Оковы призрачных вод (СИ)
— Shut yer f-fuckin’ shit-ty mouth!* — заикаясь, снова выплюнуло гадкое существо.
*Заткни свой сраный рот!
Почему оно так странно произносит слова? Думает, это смешно? И что за вздор этот урод пытается сказать? «Защитите тебя?..» «Ты бежать?..» «Твой запереть?..»
Ллеу неожиданно сообразил. Это не йотнургир. Это совсем другой язык. На нем иногда говорили мама и папа. Друг с другом. Когда хотели, чтобы он не понимал, наверное. И… Да, теперь ясно: эта тварь велит ему… «заткнуть свой… сраный рот?!?» Или как-то так? Серьезно, что ли?
В голове загудело: «Шух-шух!» — волны о берег. Пальцы Ллеу сами собой потянулись к Серебряной Плети. Отец говорит, что убивать кого-то только за то, что он плохо говорит о тебе — это все-таки перебор. Да, так и говорит. Перебор. Но поколотить-то точно можно.
Рука ухватила пустоту. Ллеу рассеянно пошарил тут и там, сунул ладонь под сырую, прелую подушку (откуда она такая взялась?), пощупал еще раз… Как странно… Тело почему-то затекло и плохо слушалось. Ватное, чужое. Неудобное. Как в тесный угол забиться, и там распухнуть, раздуться, будто ты свинья. Свинья в мышиной норе.
Он поднатужился и скинул колючее одеяло. Куда запропастилась Глейп-ниэр? Дернул за угол грязную, шершавую простыню — та сразу хрустнула у него под пальцами. Расползлась беззубым ртом дыры.
Плети не было нигде.
— What da fuckin’ hell ‘re ye d-doin’, son of da bitch?*
*Что за хрень ты творишь, сукин сын?
Отвратительное чудовище нависло над Ллеу, толстые, сальные пальцы грубо ухватили его за плечо. Эта тварь делает мне больно! В лицо дохнуло нестерпимо гнилым запахом. Кто он такой? Что он здесь делает? Если все это — иллюзия, почему ее не получается развеять?
— Leave him alone, Garry, please!* — слабо и как-то неуверенно проскулило что-то еще из темноты.
*Оставь его в покое, пожалуйста, Гарри!
— Piss off, ye f-fuckin’ bitch!* — проревел первый, и второй спешно засеменил прочь.
*Пошла вон, гребаная сука!
А тяжелый, волосатый кулак первого, чуть пролетев мимо цели, мазнул Ллеу бугристыми костяшками по уху. Разорванную кожу обожгло, как от шаровой молнии, что-то теплое потекло вниз по шее. Жуткая тварь, промахнувшись, врезалась кулаком в стену, изрыгнула еще десяток грязных ругательств, за какие Эйтлинн уже наверняка выставила бы Киэнна за дверь…
Куда вы оба подевались?
Ллеу попробовал ухватиться за поток воздуха, закрутить его в ураган, вышвырнуть нападающее на него животное в это нелепое окно… То, что существо было животным, вернее, человеком, дикой, тупой обезьяной — не оставляло сомнений. Ллеу никогда не видел их вблизи, по-настоящему, но отец показывал ему много движущихся иллюзий с их изображениями. Правда, те обычно были получше, но попадались и похожие. Такие же уродливые. Ллеу вдохнул, сколько смог, старательно взял нужную ноту, запел...
Магия не повиновалась. Воздух оставался стоячим, тухлым и жидким. А жирная обезьяна с редкими зубами в зловонной пасти сделалась и вовсе пятнисто-пунцовой от ярости.
— I'm gonna kick da shit out of ye!*
*Я выбью из тебя дерьмо!
Перед носом снова медленно проплыл ободранный до мяса кулак. Правая щека взорвалась болью. Ллеу упал навзничь и, залившись потоком неудержимых слез, завопил, как маленький:
— М-а-а-ама! Ма-а-а-амочка! Па-а-апа! Забери меня поскоре-е-е-ей!
— What da fuckin’ fuck ‘re ye babblin’ again, ye cracky fuckin’ arse? Ye deg-gen-nerate… bitchy… schizo!*
*Что за поебень ты балабонишь, чокнутый болван? Дегенератский… сучий… шизик!
Брызжущая ядовитой слюной тварь замахнулась в третий раз, и, теперь уже и вовсе не устояв на ногах, тяжело громыхнулась об пол. В это же мгновение еще одна обезьяна — мелкая и юркая, чуть повыше самого Ллеу, но невероятно тощая — шустро спрыгнула откуда-то сверху, сгребла Ллеу в охапку и, старательно подталкивая, помогла взобраться на другую кровать, зачем-то прилепленную прямо над первой.
