерно к восемнадцати часам. Сможешь? Обратишься к той же жрице — Атнее. Она тебя хорошо запомнила и будет ждать. Как и прошлый раз, Атнея проводит тебя ко мне, — когда Арти это говорила, я чувствовал, как ее сейчас влечет ко мне.
Хотя Афина стояла в двух шагах, я схватил Артемиду и стиснул в объятиях. Сделал это решительно и, может, несколько грубо.
— И я останусь у тебя на ночь, — сказал я, целуя ее в губы.
— Да, — ответила она, с желанием прижавшись ко мне. — Предупреди своих, что до утра.
— Арти! Ты явно сходишь с ума! Так нельзя со смертными! Нельзя их так дразнить! Ты же не Афродита! — рассмеялась Афина. — И я вижу, уже Астерий играет тобой, а не ты им. Клянусь, со мной бы такого никогда не случилось!
— Астерий — не смертный. И лучше вспомни, как было с Одиссеем, — Артемида неохотно отстранилась, поправляя свой тонкий, расшитый золотом наряд.
— Но я никогда не зазывала его к себе на ночь с очень ясным намеком! Это возмутительно, Арти! Так и быть, от меня об этом не узнает никто, — ясные, пронзительные глаза Афины смеялись. Видно по всему, ее очень забавляло происходящее между мной и Охотницей.
— Тогда до четверга. Я буду ждать, — не слушая Афину Артемида отошла, на несколько шагов и приготовилась исчезнуть в непроявленном. Но остановилась и спросила подругу: — Ты же со мной?
— Арти, ты какая-то несмелая последнее время. Неужели, чтобы поговорить с Фебом, тебе нужна моя поддержка? Или ты боишься оставить меня наедине с Астерием? — Афина рассмеялась и подмигнула мне. — Ладно, мой друг, вижу твоя возлюбленная богиня стала слишком ревнива. Так что придется мне исчезнуть вместе с ней. Еще увидимся. Помни обо мне тоже.
Две богини почти одновременно растворились в ярком свете, а я стоял под глубоким впечатлением. Впечатлением от них двоих, при этом не упуская из внимания, что в спальне меня дожидается Ольга Борисовна, которой сейчас тоже было явно очень непросто. Особенно на фоне тех страхов, которые нагнала Небесная Охотница. Не хотел я посвящать Ковалевскую в детали моего визита к Гере. По крайней мере пока все не утрясется. Оля и так все эти дни на нервах, зачем ей еще такое, которая она просто не сможет правильно понять. Нет, у Ковалевской все прекрасно с логикой. Как выражается сама Ковалевская когнитивные функции… Вот они у моей возлюбленной точно не хуже моих, но она просто не знает некоторых особенностей Небесных. Не знает, что они на самом деле из себя представляют. Люди привыкли считать богов Богами, — да, вот так, с большой буквы «Б» — идеализируя их, приписывая им всякие возвышенные свойства, но это далеко не всегда так. А с некоторыми богами вовсе не так.
 
На миг мои мысли перенеслись к Афине, и я даже закрыл глаза. Что на самом деле хотела от меня Ясноокая? Хотела подразнить меня или не меня, а Артемиду. Зачем она так сыграла? Конечно, ее поцелуй меня очень задел. Пробрал до самых глубин не только физического тела. Он шевельнул во мне древние мысли и желания. Ведь я, если честно, завидовал Одиссею, что у него такая подруга, богиня, с которой он, порою уединялся до утра. И мне она всегда очень нравилась. Если бы Одиссей не был моим другом, я бы проводил у ее алтаря куда больше времени, и кто знает, что было бы тогда между нами.
Ладно, не время об этом думать. Даже не так: об этом думать не нужно и опасно. Я кое-что обещал Артемиде.
Когда я глаза открыл, передо мной стояла Ольга. Даже не знаю, как вышло, что я не слышал, как княгиня открыла дверь и подошла. Наверное, слишком погрузился в себя.
— Саш… — она обняла меня, прижалась нежно, тепло: — Ты мне соврал.
Я молчал, поймав губами ее волосы и поглаживая спину под шелковым халатом.
— Я не осуждаю, — шепнула она. — Знаю, ты хотел как лучше. Хотел моего спокойствия. Тем более я многое не понимаю. Еще я знаю, что ты совсем другой, не похожий ни на кого, и с мой стороны требовать от тебя того, что привычно мне было бы неправильным. Даже что-то вроде упрямого эгоизма. Но ты все равно рассказывай мне все как есть, хотя бы потом.
— Ты очень многое понимаешь, понимаешь даже такие вещи, которые я сам еще не целиком уяснил для себя, — я легко оторвал ее от пола, подхватил на руки и понес в ванную. Вот как мне сейчас быть? Сказать ей, что в четверг меня ждет в своих владениях Разящая в Сердце? Говорить правду, это, наверное, тоже искусство, примерно такое же, как и уметь врать. И зачем ей такая правда сейчас, когда у нас впереди сладкая ночь.
 Глава 12 
 Бархатные щечки 
Елена Викторовна не знала, что ему ответить. С ней такое случалось крайне редко. Даже сложно вспомнить, когда такое было последний раз. Из открытой коробочки с золотистыми вензелями вокруг надписи «Госпожа Аллои», она взяла длинную сигарету и прикурила ее от горящей свечи. Елецкая любила свечи. Любила зажигать их просто так, без повода, но для приятной атмосферы, тем более, когда в своих покоях она находилась одна. Со свечами было уютнее и, если наблюдать за язычками пламени, не так одиноко.
Хотя была близка полночь, графине не спалось. Она еще раз прослушала сообщение от сына и решила сказать ему еще кое-что к сказанному ранее: «Саш, я, конечно, очень рада, что ты вместе с Ольгой и у вас такое милое единство, но ты слишком загулял. Хочу, чтобы ты завтра все-таки был дома. Помни, с этой недели у вас выпускные экзамены. И еще…» — вот здесь графиня усомнилась, стоит ли сыну говорить это, но все-таки решилась, не вдаваясь в подробности: — «…у меня есть к тебе очень серьезный разговор».
Держа сигарету между пальцев, Елена Викторовна с огромным удовольствием прослушала еще раз сообщение от Майкла. Кажется, она делала это четвертый или пятый раз. Графиня почти выучила наизусть сказанное ее возлюбленным и теперь угадывала каждое слово, которое доносилось из эйхоса. Хотя прибор немного искажал настоящий голос Майкла, все равно он казался таким близким, родным. Затем она все-таки вернулась к посланию Козельского. И прежде, чем ответить ему, решила послушать его еще раз. Но вовсе не потому, что это было делать приятно. Они не хотела упустить никакой мелочи и будто искала в словах князя какую-то лазейку, которая поможет ей выбраться из этой крайне неприятной ситуации.