Прекрасная партия
Сьюзен сочувственно пожала руку подруге, и обе молодые леди легко запрыгнули в ожидающий их экипаж.
8
Как и надеялась Сьюзен, за обедом мистер Хейвуд сидел рядом с Джулией, при каждом движении которой обильная бахрома на узорной шали колыхалась, что делало барышню похожей на пестрый флаг, реющий над крышей цирка Астли.
Сьюзен и мисс Баркли, к своему удовольствию, оказались почти напротив, так что ничего не мешало им наблюдать за парочкой и шепотом обмениваться мнениями.
Кроме них, на обеде еще присутствовали духовное лицо, чей непомерный аппетит приводил в ужас хрупкую миссис Хейвуд, сидящую рядом, одна из дочерей миссис Баркли с супругом и две ее старинные приятельницы — словом, ни одной интересной для молодых леди особы. По возвращении домой миссис Элингтон высказала своим подопечным накопившуюся досаду:
— Разве это тот высший свет, куда я намеревалась войти сама и ввести вас? Миссис Баркли, конечно же, приятная леди, и миссис Хейвуд тоже, но их подруги никуда не годятся! Судя по всему, связи этих двух дам ничтожны, и от знакомства с ними нам не будет никакой пользы. Если бы Джулия и мистер Хейвуд не продвинулись в своем сближении, я бы сочла этот обед пустой тратой времени!
Джулия покраснела, а Сьюзен с трудом приняла сочувствующий вид — настолько развеселили их с Марджери как самодовольное кокетство юной леди, так и усилия, которые прилагал джентльмен, чтобы оставаться любезным.
— Я могу написать своим родственникам по отцовской линии, возможно, кто-то из них сейчас в Лондоне, — самым серьезным тоном сказала она.
— Родственникам? А кто они? — небрежно поинтересовалась миссис Элингтон.
— Моя тетя Элизабет замужем за виконтом Уйатбери…
— Виконтом? — прошептала пораженная Джулия.
— …а дядя Саймон женат на Каролине Стэнхоп, ее брат…
— Граф Грегори Стэнхоп, я знаю, — возмущение миссис Элингтон было равно ее изумлению. — У вас есть такие именитые родственники, и вы до сих пор не говорили об этом? И почему их не было на свадьбе Эдмунда и Люси?
Почтенная дама сразу же представила, как вырос бы мистер Эдмунд Шелтон в глазах членов семьи ее покойного мужа, если б на венчании присутствовали такие знатные особы, и ее раздражение вполне можно понять. Жаль, конечно, что все они носят другие фамилии, не Шелтон, но она бы не затруднилась объяснить всем и каждому степень родства с графом или виконтом.
Сьюзен не испытывала особенного желания говорить о прошлом, но от нее ждали ответа.
— Моя матушка рассорилась с ними, еще когда мне было три или четыре года, и с той поры наши семьи не общались. Пока был жив отец, он, кажется, переписывался с родственниками. По крайней мере, когда я разбирала старые письма, там были послания от дяди Саймона, а после его смерти мы ничего не слышали ни о ком из них. Возможно, кого-то уже мет в живых, или они куда-то уехали…
— Ничего подобного, про графа Стэнхопа часто пишут в светской хронике. Он устраивает великолепные балы в своем доме в Вестминстере, и у него бывает весь Лондон! Вы немедленно напишете своим родным о вашем приезде в столицу!
— Но граф мне не родня, он только шурин моего дяди… — попыталась возразить испуганная этим напором мисс Шелтон.
— Значит, вы напишете дяде и этой вашей тете Элизабет, что впервые приехали сюда со своей семьей и хотели бы вращаться в лучшем обществе. Я завтра же утром пошлю слуг в город разузнать их адреса… А еще лучше, если вы нанесете им визиты!
— Мне неловко сваливаться им на голову после почти двадцати лет молчания! — Сьюзен уже пожалела, что не сдержалась и выдала семейные тайны. — Они могут вообще не пустить меня на порог!
— Если вы испытываете смущение, я поеду с вами. Присутствие такой уважаемой женщины, как я, не позволит никому из них вести себя грубо или надменно, даже если они так спесивы, как говорила ваша мать. Надо заметить, она тоже отличалась чрезмерной гордостью, и в том, что вы упустили возможности продвинуться в свете, которые предоставляет подобное родство, есть и ее вина, равно как и вашего недальновидного батюшки!
