Три товарища (СИ)

— Полегче! — возмутился Павлинский. — Ты вообще знаешь кто я такой? Мне стоит только…
— Я прекрасно знаю, кто вы такой, лейтенант Павлинский. Советую не пугать меня своим отцом, чтобы я от страха не обделался прямо перед вами. Иначе очень плохо запахнет… Но не для окружающих, а конкретно для вас.
— Да мы только с ними выпить хотели! — Борис Павлинский попытался сдать назад. — Что сразу полиция? Кто вас позвал вообще?
— А что вы скажете, товарищ бывший курсант? — полицейский потерял интерес к Павлинскому и повернулся к стоявшему впритык Алексею. — Хотели выйти на улицу, чтобы "мировую" распить? Или, может быть, кулаки почесать?
— Хотелось немножко, — скромно признался Алексей. — А что? Ходят тут всякие. Праздник портят. Хотелось бы и им, конечно, что-нибудь попортить в ответ. Мордашку, например.
Полицейский нахмурился, пытаясь понять, бывший курсант сейчас грубит, шутит или просто слишком много выпил, чтобы осознавать, чем это может ему грозить.
— Лейтенант, советую следить за словами, — порекомендовал он Алексею. — Вы сейчас находитесь не в загородней забегаловке. И не с собутыльниками выясняете отношения. Не забывайте, кто вы и какой род войск представляете.
— Слушай, отстань уже, стралей, — пьяный Борис Павлинский недолго молчал. — Ну реально. Ты что, бессмертный, что ли? Не порти мне праздник.
— Не понял, — полицейский удивился. — Я не ослышался? Ты мне угрожаешь???
— Да ладно, Борь, хватит. Не связывайся, — Бурулёв очень быстро унюхал, чем запахло. А потому схватил Павлинского за руку и потащил назад.
Бугай Толочко хоть и выглядел, как деревенский увалень, дураком тоже не был.
— Он перебрал, старший лейтенант. Такое дело. Не каждый день лётную академию заканчивают. Понимаете же, да? — схватил он Павлинского за вторую руку и принялся помогать напарнику.
— Эй! Да отвалите вы! Чего вцепились? — недовольно выкрикнул Павлинский и попытался вырваться. Но не удалось — физические кондиции не позволяли. Он чувствовал себе смелым и сильным не потому, что таким был, а потому что знал, какие силы за ним стоят.
Старший лейтенант, немного уязвлённый угрозами сынка мэра, некоторое время раздумывал, как поступить. Наказать наглеца, конечно, не мешало бы. Например в "бобик" посадить и держать так долго, пока не протрезвеет. Отобрать дорогой смартфон и закрыть двери, чтобы даже звуки наружу не смогли прорваться. А возможно, и напугать чем-то более существенным. Например, провести видео-фиксацию неадекватного состояния и отвезти в отделение. Посадить на часок в "обезьянник" и лишь потом дать сделать звонок папаше. Чтобы тот примчался, увидел и надавал нерадивому сынку по шее.
Но так же был риск, что папаша надаёт по шее и другим. Когда скандал уляжется, мэр вновь вернётся. И тогда уже не будет церемониться с представителями закона. Может даже бюджет урезать. Или карьеру старшему лейтенанту подпортить. Всё может быть.
— У вас есть какие-либо претензии к Борису Павлинскому? — старший лейтенант всё же принял решение и обратился к Алексею.
— Его, вроде, угомонили, — Алексей кивнул в сторону уже не такой грозной четвёрки, где трое тащили к выходу четвёртого со словами: "пошли проветришься".
Старший лейтенант проводил взглядом дебоширов.
— Оставлю двоих внутри. Будут присматривать. Увидят, что приблизитесь друг к другу и вновь начнёте выяснять кто круче, гарантирую выговор с занесением в личное дело.
— Мы не при делах вообще, — заметил Никита. — Они сами решили испытать судьбу.
— Вот и оставайтесь не при делах, — посоветовал полицейский. — Не стоит портить карьеру, сцепившись с недоносками. В следующий раз думайте, как себя вести с подобными. Я уверен, среди вас нет тех, у кого отец — мэр города. И для кого подобные выходки окончатся чуть менее плачевно, чем для других. Всем всё ясно?
— Да.
— Ага.
— Угу.
— Я не понял!
— Так точно! — дружно ответили ребята.
