Дважды рожденный (СИ)
Времени на раздумья не оставалось. Подняв первую трубу «Тодесштрафена» на плечо, Март взял ближайший к себе вражеский борт в захват и сразу произвел пуск. Ракета отработала четко и моментально. Густо дымя выхлопом, она ушла к цели, чтобы спустя доли секунды взорваться прямо перед носом винтокрылой машины. Защита противника не справилась с угрозой. Видимо, не ждали враги удара со стороны, как они думали, мертвого корабля, да и слишком малая дистанция для отражения атаки на встречных курсах. Волна огня и смертоносного железа прошла легкий, композитный корпус продольно насквозь, снося и выжигая все на своем пути. Не отрывая глаз от дела рук своих, Вахрамеев бросил пустой контейнер и подхватил второй, активируя систему.
Но и противник не терял времени, уже быстрее реагируя на новую угрозу. С его правой подвесной сорвались сразу три ракеты, нацеливаясь на выявленную автоматикой точку вражеского запуска, борта окутались отстреливаемыми тепловыми ловушками, а сам он ушел в маневр, выжимая из движков максимум ускорения.
Времени на принятие решения не оставалось совсем. Понимание пришло мгновенно. «Не успею выстрелить!» Пришлось крутануться и, оттолкнувшись, что было сил бежать назад, вглубь коридора, за полсекунды проскочив пару десятков метров, как заправский спринтер. Все, что удалось — вырваться из смертельной ловушки пилотской кабины, и тут позади трижды грянуло. Страшной силы удар опрокинул и отбросил Марта взрывной волной далеко вперед, так что он кубарем покатился по мягкому покрытию пола.
— Это чего было? Я живой что ли? — ошарашенно задал он себе вопрос. — Бесплатный аттракцион «Веселые горки», млин… Вроде ничего даже сильно не болит… Подъем. Нечего разлеживаться. Комм, где второй борт?
— Ушли из зоны поражения, идут на посадку в районе главной лифтовой шахты, — и спустя секунду добавил, — Осуществляется высадка десанта.
— Ну, «Палачей» у меня все равно больше нет. Теперь только ближний бой. Но хоть на одного меньше. Надеюсь, они там все сдохли. Времени нет, так что рысью! — сам себе скомандовал Вахрамеев, торопясь вернуться в арсенал и снова вооружиться. На бегу сам себе заметил, что пояс с плазменными гранатами цел и невредим. «Это хорошо, грены еще пригодятся…»
— Тревога! Зафиксировано враждебное присутствие! — непрерывно гудела аварийная система оповещения.
— Ты живой⁈ — при виде ввалившегося в оружейку мирянина с радостью воскликнула Роза, успевшая где-то разжиться бронежилетом и каской.
— Не дождетесь… Отставить болтовню. Бери свой винтарь, и погнали, — на ходу цепляя клешнями гранатомет и автомат, распорядился он. — Я смотрю, ты себе броньку нашла?
— Ты про костюм?
— А что же еще?
— Возьми вот этот пистолет. Твой подходит только против простых целей. А из Базера даже скаф вблизи можно повредить.
— Понял, спасибо, — Вахрамеев сунул массивный ствол в специальное крепление на правом бедре, а пару подсумков с БК прицепил на пояс.
— Март, посмотри! — услышал он странно изменившийся голос Бакановой.
Повернулся к ней и увидел руку, вытянутую в сторону двери. Там, у входа, находился небольшой экран, на котором транслировался какой-то ангар, а в нем действительно черные. В громоздких на вид темных угловатых доспехах, выглядящих еще серьезнее его скафа, в бронированных клешнях, у каждого изрядные пушки, поменьше «Палача», но все же…
«Один, второй, третий, да сколько вас? Четверо. Ну, хорошо, хоть не шестеро», — хмыкнул он про себя.
Шли они уверенно и очень-очень быстро, четко выдерживая дистанцию и не перекрывая друг другу сектора огня. Вахрамееву на миг даже показалось, что вдалеке послышался гул колоколов, звонящих по нему. Теперь они на своем поле… Сделают меня, такого бравого в одну калитку…'
— Так, они идут сюда? Сколько им еще до нас? — где снимает камера эту картинку, он не сразу понял, пришлось обратиться к Розе.
— Совсем близко, — убито-безнадежно отозвалась она. — Через несколько минут будут здесь.
