Гнев (ЛП)

— Ты… как он? Как тот человек за воротами?
— Нет, я не такая, как он. Но я могу сделать то же, что и он. Я могу вызвать бурю и приказать ей следовать моим указания, если захочу.
Сжав челюсти, Зефир покачала головой и спросила:
— Тогда почему ты нуждаешься во мне? Зачем вообще беспокоиться о восстании? Просто войди и забери своё королевство.
— Как я уже сказала, я не похожа на человека за нашими воротами. У меня нет ни малейшего желания разрушать этот город, как и желания навлечь на него ещё одну ненужную смерть. Я хочу защитить его. Смотреть, как он процветает в безопасности и свободе. Если он станет местом битвы между моей магией и магией Повелителя бурь с семьей Локи посреди, я не уверена, что кто-то или что-то выживет. Я пока ещё не знаю ответа, но я знаю, что призывать ещё одну бурю не решение этого вопроса.
Зефир долго смотрела на неё, колеблясь, потом шагнула ближе, наклонилась, желая получше рассмотреть её грудь.
— Значит, это небесный огонь? Внутри тебя?
— В каком-то смысле, да. Это душа бури небесного огня, которую я приняла в диких землях.
Аврора держала подбородок высоко поднятым, надеясь, что на её лице не отразилось ни малейшей боли, оставшейся от пережитого. Возможно, она и делилась своими секретами, но это не означало, что она хотела показать все свои уязвимые места.
— Для другого охотника она бы превратилась в сердце бури. Но для меня, из-за моих сил ритуальной ведьмы, всё… произошло по-другому.
— А другие бури ты тоже можешь так перенести?
Аврора услышала, как Киран зашевелился позади неё, и каким-то образом поняла, что он подошел ближе. Она могла чувствовать его близость, как влагу, повисшую в воздухе после дождя.
— Не совсем так, — ответила Аврора. — Но я могу вызвать любую бурю, какую пожелаю, с помощью сердца бури.
— Интересно, — пробормотала Зефир. — Значит, если нам понадобится особый вид штормовой магии, ты сможешь вызвать эту бурю и управлять ею достаточно долго, чтобы один из твоих друзей-охотников смог собрать значительные запасы?
Аврора обдумала эту идею.
— Буря, конечно, привлечёт внимание. Но если мы сможем выбраться за пределы города, в дикие земли, тогда да. Да, я могу достать всё, что тебе нужно, при условии, что у нас есть сердце бури, которое я могу использовать для вызова.
— Хорошо. Тогда приготовься и давай спрячем тебя и твою мать, пока не придёт время открыться. Не хочу, чтобы тебя забрали до того, как мы сможем воспользоваться твоими навыками.
Облегчение нахлынуло на Аврору, а за ним последовала усталость, которая терзала её с тех пор, как она использовала свою магию во дворце. Зефир повела их вверх по двум лестничным пролетам, Киран последовал за ней, снова неся её мать. Зефир привела их на чердак, откуда открывался вид на первый и второй этажи, и поместила в комнате, смежной с её кабинетом, где стояла мягкая кровать, покрытая шёлковыми простынями и толстыми тёплыми одеялами. Аврора устроила мать поудобнее, а затем уселась на плюшевый диван рядом, сразу же погрузившись в подушки с едва сдерживаемым стоном.
— Мне бы не помешала помощь в подготовке внизу, если кто-нибудь захочет помочь, — сказала Зефир.
Рансу вызвался добровольцем. Бейт и Слай собирались вернуться в гостиницу, чтобы ввести в курс дел Дьюка, который, без сомнения, будет беспокоиться об их долгом отсутствии. Когда группа начала расходиться по делам, Зефир остановилась у двери, мягко обхватив костяшками пальцев дверной косяк.
— Если вам что-нибудь понадобится, пришли Кирана. Просто не высовывайся, принцесса.
Аврора не знала, когда было решено, что Киран останется с ней. Честно говоря, она слишком устала, чтобы спорить. И она не была уверена, что смогла бы, даже если бы была отдохнувшей. Прошло слишком много времени с тех пор, как они были в одной комнате наедине. Слишком давно она не могла просто посмотреть на него. Она хотела этого, даже если это было неразумно.
