Злобный (ЛП)

Скатертью дорожка. 
Во всяком случае, так я себе говорю.
ГЛАВА 11.
МОЙ ЖЕЛУДОК ВЕСЬ ВОСКРЕСНЫЙ ДЕНЬ КРУТИТСЯ КАК КОМОК НЕРВОВ. Я остаюсь в своей комнате и избегаю своих друзей, уверенная, что не смогу скрыть от них, что что-то происходит. Последнее, что мне нужно, это чтобы Лони сверлила меня, пытаясь понять, что не так. Я не уверена, что смогла бы скрыть это от нее, и я определенно не хочу лгать ей.
Я уже достаточно солгала в своё время.
Но Дженн, должно быть, морочит мне голову. Верно? Все это просто способ для нее поссориться со мной. Моя мама любит драму, и для нее не было бы большой натяжкой пойти на такое, чтобы просто поговорить со мной. Для нее это была бы отличная возможность заставить меня чувствовать себя виноватой за то, что она взяла на себя вину. Не имеет значения, что это была ее идея или что она сделала это, чтобы защитить меня.
Если она сможет извлечь какую-то выгоду, заставив меня чувствовать себя ужасно, она разыграет эту карту.
Как всегда.
В течение дня я получаю несколько сообщений от Сэйнта с требованием встретиться и поговорить, но я игнорирую их все.
Пошел он к черту. Он ничего от меня не получит.
Когда наступает воскресный вечер, я пытаюсь отвлечься, изучая глобальную историю, так как это единственный урок, для которого мне нужно приложить дополнительные усилия. Дилан не собирается делать мне одолжения. Он совершенно ясно дал это понять. Он не призывает меня отвечать на вопросы, которые, я уверена, он собирается использовать против меня, когда дело дойдет до оценки, но, по крайней мере, он перестал позволять Лорел делать все, что она хочет. Он несколько раз рявкнул на нее, когда она начала издеваться надо мной, и она, наконец, заткнулась.
Я так увлечена учебой, что, когда мой телефон, наконец, звонит, это пугает меня, и я удивленно вскрикиваю. Сделав глубокий вдох, я ныряю за телефоном, чтобы найти сообщение. На этот раз это с номера Призрака.
НЕИЗВЕСТНЫЙ: Я снаружи . Спускайся . 
Я сглатываю, мое беспокойство поднимается до удушающего уровня. Тот факт, что уже так поздно, немного нервирует, но я встаю на ноги и спешу переодеться из штанов для йоги в джинсы и накинуть толстовку. Схватив телефон и ключи, я выхожу за дверь и запираю ее за собой.
Я изо всех сил стараюсь не бежать, когда пробираюсь через здание. В ушах у меня звенит, и когда я выхожу из парадной двери здания, я понимаю, что мое сердце бешено колотится.
Я пригнула голову, так что не вижу, что у меня на пути, пока не налетаю на высокую, плотную фигуру. Я слегка отшатываюсь, и две сильные руки протягиваются, чтобы схватить меня за руки и поддержать. Взглянув вверх, я с трудом сглатываю, когда вижу, что Сэйнт нависает надо мной, ночной ветерок ерошит его светлые волосы и делает его похожим на гребаную модель Холлистера.
Ради всего святого, почему это продолжает происходить со мной? Почему он всегда встает у меня на пути?
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, пытаясь заглянуть ему через плечо, чтобы посмотреть, смогу ли я заметить машину Призрака, но Сэйнт слишком высокий.
Черт, черт, черт. Он не должен быть здесь . 
— Я писал тебе весь день, — холодно замечает он. — Какого черта ты мне не отвечаешь?
Я пристально смотрю на него, расстроенная и сердитая, и пытаюсь понять, как я могу быстро от него избавиться.
— Всё просто. Я не хочу с тобой разговаривать, — резко отвечаю я, вырываясь из его объятий. — Я полагала, что полное молчание с моей стороны прояснило бы это, но, думаю, мне нужно объяснить это тебе в глаза. Оставь меня, блядь, в покое.
Я обхожу его и лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Мой взгляд падает на черный "Додж Чарджер", припаркованный рядом с тротуаром чуть дальше по улице. Я вижу Призрака, сидящего на водительском сиденье, со скучающим выражением на лице, когда он тычет в меня пальцем.
— Какого хрена он здесь делает? — Голос Сэйнта ледяным шипением звучит у меня в ухе.
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, разинув рот, изо всех сил пытаясь придумать, что сказать. Его лицо напряжено, глаза сверкают, а щеки пылают.
 
