Оковы призрачных вод (СИ)

Однако срезать особо не удалось. Так что к местечку под названием Куорри Кантерас они подкатили около трех утра, а некий заброшенный карьер близ него отыскали и вовсе чуть ли не в половине четвертого. Наверняка пропустили бы поворот, когда б не брошенный на склоне джип со все еще включенными фарами. Чуть дальше по левую сторону от карьера дальний свет выхватил щербатую дыру входа в шахту — точно нора белого кролика, нырнув в которую непременно пролетишь всю Землю насквозь. Футах в тридцати от нее поблескивали хромированным накладками два массивных мотоцикла: один черно-красный, точно жук-пожарник, другой, кажется, темно-серый. За ними прятался третий, помельче, особо не разглядеть. Парочка лохматых здоровяков в кожаных куртках, похоже, караулила вход — один прикрывал глаза пятерней, вглядываясь в подъезжающий автомобиль, второй равнодушно демонстрировал спину.
— Он еще здесь? — Едва заглушив мотор, Киэнн выпрыгнул из машины. Навстречу ему невесть откуда материализовался коротко стриженный Нёлди. Второй байкер, как двойник похожий на первого, тоже неспешно обернулся, окинул короля фейри придирчивым взглядом.
— Это и весь спецназ? — озвучил его немой вопрос первый из двойников.
Киэнн замечание проигнорировал.
— Там он. — Никс, похоже, едва держался на ногах. — Забился в глубину. Пробовал прорваться, но кто-то из парней угостил его пулей.
— «Кто-то»! — раздраженно хмыкнул второй здоровяк.
То есть, он тут, надо понимать, главный стрелок, что ли? Киэнн цепко перехватил колючий взгляд байкера:
— Не убил?
Тот пожал плечами:
— Сказали ж: живым брать. Премия. Да и жалко зверушку.
— Гринпис? — не удержался от колкости Киэнн. И, еще раз велев глейстиг оставаться в машине, вновь обернулся к Нёлди: — Ты его видел? Кто это? Как выглядит?
Никс в ответ виновато помялся:
— Вервольф. Большой, лохматый, с зубами. Не знаю, Киэнн, они все одинаковые.
Да разрази ж вас всех Мор! Вот как можно быть такими слепыми?
— Ни хрена не одинаковые! — вслух ругнулся Киэнн. — Грива на спине черная как у гиены? Уши округлые или чуть заостренные? Окрас шерсти на задних лапах похож на перчатки с отрезанными пальцами? Цвет глаз какой? Ярко-желтый или бледно-рыжий? Воротник густой и чуть с проседью? Ну же!
Компания молчала, переглядываясь. А потом Нёлди вдруг встрепенулся и окликнул кого-то еще — краем зрения Киэнн давно заприметил высокую женщину на земле рядом с мотоциклами:
— Сэм, покажи ему фотографии!
Девушка (теперь Киэнн видел, что ей лет двадцать, не больше) неуверенно поднялась, пошарила левой рукой в карманах куртки.
— Ты сфотографировала вервольфа?
Она снова замерла, перевела вопросительный взгляд на никса.
— Это я виноват, Киэнн, — быстро потупился тот. — Я там тоже на снимках есть. Сэм случайно все увидела, ну и…
— Покажи, — потребовал Киэнн.
Сэм протянула ему маленький портативный цифровик.
— Я обязан ей жизнью… — снова начал было Нёлди.
Киэнн отмахнулся, листая снимки:
— Это потом обсудим.
Сомнений быть не могло. Вот же срань гулонья! Ну, в любом случае, рано или поздно, с ним пришлось бы встретиться.
Аккуратно удалил все кадры до единого и вернул фотоаппарат девушке.
— Это всё? Копии есть?
Она энергично замотала головой.
— Вслух, — потребовал Киэнн.
Девушка удивленно заглянула ему в лицо, точно решила, что собеседник слеп. Но ответила:
— Нету. Только эти были.
Голос у нее оказался хрипловатый, точно надтреснутый, но сильный. По-своему привлекательная особа: вне сомнения прямая, открытая и решительная. И, кажется, немного наивная.
— Хорошо. — Киэнн перевел взгляд на байкера-«гринписовца»: — Стрелок! Пойдешь со мной?
— Туда? — Парень кивнул на вход в шахту.
— Именно. — Киэнн шагнул ко входу, пинком отшвырнул несколько крупных камней, заграждающих путь. — Чую, что кишка у тебя не тонка.
Байкер снова самодовольно хмыкнул:
— А что надо будет делать?
— Приглядишь за зверушкой, — ухмыльнулся Киэнн, — чтобы я случайно не оторвал ей жизненно важные части тела. Ну и заодно прикроешь мне спину, если что, раз уж ты здесь самый меткий.
 