— Я прошу вас не говорить о моих родителях в таком тоне, мадам! — воскликнула Сьюзен, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Им было лучше знать, как строить отношения в собственном семействе!
— Я вовсе не хотела оскорбить их память, юная леди, — вынуждена была пойти на попятную миссис Элингтон. — Но теперь ваша задача — исправить их ошибки и обрести мир и спокойствие в семье. Если вы не хотите ехать без предупреждения, напишите дяде и тете, что скоро навестите их. Только не просите денег, это может им не понравиться.
— Я не собиралась просить денег! — отрезала Сьюзен и, не выдержав, залилась слезами.
Она чувствовала обиду и унижение оттого, что эта бестактная женщина так небрежно говорит о ее семье и заставляет восстановить утраченные связи из корыстных побуждений. Джулия тут же принялась утешать ее, а миссис Элингтон велела принести чаю, чтобы успокоить нервы, и по-матерински приобняла девушку.
— Ну-ну, полно, моя дорогая, вы не должны так легко впадать в истерику. Конечно, вам обидно, что вы столько лет прозябали в Сандерли, когда могли бы гостить у богатых родственников в их поместьях и городских домах, но мы все уладим. К счастью, я взяла на себя заботу о вас — и вот вы в столице, и у вас есть все, что только может пожелать молодая леди. Не отчаивайтесь, если эти графы и виконты не пожелают знаться с вами, мы не будем сильно огорчаться. Миссис Баркли обещала взять нас на бал к графу Рейли, а там уж мы наверное познакомимся с важными людьми! А теперь давайте попьем чаю и съедим чего-нибудь подкрепляющего.
От удивления слезы Сьюзен тут же высохли. Она не могла даже сердиться на эту женщину, до того нелепы и далеки от истины были ее предположения относительно причин расстройства девушки. Чувствуя, что потребуется еще немало мужества, чтобы ужиться под одной крышей с Элингтонами, она покорно кивнула и уселась за чайный стол. Джулия примостилась рядом, горя желанием побольше узнать о графах и виконтах.
В результате переговоров было решено, что Сьюзен напишет дяде и тете в самом вежливом тоне о том, что она переехала жить в Лондон с родственниками жены своего брата Эдмунда, очень достойными людьми, а также о том, как она сожалеет, что из-за неизвестных ей обстоятельств ее семья перестала поддерживать отношения с родней мистера Шелтона. Молодой леди пришлось согласиться на этот вариант, так как ей внезапно показалось жестоким лишать Джулию возможности познакомиться с представителями действительно высшего общества, а себя саму — удовольствия наблюдать за ее успехами. Лицо мисс Элингтон сияло такой по-детски наивной надеждой на будущие блага, что Сьюзен безропотно согласилась поупражняться в эпистолярном жанре под руководством миссис Элингтон.
В последующие три дня жизнь наших леди протекала по установившемуся порядку. Письма дядюшке и тетушке мисс Шелтон были отправлены, модистка привезла первую часть коллекции новых платьев, в которых дамы посетили следующую пьесу, миссис Баркли и Марджери навестили их, чтобы обсудить обед, Сьюзен уговорила мисс Баркли снова прогуляться в парке, и только отсутствие мистера Хейвуда доставляло огорчения Джулии и ее матери. Его не было ни в театре, ни в галерее, куда миссис Элингтон сочла своим долгом отвезти девушек. В то время как она сама и Джулия сидели на обитой бархатом скамье и обсуждали проходящую мимо них публику, Сьюзен с удовольствием рассматривала картины. А мистер Хейвуд все не появлялся. Бедная Джулия проводила часы за созерцанием окон дома Хейвудов, прячась за занавеской, миссис Элингтон спорила с нанятыми рабочими по поводу переустройства комнат, дом наполнился стуком молотка, топотом тяжелых башмаков и запахами краски и мастики для полов. Сьюзен оказалась предоставлена самой себе, что безмерно ее обрадовало — последние недели в обществе семейства Элингтон дались ей нелегко. От Эдмунда и Люси пришло письмо из Франции, в котором оба восхищались путешествием и друг другом. В приписке Эдмунда, адресованной сестре, были одни сплошные восторги пополам с благодарностью за помощь в устройстве его счастья, и уверенность, что она поступила правильно, уговорив брата жениться на мисс Элингтон, очень помогала Сьюзен терпеть категоричные высказывания миссис Элингтон и капризы и дурное настроение Джулии.