Дважды рожденный (СИ)
Все рядовые в нем происходили из древних благородных родов. Таким был и штурмкадет Манфред фон Вальдов или для своих побратимов просто Манни. Ловкий и быстрый от природы, за что и получил первый номер по боевому расписанию их отделения, он, опередив всех, перескочил высокий комингс[4] и рванул дальше, к своему панцеру[5].
Забравшись в привычное стальное нутро, запустил проверку систем, мельком глянув уровень зарядки кей-бата[6], и удовлетворенно хмыкнул, 98% это более чем хорошо.
Встав на свое привычное место в строю, Манни дождался приказа Риттера и, широко шагая, направился к борту десантного конвертоплана. Рядом шла погрузка в такую же винтокрылую машину бойцов третьего отделения. Добравшись до своего сиденья, сел и пристегнулся. Тревожный красный над его головой сменился зеленым. Значит, все в порядке.
— Отряд, доклад по номерам.
— Первый — Вальдов на месте, герр обер лейтенант.
Вслед за Манни и остальные шестеро бойцов — сплошь штурмкадеты и штурмфенрихи[7] обозначили себя.
— Пилот, мы готовы к вылету!
— Внимание, старт! — донесся по интеркому голос летчика. — Расчетное время прибытия к цели тридцать минут.
Теперь оставалось только ждать и справляться с внезапно накатившим неизвестно откуда волнением. Оглядел застывшие изваяниями фигуры товарищей. Все неподвижны, спокойны и сосредоточены. И тоже молчат. Даже весельчак Отто фон Хуттен и тот сидел тихо, как в рот воды набрав.
Впереди его первый настоящий бой. Кто знает, если все пройдет удачно, то его может ждать производство в первый офицерский чин и быть может, при некоторой доле везения, даже рыцарский крест. А если все пойдет не так… но вот об этом думать не хотелось совсем.
Уверенность и бодрость духа у Манфреда фон Вальдова сейчас зашкаливали. Однако и волнение никак не хотело отпускать. И не обратишься же к командиру. Позор. Значит, следовало с этим досадным моментом справляться самому. И он принялся вспоминать дом, родителей, старших братьев, учебу. Все, что могло помочь сейчас.
Сразу после окончания военной гимназии Манни, по совету отца, оберста генерального штаба Иохима фон Вальдова, отправился служить в воздушный флот. Старшие братья тоже выбрали военную карьеру. Старший пошел в пехоту, второй и третий в ПВО. Как говорится, ни сами не летают, ни другим не дают…
Пробиться в панцеры было той еще задачей, но желания и железной воли хватило преодолеть все преграды на пути! Было сложно, но тогда он справился, все получится и теперь. Обязательно!
Чтобы добавить себе здоровой злости, Манфред вспомнил чванливые лица часто прилетавших к ним рахдонитов. В их взглядах читалось столько кичливости и превосходства!
Лет семь назад отец за столом поделился с близкими секретными на то время сведениями.
— Мы величайшая нация и сильнейшая промышленная держава! Наши ученые гениальны, наши инженеры — непревзойденные специалисты! Мы производим до половины продукции, которой торгуют в других мирах ганзейцы. Я знаю из надежных источников, что рахи[8] получают на товарах из Остмарка до тысячи процентов прибыли! Они попросту грабят фатерлянд уже много десятилетий, оставляя лишь крохи! Это нетерпимо! Но наступит день, и мы вернем все, что нам причитается по праву! Отвоюем, если понадобится, с оружием в руках свое жизненное пространство!
Двенадцатилетний Манфред поднял руку и когда взгляд Вальдова-старшего остановился на нем, спросил:
— Отец, можно вопрос?
— Да, Манни, мой мальчик, говори, я тебя слушаю.
— Мы ведь строим корабли для рахдоним, почему же мы сами не летаем в другие миры и не ведем торговлю?
— В том и суть! Они не пускают нас! Прикрываются россказнями о своем праве первооткрывателей и секретными координатами небесных тоннелей.
И вот теперь их время наступило. Вся империя трудилась не покладая рук, чтобы подготовить по-настоящему сильный, неотразимый удар. Сколько унижений пришлось им вынести, сколько позорных поражений претерпеть, чтобы сегодня громко заявить о себе.
