Я бросаю тебе вызов (ЛП)

— Лила.
Я вздрогнула, когда мое имя сорвалось с его языка, как будто он попробовал патоку. Он не произнес мое имя с насмешкой. Нет, это была просьба. Мое имя на его языке было шепотом, священной молитвой.
Его руки поднялись, и я ждала, затаив дыхание, прежде чем он обхватил мое лицо своими гораздо большими ладонями. Его большой палец провел по моей челюсти.
— Соври мне, — прохрипел Мэддокс, приковывая меня взглядом. Бежать было некуда.
— Я тебя ненавижу.
Его глаза потемнели от боли, прежде чем его губы врезались в мои, лишив меня слов и дыхания.
Мои руки обвились вокруг его головы. Наши губы столкнулись, борясь, разорвавшись и снова встретившись, как дикая, сердитая волна на берегу. Поцелуй углубился, став отчаянным. Яростным. В этом поцелуе не было ничего сладкого, но он сводил с ума.
Жар между нами обжигал нашу кожу, когда я цеплялась за него, целуя его в ответ, с таким же разочарованием и безумием.
Поцелуй длился долго, пока у нас не перехватило дыхание. Мир крутился и качался у меня под ногами, но мне было все равно. Я не хотела, чтобы мои губы отделялись от его. Я не хотела, чтобы это заканчивалось.
Этот поцелуй.
Его безумный, безумный поцелуй.
Это прикосновение.
Его безумное, безумное прикосновение.
Эти губы.
Его безумные, безумные губы.
Я знала, что Мэддокс Коултер был моей целью, и это подтвердило это. Это чувство в моей груди, которое больше не было пустым.
Наш сдерживаемый гнев, недели разочарования и месяцы непонимания пролились через этот поцелуй. 
— Я так злюсь на тебя, — прорычал он мне в губы.
Мои пальцы зарылись в его волосы, и я сильно потянула их, вызвав у него шипение. 
— Хорошо. Злись.
Это было все подтверждение, в котором он нуждался.
Он засунул свой язык мне в рот, пробуя на вкус каждый дюйм моего тела, заставляя меня подчиниться его нападкам. Мэддокс атаковал мой рот, и этот поцелуй был чисто животным.
Сделай мне больно.
Спаси меня.
Сделай мне больно.
Спаси меня.
Мэддокс обнял меня за талию и потащил нас обратно. Мы упали на мою кровать, и он пополз по моему телу. Не прерывая поцелуя, он сорвал с меня майку. Я прикусила его губу, пробуя его кровь, и рычание вырвалось из его рта, заливая мое горло.
Он обхватил мою грудь, сжимая и заставляя меня задыхаться в его кровоточащие губы. Его пальцы скручивали и дергали мои соски, причиняя мне боль своим мучительным прикосновением. Удовольствие пришло вместе с болью. Я закричала; Я поцеловала его крепче.
Одежда исчезла, обнаженная кожа встретилась, наши тела столкнулись. Мы сражались; мы целовались. Это было полное безумие, и все, чего я жаждала. Мэддокс, наконец, оторвался от моего рта, и мы оба задохнулись.
Он шокировал меня, оседлав мою грудь. Похоть скрывала его лицо, а глаза соответствовали буре, бушующей между нами. Его член прыгнул вперед, толстый и длинный. Он схватил свою твердую длину и провел кончиком по моим губам. Предэякулят покрыл набухшую головку, и я облизнула губы, пробуя на вкус его скользкую эссенцию.
Мэддокс застонал. Он сжал свой член кулаком, и я приоткрыла губы. Его глаза вспыхнули еще темнее, и он вонзил свою длину в влажный жар моего рта и в мое горло. Я поперхнулась, слезы обожгли глаза. У меня защипало в носу, когда я попыталась вдохнуть и охватить его целиком.
Эта позиция была другой. Я была совершенно беззащитна перед Мэддоксом, и это, казалось, питало в нем того громоподобного зверя.
Я не могла дышать.
Он не мог дышать.
Мэддокс хмыкнул, когда кончик его члена коснулся задней части моего горла. Я сомкнула губы вокруг его длины. Он пульсировал у меня во рту. Я сильнее сжала бедра, чувствуя настойчивый пульс между ними. Мои щеки впали, когда я сосала его.
Он вздрогнул, вены на его шее вздулись, и я почувствовала себя невероятно… могущественной. Хотя он доминировал надо мной.