— Ты один приехал? — сразу забеспокоился никс, продолжая искоса поглядывать на смутно различимую тень в салоне Мустанга. — Может, мне с тобой пойти?
Киэнн решительно отмахнулся:
— Не надо. Это не Бельскернир, толпа мне там точно не нужна. Справлюсь.
Говорить о том, что каких-то часа три назад его едва не сожрала четырнадцатилетняя девчонка, которая и сидит в салоне, он, конечно, не стал. Равно как и о том, что Глейп-ниэр у него при себе нет, а из оружия — один только что украденный у второго близнеца револьвер. Да еще стальной крест в кармане. Но от него на этот раз толку уж точно не будет.
Черную, точно сама Бездна, утробу полузасыпанной каменоломни осветили сразу три синхронно плавающих в воздухе огня эллильдан — эти сотворенные магией бездумные светильники только внешне напоминают вездесущих шпионов льёккьё, но со своей единственной задачей справляются превосходно. «Стрелок», следовавший за Киэнном, по-видимому, тоже оценил и, в очередной раз, одобрительно хмыкнул. Интересно, кем он меня считает? По-хорошему, надо было, как минимум, дознаться у никса, что он успел им выболтать. И что они видели собственными глазами. А заодно удостовериться, что никто другой, кроме девушки, не снимал это гала-представление на камеру. Впрочем, сейчас Киэнна волновали куда более насущные проблемы: инкогнито — конечно, дело нужное и важное, потому что вопрос безопасности наших детей. В будущем. Если оно у нас будет.
— Снарг! — Едва ли не с порога окликнул он вервольфа. — Выходи давай, есть к тебе пару вопросов. Обещаю с ходу не убивать. Может, и вообще убивать не стану.
Темнота не спешила отзываться. Чувствовать массивное тело байкера за спиной бессознательно нравилось — почти как привычный ётун-телохранитель: футов семь роста, гора мускулов и невозмутимое хладнокровие. Шагов через двадцать «стрелок» все же поинтересовался:
— Переведешь?
К Снаргу Киэнн обращался, конечно же, на йотнургире. Хотя этот сукин сын и шилайди бы неплохо понял.
— Веду переговоры с террористом. Хочешь убедиться, что не собираюсь скормить ему твою тушку? Так ведь если я совру на этот счет, ты все равно не узнаешь.
С изгрызенного, накренившегося свода временами сыпался песок, по стенам шуршали змейки мелких осыпей, под ногами хлюпало. Поблескивающий сколами известняка коридор петлял и ветвился, точно окаменевший кишечник исполинского дракона, то сжимался в узкий слепой отросток, то наоборот разбухал.
— Снарг! — повторил попытку Киэнн. — Я знаю, что это ты. Давай по-хорошему.
Очень смешно. Ладно бы это был любой другой вервольф. Кто угодно другой. Не Снарг.
О том, что розовоглазая подружка Снарга, хрупкая, как пойманная в сеть Савинэ яблоневая ветвь, ослепительно белая волчица-альбинос Вальдрис погибла в стычке с извечными врагами вервольфов альвами, Киэнн, конечно, знал. И знал давно. Его непосредственной вины тут не было — ну, по крайней мере, альвы точно действовали не по его распоряжению. Да и тот давнишний, скажем так, неблаговидный инцидент, когда одному коронованному мерзавцу, отражение которого теперь каждый день приходится видеть в зеркале, припекло проверить, действительно ли волчицы так хороши по части траха — и, разумеется, проделать это в худших традициях, с наслаждением ломая гордую хищницу, точно никчемную куклу… В общем, чисто теоретически, все это также не имело к гибели Вальдрис прямого отношения. Вот только Снарг так не считал. И, вероятно, был хотя бы отчасти прав. Потому что есть раны, которые не заживают даже у вервольфов.
 
— «Снарг» — это «волк»? — снова полюбопытствовал «стрелок», услышав одно и то же слово дважды. Даже довольно неплохо скопировал произношение. — Или это имя? Ты его знаешь?
Надо же, еще и неглуп.
— Работа у меня такая, — кивнул, подтверждая его последнюю догадку, Киэнн. — По рангу полагается всех знать.