Эмиль. Забудь меня (СИ)

— Скажи, почему у тебя с Глебом отношения совсем не такие... Кхм... Ну вы же родственники. А ведете себя как чужие. Просто коллеги.
— Потому что мы просто коллеги, — отрезает он. — Арина, если хочешь спокойную жизнь, то ты тоже старайся держать дистанцию. Потому что ничего хорошего ты от него не получишь. Для него судьба других как игрушка. Нелюбимая игрушка, которую можно выбросить в мусорный бак, а потом даже не вспоминать.
— Мне нет дела до Глеба. С чего ты взял, что...
— Если бы не было до него дела, Арина, ты не начала бы этот разговор.
Наверное, Эмиль никогда еще не говорил со мной так грубо. Не повышал голос, как это делает сейчас. И да, не нужно было мне открывать эту тему. Весь вечер испортила.
Я прикрываю глаза. К горлу подкатывает ком. Он не понимает... Мне действительно плевать на Салтыкова, но я вижу, как Эмиль на него смотрит. Без капли эмоций, будто это не его двоюродный брат, а кто-то чужой. И если мы с Эмилем так тепло общаемся, почему бы ему не поделиться со мной? Хотя... (Мысленно усмехаюсь своим своим мыслям). Зачем ему со мной делиться? Я для него никто, и точка. Он это доказал.
— Прости, — говорю севшим голосом. — Думала, имею право задавать тебе личные вопросы. Ошиблась. Больше не буду.
Смотрю в одну точку на столе, не решаясь поднять голову. Исчезнуть хочется отсюда, испариться. Отстраненность Эмиля меня убивает.
— Я тебе сказал о нем больше, чем тебе следовало бы знать. И если не хочешь стать для него такой же игрушкой, как некоторые, и оказаться в мусорном баке, Арина, будешь думать головой и вести чисто деловые отношения. В ином случае жизнь себе сломаешь, которую больше никогда в порядок привести не сможешь. Решать тебе, конечно. Я же вижу, как ты заинтересованно смотришь на него. Все бабы такие.
Его слова как удар в спину. Такой неожиданный. Невыносимо больной. Я встаю с места. Забрав сумочку и телефон, встречаюсь с синими глазами Эмиля.
— Я спросила о ваших отношениях, а ты начинаешь нести ерунду, Бестужев. Будь я заинтересована в Глебе, сидела бы не здесь, с тобой. А именно с ним. Поверь, я нашла бы к нему подход. Я женщина, в конце концов. Но больше таких разговоров между нами не будет. Да и вообще их не будет. Чисто деловые, как ты сказал ранее. И прекрати меня сравнивать со «всеми бабами». Я не все!
Не успеваю я дойти до двери, как чувствую железную хватку на запястье. Эмиль резко притягивает меня к себе, прижимает к каменной груди. Я упираюсь спиной в стену, а Бестужев нависает надо мной, словно скала, которую я вряд ли смогу сдвинуть с места.
— Отпусти, — голос не свой. Его близость действует на меня странно. Я обижена. И даже очень. Но сейчас единственное, чего мне хочется, чтобы он наконец вышиб стоящую между нами бетонную стену. — Отпусти, Эмиль.
— Если хоть раз увижу, что ты... — он не договаривает, опуская взгляд на мои губы. Шумно сглатывает. — Чтобы держалась от Глеба как можно дальше, Арина. Иначе я за себя не ручаюсь.
— И что ты сделаешь? — провоцирую. Чувствую, как его желание упирается в низ моего живота, и это придает мне уверенности. — М?
Дотрагиваюсь пальцами до его лица. Глажу колючую щеку. Эмиль еле себя сдерживает. Таким я его еще не видела. И мне эта картина, честно говоря, безумно нравится.
— Эмиль...
Он не отвечает. Лишь смотрит. Задумчиво. Что-то прокручивает в голове. Не решается сделать то, чего сейчас так сильно хочет.
Сама тянусь к нему. Между нашими губами миллиметры. Но я останавливаюсь, жду от него шага навстречу мне.
Он обхватывает мою голову руками и слишком резко впивается в мой рот страстным, голодным поцелуем. Зарывается пальцами в мои волосы, сжимает их в кулаке до боли. Целует так, что я пьянею. Становится слишком жарко, внизу живота щекотно. Я обвиваю его шею. Отвечаю с таким же напором. Это безумие длится всего несколько секунд, максимум минуту. Эмиль отстраняется от меня тогда, когда я уже задыхаюсь. Он дышит часто, порывисто. Снова сглатывает.