— Go, go, go! — высоким, удивительно бойким голоском завопила она. — Move your ass!*
*Давай, давай! Шевели задницей!
Ллеу отчаянно подтянулся, ухватившись непослушными, точно утыканными сотнями колючек пальцами за край странного насеста и плюхнулся на живот, беспомощно дрыгая ногами.
— Stop kicking me, jerk!*
*Перестань брыкаться, придурок!
Мелкая обезьяна мертвой хваткой ухватила его за лодыжки и снова подтолкнула вверх. Затем молнией запрыгнула следом и уселась, скрестив худые длинные ноги с черными пятнами синяков выше колен. Ллеу осторожно поднялся на четвереньки и снова чуть ли не соскользнул с кровати-насеста.
— Come on, cabbage head!*
*Ну же, голова капустная!
Длинноногая, сердито пыхтя, придержала его под мышки и помогла устроиться поудобней. По комнате в очередной раз поплыл желтоватый оскал шестизубого окна и Ллеу смог рассмотреть существо, втащившее его на верхотуру. Что-то колючее и нескладное, с узенькими, торчащими плечиками, торчащими во все стороны метелками сухих белых волос и маленькими, также остро торчащими бугорками ниже засаленного ворота бледно-розовой рубашки. Длинные худые руки, тоже с синяками на запястьях и плечах, едва прикрытых коротеньким рукавчиком, на левой — веревочный браслет с двумя большими бусинами. Прищуренные темно-серые глаза хитро поблескивали, точно еще одна пара бусин, пока не нанизанных на веревку. Существо корчило нелепые рожи, дергая жиденькими бровями и закусывая губу неровными зубами кролика.
— Heya, Micky-Micky! Who are ye today?*
*Привет, Микки-Микки! Кто ты сегодня?
— To-day?* — растерянно переспросил Ллеу. Слова языка смертных он уже начал понемногу разбирать, ничего особо сложного в них не было. Язык, немного похожий на какой-то смешной йотнургир. Он и раньше отлично понимал, о чем говорят родители. Подумаешь, загадка этого, свинкса. Но что подразумевала эта обезьянка под своим: «кто ты сегодня?» И что такое Микки-Микки?
*Се-годня?
— Yep! — довольно взмахнув руками, точно оно собиралось взлететь, снова провопило существо. Голос у него был оглушительно визглявым, не дать ни взять на баньши тренируется. — Who you will be? Mickey Mouse? Pikachu? Or maybe the easter bunny?*
*Ага! Кем ты будешь? Микки Маусом? Пикачу? Или, может быть, пасхальным кроликом?
— And… you are who?* — все еще недоуменно таращась на сумасшедшую мартышку, переспросил Ллеу.
*А… ты есть кто?
— Yoo-hoo! — снова вскинула руки к потолку она. — Yoda Master like you speak today, Micky! Jedi Master you be!*
*Ух ты! Йода мастер как говоришь сегодня ты, Микки! Джедаем мастером ты быть!
— Shut yer fuckin’ cake, ye... hole!* — завозилось внизу чудовище.
*Закрой свое хлебало, пизда.
— Will do, dad, — самодовольно бросила ему юркая мартышка. — But not today.*
*Так и сделаю, пап. Но не сегодня.
Ллеу почувствовал, как челюсть у него пытается отвалиться.
— Your… dad is he?*
*Твой… папа он?
— Yep! — Она одобрительно хлопнула его по плечу. — My and yers, MasterYoda. He’s our dad. — И хищно оскалилась: — But don’t worry, bruh, one day he will be the dead dad. Just because of drinking, nothing more. We all are good Christians, right?*
*Ага! Мой и твой, мастер Йода. Наш папик. Но не переживай, братан, однажды он будет «папик сдох». От пьянства, конечно, ничего такого. Мы же все добрые христиане, верно?
Предпоследнего ее слова Ллеу не понял вовсе.
— We are… who?*
*Мы… кто?
— People who believe in Jesus Christ, Micky! — продолжало нараспев выкрикивать существо, все больше напоминая Ллеу каких-то темнокожих в синих балахонах, живую картинку-иллюзию которых однажды показывал ему отец. Они тоже подпрыгивали, кричали, хлопали в ладоши и завывали, точно собирались сотворить заклинание. Правда, это называлось непонятным словом «госпел» и никакого чуда у колдовавших так и не произошло. — Yer know Jesus was a social drinker! But he never, — теперь глаза существа зло сузились, — nah, never, really never-ever was such an asshole like mister Garry Hicks!*