— И спасибо тебе, — продолжила Зефир, — что доверила мне свою правду.
Потом водяная ведьма ушла вместе со всеми остальными, и дверь закрылась, оставив её одну в тишине с мужчиной, который разбил ей сердце, и матерью, которая, возможно, никогда не проснётся.
 
* * *
Киран прислонился спиной к двери, стараясь держаться на расстоянии. Это было самое безопасное, что можно было сделать. Если бы он пересёк комнату, как ему хотелось, то начал бы с проверки Авроры, потому что ему не терпелось убедиться, что с ней всё в порядке. И если он сделает это, если он прикоснётся к ней, он захочет продолжать прикасаться к ней и не сможет вспомнить все причины, по которым было плохой идей быть вместе. Он забудет всё, в чём был не прав по отношению к ней, а она по отношению к нему, и он предложит себя в роли того, кого она захочет — друга, утешителя или любовника, чего бы она ни попросила.
Поэтому вместо этого он сосредоточился на ощущении лопаток, прижатых к двери, и стал наблюдать. Она сняла тяжёлый капюшон, скрывавший её волосы, а также кожаный корсет с высоким воротником, скрывавший её тайну. Он понимал, почему она рассказала об этом Зефир, но это не успокаивало. Она не видела себя такой, какой видел её он. Она постоянно бросалась в самую гущу событий — желая быть щитом для других, — но не знала, как легко её можно сделать мученицей, пешкой или товаром для торговли. Она уже не была такой наивной, как при их первой встрече, но всё равно всегда считала себя лучшей из людей, из этого мира. Киран было виднее. И он знал, что если с ней что-то случится, то это уничтожит его, потому что он не защитил её, когда мог.
Но где он провёл грань между защитой её от опасности и защитой себя от неё? Ибо в её мире для него не существовало ничего, кроме боли, он знал это с полной уверенностью. Когда она встряхнула своими светлыми, как звёзды, волосами и вытянула усталые ноги, он подумал, что ему уже всё равно. Неужели он действительно думает, что однажды сможет покинуть её? Даже если она вернёт себе корону, если Локи будут повержены, и Повелитель бурь больше не будет представлять угрозы, сможет ли он уйти и оставить её проживать жизнь без него?
Он не был уверен. Он не мог представить себе, что сделает это, как не мог представить, что остаётся, пока она будет уходить всё дальше и дальше, из его мира обратно в свой. Ему оставалось только сделать невозможный выбор. Он никогда не задумывался о будущем. С той жизнью, которую он вёл, было бы лучше предположить, что у него его выбора, живи каждый день, как в последний.
Первой заговорила Аврора. Сложив руки на коленях и опустив голову, она сказала:
— Я понимаю, что ты, наверное, ненавидишь меня.
Киран застыл, мышцы его плеч напряглись ещё сильнее. Единственное, что он ненавидел, так это то, что больше не знал, как вести себя с ней. Он хотел успокоить её, но боялся, что если скажет больше нескольких слов за раз, его сердце может выпрыгнуть из груди. Он мог бы рассказать ей о том, как он лежал ночью без сна, думая о ней, как он мог закрыть глаза и вспомнить точный цвет её глаз, изгиб её подбородка и то, как её нос был слегка вздёрнут на кончике. Он просто будет продолжать двигаться дальше, пока не вывернется наизнанку от желания обладать ею.
Поэтому он вернулся к старым привычкам и задал свой собственный вопрос, вместо того чтобы дать ответ.
— С чего бы это?
— Потому что… — её голос слегка дрожал. — Из-за Джинкс.
Её плечи задрожали, и она закрыла лицо руками, а он уже пересёк комнату, прежде чем понял, что его плечи больше не касались двери.
Он присел на корточки между ней и кроватью, но не стал прикасаться к ней.
— Она сама приняла решение сопровождать тебя во дворец. Я давно знаю Джинкс, и она не делает ничего такого, чего не хотела бы делать. Она знала, что рискует, и всё равно пошла.
— Ради меня, — прошептала Аврора, поднимая голову. Из-за слёз её светло-голубые глаза казались почти святящимися. — Она пошла на риск ради меня. Ты, наверное, жалеешь, что я однажды вошла в Глаз.