— Другое дело, — удовлетворённо кивнул старший лейтенант. — Сологубов, Величко — останетесь тут. Постарайтесь быть незаметными. Через два часа вас сменят. Следите, чтобы больше никаких конфликтов. Если что, сразу радируйте. Остальные — на выход.
 
Борис Павлинский ещё брыкался у двери, когда военные полицейские двинули на выход. Они-то и подстегнули его и его друзей быстрее покинуть заведение, чтобы проветрить задурманенные алкоголем мозги. А когда они вышли, вновь по ушам ударила музыка. Диджей с юмором прокомментировал момент, где кто-то чуток перебрал, посмеялся вместе с выпускниками и всех пригласил на танцевальный пол. Весёлые парочки или не менее весёлые одиночки вновь заплясали. А Алексей, Никита и Илья дружно опрокинули стопки. Алексей поднял со стола наполовину опустевшую бутылку, налил каждому и огласил только что придуманный тост:
— За то, чтобы в следующий раз я выбил ему зубы!
Таня громко фыркнула. Но всё же опустилась на краешек дивана рядом с Никитой. После неожиданной перепалки, она присмирела. Видимо, даже успела испугаться. То ли за себя, то ли за мужа.
Никита и Илья присоединились к тосту. Закашлявшийся после выпитого Илья тут же добавил, что тех четверых слабаков они втроём легко бы отмудохали. Жаль, им не позволили этого сделать. Никита и Алексей засмеялись, услышав бравурные нотки от покладистого друга. Илья предпочитал не связываться ни с кем. Сам никогда не напрашивался. Но всегда был готов поддержать, если с ним плечом к плечу будет стоять кто-то более решительный.
— Как отвратительно, — надула губки Таня. — Этот ужасный мачизм… Детский сад!
— Самцы хомосапиенс в инстинктах ничем не отличаются от самцов любых других млекопитающих, — нравоучительно произнёс Алексей. — В нас заложена программа, где каждый самец стремиться стать доминантным…
— О, Боже мой, — Таня схватилась за голову. — Всё, Никита! Хватит! Поехали. Не могу уже его слушать.
— Да дай закусить пацану! — воскликнул Алексей. — Что ты его постоянно шпыняешь!?
Илья тихо захихикал, прикрыл рот и завалился на диван. Он уже выпил столько, что перед глазами иногда двоилось. А постоянная пикировка Алексея и Тани уже не беспокоила, а смешила.
Никите уезжать не особо хотелось. Особенно после того, когда они так удачно, по его мнению, решили проблему с Павлинским. Плюс, он ещё не был пьян. Хоть чувствовал себя весёлым и удовлетворённым, Таня под боком его напрягала. Он бы сейчас с удовольствием присоединился к друзьям и не думал ни о чём, кроме веселья. Не каждый день подводится финальная черта, отмерившая пять лет твоей жизни.
Но так же он понимал, что теперь не принадлежит себе. Вернее, принадлежит не только себе. Принадлежит Тане и новой ячейке общества, которую они создали вместе. На них обоих лежит ответственность. Им обоим придётся идти на компромиссы. Жертвовать чем-то ради другого. И Никита так сильно любил свою жену, что ради неё был готов жертвовать чем-то не менее важным для него — жертвовать дружбой.
— Ладно, солнце, поехали, — наконец, согласился он. Вздохнул, выбрался из-за стола, поднял с диванчика и напялил слегка помятую фуражку. — Ты, наверное, себя плохо чувствуешь?
— Нехорошо, да.
— Ка-а-акой позор, — скривился Алексей.
— Извините, парни, — пожал плечами Никита. — Но мне пора. Много не пейте. Держите себя в руках и не ищите проблем с "Павлином"… И да! — добавил он, когда Таня схватила его за руку и решительно потащила к выходу. — Завтра — к девяти! Не забудьте!
Илья осоловевшим взглядом проводил Никиту, затем посмотрел на Алексея и пожал плечами. Реальность он оценивал уже не вполне адекватно.
— Подкаблучник! — прокричал вслед Алексей и удостоился от Тани презрительного взгляда на прощанье. — Она ещё сожрёт твой мозг столовой ложкой! Попомни мои слова… Тьфу ты, мать его так! — выругался он, когда за другом закрылась дверь. — Бабы эти… От них только зло.
— Да, — икнул Илья.
— Ты со мной согласен, что ли?
— Да, — Илья вновь кивнул головой.