— Уходи, — говорит он, указывая на дверь. — Уходи, Арина, пока не стало поздно.
 
— Пусть станет поздно...
— Уходи, — повторяет он, злобно усмехаясь. — Не хочу тебе жизнь ломать. Я ничуть от Глеба не отличаюсь. Уходи.
Глава 9 
Голова раскалывается. Спала от силы два часа — никак не могла уснуть. Перед глазами стояло лицо Эмиля. Его глаза, взгляд, губы... Которыми он так жадно целовал меня.
Но в итоге снова оттолкнул, хоть и не меньше меня хотел близости. Есть что-то, что заставляет его держаться от меня как можно дальше. Знать бы, в чем причина...
Слышу, как орет будильник. Но вставать желания нет, однако надо. Дел накопилось в компании не мало, и я, наверное, до самой ночи останусь там, чтобы решить их.
Стягиваю с себя одеяло и бросаю в сторону. Лениво тру руками глаза. Черт! Так хочется выспаться, а когда выходные, на прогулку тянет.
— Арина, — зовет меня отец, увидев, как я спускаюсь по лестнице и направляюсь к двери. — Присоединись ко мне, будь добра, хотя бы раз в месяц. Завтрак готов.
— Я не голодная, — пожимаю плечами и достаю обувь из шкафа. — Приятного тебе аппетита.
Желания сидеть за одним столом с отцом нет. Потому что он опять начнет нервировать меня темой свадьбы с Глебом. Которому, к моему счастью, плевать на меня.
— Арина, я хочу с тобой поговорить, — настаивает отец, на что я закатываю глаза. — Иди сюда и сядь за стол.
Его грубый тон мне не нравится. От слова совсем. Однако я делаю усилие над собой и лениво шагаю в гостиную. Как ни крути, этот мужчина мой отец.
— Пап, работа ждет. Я понимаю, что дома нахожусь мало и уделяю тебе времени тоже мало. Но ты сам говорил, что карьера в жизни человека очень важна. Вот я ее и строю. У тебя не должно быть претензий по этому поводу. Верно? — я вопросительно выгибаю бровь, жду ответа. Но отец молчит.
Он откидывается на спинку кресла и довольно улыбается, кивает мне в ответ после длительной паузы.
— Верно. И мне нравится, что ты работаешь с Салтыковыми.
Ага, началось, черт возьми! Как бы я ни пыталась избежать этой темы, отец каждый разговор приводит к той семейке, напоминает мне о своих планах, которым не сбыться. У меня своя голова на плечах, своя жизнь. И только я могу решать, с кем мне быть.
Устало потираю переносицу, прикрывая веки. Голова трещет. Даже не знаю, как работать сегодня буду. Кажется, я приболела в этот летний день. Чувствую себя отвратительно. Так еще и отец давит, как бетонная плита.
— Пап, — измученно выдыхаю, всматриваясь в глаза отца. — С Салтыковыми у меня чисто деловые отношения. Иначе быть не может. Пожалуйста, прекрати фантазировать и выдумывать то, чего никогда не будет. Я не хочу с тобой каждый раз спорить. И если я не сижу с тобой за одним столом, то только из-за твоей настойчивости. Раньше ведь так не было. Мне совсем не нравится, что ты каждый раз открываешь эту тему и пытаешься за меня решить, с кем мне быть. Ты же понимаешь, что я взрослый человек и сама могу выбрать себе мужчину, с которым буду жить я? — последние слова специально говорю с акцентом.
— Нет, я не понимаю и понимать не хочу, — повышает он голос, от которого каждый волосок на теле становится дыбом. — Арина, я все решил. Отец Глеба поддерживает меня и сегодня или завтра будет обсуждать со своим сыном эту тему. Никаких претензий я не принимаю. А если пойдешь против меня... Лишишься всего, что у тебя есть.
Мои брови ползут вверх от удивления. От того, что отец стал таким эгоистом. Человеком, который думает только о себе. Ведь нашего с Глебом союза он хочет не просто так. Есть у этих двух мужиков планы, которые я обязательно сломаю.
— Лишусь всего? Это ты имеешь в виду тачку? Ты мне ее в прошлом году подарил, — напоминаю, — и эту крышу над головой, — руки сами собой тянутся к сумочке. Достаю оттуда ключи от автомобиля и швыряю на стол. — Могу добраться на такси. А этот дом, — осматриваюсь по сторонам. — Завтра же отсюда съеду. Ради Бога, отец... При всем моем уважении... Я ни в чем не нуждаюсь, что дал мне ты. Буду пахать и зарабатывать все сама. Но не лезь ко мне. На этом наш разговор завершен.