И садистке во мне чертовски сильно нравится видеть его таким.
— Мне кажется, что в последнее время я часто тебе это говорю, — говорю я. — Это не твое дело.
— Сука, Мэллори. Ты, блядь, серьезно? — требует он. — Ты собираешься встречаться с этим куском дерьма?
Лучше пусть он думает, что я трахаюсь с Призраком, чем узнает правду. Последнее, что мне нужно, это чтобы Сэйнт сделал что-то глупое, пытаясь помешать мне встретиться с Дженн. Хотя он ничего не может сделать, чтобы удержать меня от свидания. И если он попытается, я засуну свой телефон ему в глотку.
— Сэйнт, у меня сегодня нет времени на твои игры.
Я поднимаю руку, чтобы остановить его, когда он делает шаг ближе.
— Я предлагаю тебе вернуться к Розалинде и дать отсосать ей свой член. Меня это больше не интересует.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за руку и останавливает.
— Мэл, не надо.
Я замираю, но не из-за его слов. Это из-за того, как он их произносит. В его голосе слышится отчаяние, как будто он умоляет меня. Сбитая с толку, я смотрю на него широко раскрытыми глазами и приоткрытыми губами.
— Сэйнт...
Он притягивает меня ближе, и я позволяю ему.
— Не надо. Не с ним.
Часть меня хочет остаться. Хочет насладиться его ароматом, все еще теплым и интенсивным. Эта часть меня хочет отпустить свой гнев и упасть обратно в его объятия, как дура. Чтобы вернуться к тому, как все было раньше, до того, как он встал в той аудитории и разрезал меня на куски своим жестоким равнодушием и предательством.
К моему облегчению, одной этой мысли достаточно, чтобы вывести меня из оцепенения и вернуть обратно в реальность, где Сэйнт остается ненавистным ублюдком.
— Нет, — бормочу я, решительно качая головой. — Ты облажался, так что теперь можешь отвалить.
Выдернув у него руку, я поворачиваюсь к нему спиной и, пошатываясь, иду к машине Призрака. Сэйнт больше не пытается меня остановить. Он не произносит ни слова, когда я открываю пассажирскую дверь и забираюсь внутрь. Я оглядываюсь на него на мгновение, а он все еще стоит там, где я его оставила, и смотрит на меня так, словно заблудился. Затем выражение его лица сменяется гневом, и он проводит пальцами по волосам.
— Твой парень, выглядит взбешенным, — усмехается Призрак, когда он отъезжает от тротуара и мчится вниз по улице, как только я устраиваюсь удобнее.
— Он не мой парень, — говорю я, глядя в окно на Сэйнта, когда мы проезжаем мимо него. Он встречается со мной взглядом, но я быстро переключаюсь на дорогу. Довольно скоро он скрывается из виду, и я немного расслабляюсь и пристегиваю ремень безопасности.
Однако теперь, когда меня не отвлекает местный социопат из Ангелвью, я с болью осознаю, что нахожусь в машине с незнакомцем. Если Призрак связан с Дженн, у меня нет никаких сомнений в том, что он преступник.
Внезапно я чувствую себя не так расслабленно. Мои плечи напряжены, и я не знаю, что сказать, и должна ли я вообще что-то говорить. Я сжимаю губы в тонкую линию и складываю руки на коленях.
Что, если Призрак вообще не знает мою маму? Или что, если он вынудил ее написать эту записку? Что, если он везёт меня куда-то, чтобы убить?
Почему я не рассмотрела все эти возможности до того, как села в его гребаную машину?
Потому что я идиотка, которая принимает глупые решения, например, бросает яблоко в самого могущественного мальчика в школе и делает врагами хищных футболистов.
 
Удивительно, что я еще не умерла.
Мы едем, кажется, несколько часов, но на самом деле это всего около двадцати минут. Это самые неприятные двадцать минут, которые я когда - либо проводила в машине, даже считая ту скрежещущую зубами поездку с Лорел и Гейбом в начале учебного года. Мы оказываемся в центре Лос-Анджелеса, Призрак останавливается возле грязного бара, который выглядит как хорошее место, чтобы получить ножевое ранение.