— Подожди паниковать. Комм, дай карту и покажи, где они сейчас, — оценив вектор движения штурмовой группы, он немного выдохнул, — спускаются с верхней палубы по центральной лестнице. И не факт, что пойдут сюда, могут свернуть к атомной установке… Все равно. Отсюда надо уходить. Здесь слишком все взрывоопасно.
— Что ты собираешься делать? Мы можем попробовать спрятаться, сопротивляться им бесполезно, — взгляд девушки был предельно серьезен.
— Это почему? Счет мы слегонца подравняли… А драться надо всегда и до победного, запомни, Роза. А вот сдаваться и дергаться отнюдь не полезно и строго запрещено. Уяснила?
— Да… — не слишком уверенно отозвалась девушка. — Ты думаешь, они будут нас искать? Кто мы такие?
— Ну, после того, как я сжег их вторую птичку, уж поверь мне, носом будут рыть… Зачистят тут всех. За потери всегда надо расплачиваться сторицей.
— Ты прав. А что, если черные хотят добраться до силовой установки, чтобы взорвать ее? — поразмышляв мгновенье, тихо добавила. — Тогда корабль будет уничтожен.
— И мы сгорим заодно с ним? Бодряще. Нам это точно не годится. С борта они по реактору не засадят, иначе сами тут же сдохнут. Если их цель добраться до энергоблока, то там они заложат часовой заряд. И мы вряд ли сможем его деактивировать… Но перед этим, можешь не сомневаться, они потом все равно отыщут и перебьют всех, кто уцелел, а заодно и разрушат шаттл с коптерами, чтобы никто не смог ими воспользоваться и улететь. А вот это уже никуда не годится. У меня на эти аппараты свои планы. Так что я в деле. Что скажешь?
Взгляд, которым наградила его девушка, выражал удивление, несогласие, страх и одновременно в нем читалась скрытая надежда.
— Я с тобой!
— Гут. К слову, смотри, я был прав, эти черти двинулись к реакторному отсеку. У нас пока есть одно важное преимущество — мы их видим, а они нас нет.
Ему только сейчас пришла здравая мысль:
— Комм, заблокируй для всех передачу сведений о нас и наших перемещениях. Ослепляй на время камеры в секторе, где мы движемся. Жаль, что раньше этого не сделал. Заблокируй все замки и автоматические двери. Незачем врагу упрощать жизнь.
Глава 20
Все когда-нибудь случается в первый раз. Поцелуи, драки, двойки по поведению (этого, наверное, никто не избег, и уж Март точно), зарплата, а еще улыбка твоего новорожденного ребенка, когда ты взял его на руки.
Первый бой не забывается никогда. Со временем детали в памяти стираются, остается только главное. Ну и тот факт, что ты это вспоминаешь, означает, что в той кровавой рубке ты выжил. А это, поверьте, уже не мало.
Победа прекрасна, она дает веру в себя, но ее не бывает без поражений, которые учат и делают сильнее. Если справился и не сломался.
Подняли их по тревоге. Срочный вылет. Никаких официальных заявлений от «старика» — командующего ударной авиагруппировкой генерала дер флигера[1] Конрада фон Зайделя — не поступало, но все уже знали, что «Мьельниры» поразили химл рахдонитов. Пронесся мгновенный, как свежий ветерок, слушок по солдатскому радио, вызвав волну искреннего воодушевления. Они долго этого ждали и вот, началось! Больше никогда они не будут униженно склонять голову перед иноземцами и зарвавшимися торгашами!
— Помяните мое слово, скоро и наш черед настанет, — с волчьей ухмылкой на узком, хищном лице пообещал их командир, обер лейтенант Макс Риттер. И как напророчил. Стоило ему договорить, как над дверью их кубрика замигал красный фонарь и загудел тревожный зуммер.
— Наше и третье отделения получили боевой приказ! Что, волки, — прорычал он, перекрывая отрывистый рев сигнала, — пришло наше время! Три минуты до старта. Покажем, что мы умеем!
— Есть, командир!
Элитная отдельная штурмовая рота воздушных панцерегерей состоял исключительно из добровольцев в суб-офицерских званиях. Отделениями в ней командовали лейтенанты, взводами — гауптманы[2], а всем отрядом — полноценный оберстлейтенант[3].