Его горячий стержень дернулся у меня во рту, когда я использовала язык на его толстой, твердой длине.
В его глазах была потребность.
Бешеный взгляд на его лице.
Его рука обвилась вокруг моей шеи, а его пальцы скользнули по моему горлу, чувствуя его твердый член, когда я глубоко заглатывала его. Я поперхнулась, когда он толкнулся глубже, а затем ахнула, когда он вытащил его без предупреждения. Он сжал свою твердость в кулаке и с ворчанием разжал мою шею, рот и грудь.
 
Я облизала губы, пробуя его на вкус.
Он выругался. 
— Блядь.
Я ухмыльнулась, погрузившись в эту эйфорию. Пьяная и зависимая от него. Давным-давно я с головой погрузилась в любовь и вожделение с Мэддоксом. Сегодняшний вечер был доказательством того, как сильно я жаждала его.
— Я сделал тебя грязной, — прорычал он ржавым и хриплым голосом.
Это все было развратно. Это была бойня. Это была наша безумная, безумная любовь. Уродливая и прекрасная. Отчаянная и страстная.
Я протянула руку, обняла его за плечи и притянула к своим губам. Я поцеловала его с собственной жестокостью. Я раздвинула бедра, и Мэддокс устроился между ними. Я чувствовала, как он трется кончиком пальца о мои влажные складки. Мои бедра приподнялись в погоне за его дразнящими прикосновениями.
Когда я немного отстранилась, наши губы все еще прижимались друг к другу. Его мятное дыхание смешалось с моим, и я поймала себя на том, что улыбаюсь этому знакомству. Мои губы скользнули по его челюсти, прежде чем я лизнула небольшую дорожку вниз по его шее. Его слабость, я знала это.
Мэддокс зашипел, и его тело напряглось, в то время как я лизнула его выступающий кадык. Его горло шевельнулось, когда он тяжело сглотнул. 
— Лила ...
Я протянула руку между нами и обхватила пальцами его член, толкая его внутрь себя. Где я хотела его. Где он мне был нужен. Мое разгоряченное ядро сжалось, и я застонала, когда он медленно наполнил меня.
Его нос вспыхнул.
Его челюсть дернулась.
Его тело вздрогнуло.
Я застонала.
Он хмыкнул.
Я захныкала.
Он зарычал.
Я вонзила пальцы ему в грудь, прямо над бьющимся сердцем. 
— Мэддокс…
Его бедра дернулись против моих, и я не закончила фразу. Мой разум опустел, и из меня вырвался отчаянный стон.
Мэддокс прикусил мою губу, оставив после себя болезненный укус, когда его рука обхватила мое горло. Он сильно толкался внутрь, растягивая меня каждым своим толстым дюймом.
 — Прими это как хорошая девочка, — сказал он низким гортанным голосом. Я сжалась вокруг него в ответ.
— Черт, — прохрипел он мне в ухо. — Вот так, детка. Сожми меня хорошенько и позволь мне трахнуть тебя так, как мне нужно. Как ты хочешь, чтобы я это сделал. Твоя киска чертовски великолепна, Лила.
Мои глаза закрылись, когда он выдвинулся и снова вошел так же сильно. В этом не было ничего нежного или милого. Мэддокс использовал меня, отчаянно гоняясь за своим освобождением через мое тело, избавляясь от накопившегося внутри него гнева... через меня.
Мэддокс Коултер был моим адом и моим убежищем.
Он убил меня.
Я убила его.
Мы были лекарством и чумой.
Яд и противоядие.
Руки Мэддокса скользнули за мою спину, обхватив мою задницу, когда он поднял мои бедра в воздух. Он нашел свой ритм, и в этом положении его член попал во все точки внутри меня. Мои глаза закатились на затылок. Мои ногти вонзились глубже в его грудь, навсегда оставив отпечаток на его плоти.
Его губы врезались в мои, когда я кончила с криком. Мэддокс заглушал любые звуки, которые я издавала, и простонал мне в рот, находя собственное освобождение.
Он рухнул на меня, и я обняла его за плечи. Наше дыхание было резким, и мы боролись, чтобы восстановить равновесие. Его сердце колотилось о мое, и мне хотелось плакать. За все дни, которые мы потеряли. Потому что мы были такими глупыми.
— Мэддокс.
— Ш-ш, Лила.
— Не уходи, — прошептала я, все еще пытаясь отдышаться. — Пожалуйста.
Его бедра согнулись, и я почувствовала его полутвердость внутри себя.