Каждый из имперцев знал, зачем они пришли в этот заброшенный мирок. Месть и добыча! Дойчам годами приходилось втридорога покупать кристаллы для производства кей-батов, чтобы оснастить свой флот и армию. Они экономили на всем, чтобы приобретать незаменимое стратегическое сырье. Но в последние месяцы рахдониты, видимо, почуяв угрозу, стали заметно ограничивать поставки. Впереди замаячила угроза полного запрета, и что тогда делать?
Оставалось только идти вперед и брать силой то, что необходимо для выживания их державы и расы. Никаких колебаний и сомнений. Все, кто встанут у них на пути — сами подпишут себе смертный приговор. Они будут сметены могучей стальной рукой германской армии.
Командир отделения — «Безумный» Макс Риттер — получил свое прозвище за неукротимую ярость в бою и отказ сдаваться во время поединков, даже когда, пусть и очень редко такое случалось, попадал в удушающие тиски, или под нажимом соперника хрустели, ломаясь, его суставы и кости, взятые на прием, предпочитая терять сознание, но не уступать.
Он видел, что происходит с его молодыми бойцами. Верил в них, знал, что не подведут, но сейчас им требовалась хорошая встряска. И обер лейтенант понял, что надо делать. Выбрав нужную запись, Риттер включил ее на всю громкость в отсеке. Зазвучали такие знакомые первые такты старинного марша, немного адаптированного управлением имперской пропаганды под новые цели.
— Чего притихли, волки, а ну давай! Не молчать!
Рев восьми молодых глоток сотряс десантный отсек винтокрылой машины.
Wir sind des Geyers schwarzer Haufen, heia ho-ho,
Und wollen mit Tyrannen raufen, heia ho-ho.
Музыка в наушниках вела их за собой, барабаны грозно рокотали, задавая ритм, и они упоенно даже не пели, орали вовсю:
Spieß voran — Hey — drauf und dran.
Setzt aufs Rahen Schiff den roten Hahn.
Spieß voran — Hey — drauf und dran.
Hangt ans Fensterkreuz den Kaufmann[8].
С последними тактами грозного марша минутные колебания были забыты и выброшены за борт. Черные отряды Гайера заставили их вспомнить, кто они и какова их миссия. Манфред, даже в этот миг не забывавший о времени, посмотрел на часы, висящие в интерфейсе визора. Оставалось пять минут полета. Очень скоро им предстояла настоящая работа!
— А теперь слушайте меня очень внимательно! — довольно оглядывая лица своих бойцов, начал Риттер инструктаж. — На борту химла стандартно четверо стражников в скафах. Наемники. Эти псы умеют воевать. Но мы с ними справимся! Даже если они все выжили. Нас два полнокровных отделения. Один к четырем! После десантирования мы разделимся на две боевые группы по четыре панцера. Первую возглавит штурмфенрих фон Грах, я поведу вторую. Мы заходим с верхней палубы. Третье отделение пойдет снизу, с земли, им придется попотеть, взбираясь вверх. Общая задача — зачистка реакторной зоны и доставка туда вот этого чемодана с адской машинкой, — он небрежно пихнул бронированной бутсой стоящий с ним рядом металлический ящик. Никто не суетится, не изображает героя, все четко выполняют приказы. Мы много учились, теперь время показать врагу, кто такие панцерегеря!
Когда их борт перескочил горку и, выдавая максимум ускорения, вышел к титанической туше химла, все разом приникли к иллюминаторам. Бот летел в залпах фейерверка, шел непрерывный отстрел тепловых ловушек. Но система ПВО дирижабля молчала.
— По местам. Шонбурн, Тулли, занять позиции у пулеметов, стрелять по всему, что шевелится. Помните, сейчас вокруг только враги!
Потом случилось невозможное. Манни даже не разглядел ничего, но вдруг идущий справа от них борт вспыхнул, окутавшись дымом и камнем рухнул вниз. Их сразу вдавило перегрузкой, пилоты увели машину в резкий маневр, уклоняясь от невидимой опасности, а из-под крыла куда-то в сторону мертвой туши химла стартовали с грохотом три ракеты.