Множественные сны Эльфины Рейн (СИ)

Итак, от этих двоих Эль вряд ли что-то было нужно. С натяжкой она могла «откусить» часть личности Милены ради удовольствия и развлечения (почему бы и нет, в конце концов), но Шарль что мог ей дать? Или тот же Уго Лерой? Захотелось побыть стервой, поунижать других, не чувствуя угрызений совести? Странное желание.
Нет, тут что-то не так.
Эль «ворует» личности случайно?
Это больше похоже на правду, если соединить сворованную пятерку воедино. В Эль кроется некий баг, она извлекает наружу часть чужой личности. Она материалист… но материалисты обычно извлекают предметы, о личностях Фаут не слышал ни разу. Поэтому да, это баг. Но она научилась использовать его себе на пользу, ведь ее навыки пилота всплыли как по заказу.
Эльфине Рейн наконец надоело тянуть время, она раздраженно отодвинула от себя пакет и повернулась к Фаусту. Пробежалась по нему наглым взглядом, изобразила кривую ухмылочку, то ли наглую, то ли пошлую… и все эти гримасы выглядели на ее лице неуместно, по-дурацки и даже смешно. Возможно, это оттого, что Фауст теперь знал правду. Хотя бы ее часть.
– Могу снять водолазку, полюбуешься, – предложил он серьезно.
Она закатила глаза:
– Парни, считающие себя неотразимыми… вы жалкие.
– Не мой случай, ведь неотразимым меня считаешь ты.
Эль фыркнула, собираясь ответить что-нибудь эдакое, но Фауст ей не позволил, наклонился ближе и заговорил:
– Сама же сказала: у тебя нет причин со мной разговаривать, это я пришел, я торопился, да так, что даже переодеться не успел. Ты это наверняка заметила. Стоило меня прогнать, чтобы поиздеваться, но почему-то я здесь. Сижу перед тобой в обтягивающих лосинах и смотрю, как ты ешь. Вывод один: ты просто не смогла меня прогнать, потому что считаешь неотразимым.
– Из какой задницы ты такую теорию наковырял?! Дружочек, у тебя явные проблемы с восприятием действительности.
– Точно? А ты не пытаешься свои проблемы на меня зеркалить? Ведь это ты воспринимаешь действительность по-разному, Эль. Или как к тебе стоит обращаться сейчас? Мсье Уго Рейн? Фройляйн Эльфина Лерой? Ты это как-то называешь для себя или предпочитаешь обходиться туманными фразами? Отрицать? Как это обычно происходит?
Надо отдать ей должное – она не дрогнула.
Смогла изобразить скептичную ухмылку и отбила удар:
– Даже спрашивать не буду, долго ли ты думал…
– Почему? У меня есть ответ: мне хватило одного короткого разговора с Аланом Блавоном, чтобы идея поселилась в мыслях. Мне хватило нескольких часов с этим же Аланом Блавоном, чтобы сомнений не осталось. Мне хватило дороги от вертолетной площадки до корпуса Риты Кастильо, чтобы припомнить другие моменты. И мне хватило полчаса наедине с тобой, чтобы остальное обрело смысл. Но я все равно думал слишком долго, стоило догадаться раньше… хотя как о таком можно догадаться!
– Ни слова не поняла, но есть места, где тебя обязательно выслушают. А соседи там какие! Наполеоны, дьяволы и прочие фантастические твари.
– Ты хорошо держишься, – искренне заметил Фауст. – Но тебя глаза выдают. В них я вижу страх, Эль. Ты боишься меня сейчас, потому что точно знаешь: в мое подсознание пробраться не так просто, в прошлый раз тебе понадобилась моя помощь. Стереть нежелательные знания не получится так, как ты привыкла. Это выход из зоны комфорта, да? И другого плана у тебя нет. И кто знает, что я успею натворить, пока ты его придумаешь…
В этот раз Эльфина Рейн промолчала.
Фауст не собирался создавать себе врага, он просто хотел, чтобы она начала его слушать, не прячась за оскорбительными фразочками. Он этого добился, а значит, можно отступить:
– Я не собираюсь тебя сдавать, Эль. Я просто хочу, чтобы ты ответила на мои вопросы честно и открыто. Без лжи, которой ты кормила меня с момента встречи. Мы поговорим и разойдемся. Надеюсь, что не врагами.
Она ответила тяжелым взглядом. Похоже, это ее вариант согласия.
  
ГЛАВА 41
 
Этот Фауст оказался настолько приставуч и уперт, что Эль начала подозревать себя в дурновкусии. Это ж надо, чтоб ей понравился этот болван! С ее-то безупречным вкусом! Эль всегда была слишком хороша, чтобы вляпаться в идиота, само собой, ей понравился кто-то толковый. Так она думала о Фаустино раньше. А вот теперь засомневалась.
 
– Так ты расскажешь, в чем дело? – продолжал допытываться Фауст, хотя она и так дала понять, что разговор состоится. Что за необходимость в дополнительных намеках?!
Эль закатила глаза:
– Нет! Покажу пантомиму.
– Я точно знаю, что это не ты…
– Жопой нюхаешь цветы!
Настала очередь Фаустино закатывать глаза:
– Не переигрывай, не мог мсье Лерой быть настолько отвратительным! Он же преподавал, в конце концов, а значит, как-то мог держать себя в руках. Вот и ты попытайся.
Легко сказать – попытайся! Но с какой стати?
Решив, что чем быстрее разговор начнется, тем быстрее Фауст свалит, Эль приступила к долгому рассказу. Так и подмывало наврать, неприятно, когда припирают к стене и вынуждают открыться… но дурацкая симпатия туманила мозг не хуже личности Уго Лероя. Внутри Эль происходила настоящая борьба, к которой примешался и Гай с его опасениями и тревогами, и много чего еще, но каким-то образом победило желание довериться Фаустино де Веласко, открыть свой секрет кому-то, кроме Гая. Возможно, как только парень свалит, Эль отправится в душ и обольет свою глупую голову кипятком. С другой стороны, он ведь сам обо всем догадался, не убивать же его за это.
Она говорила быстро и конструктивно.
О себе и дефекте, полученном при рождении, выложила все, Гая нарекла лучшим другом, а остальные детали утаила до лучших времен. О секте Фаустино вроде как не догадывался, ни к чему его пугать такими деталями. О предполагаемом внедрении… там все сложно и страшно. Да и Эль не знала, как все преподнести, ведь пока Фауст пропадал в горах, случилось столько всего… она думала, к этому они в итоге и придут, к событиям дней минувших, к информации, по крупицам добытой из раздолбанного сознания Уго Лероя, но вместо этого Фауст отправился в ином направлении. Непредсказуемом, оттого неприятном.
– Я смутно представляю, как работает твой дефект, но… в теории любой баг можно поправить – это как бы основа программирования, – подумав немного, выдал он. – И любое подсознание можно описать кодом, я так сделал, чтобы создать точку перехода до Комиссии. Времени ушло предостаточно, но теоретически…
Эль усмехнулась и сложила руки на груди:
– Хочешь поправить мой дефект, де Веласко?
– Я мог бы попробовать, да.
– Мог бы попробовать… а меня ты спросил, хочу ли я «быть поправленной»? Не пришло ли тебе в голову, что меня все устраивает? Что я нравлюсь себе такой и никаких исправлений мне не надо?
Фаустино посмотрел на нее внимательно, долго, и кивнул:
– Если все так, то прости. Не подумал.
– Полезный навык – думать. Используй его чаще.
– Да я вот прямо сейчас… думаю, как бы ответила настоящая Эль. Мы вообще с тобой виделись по-настоящему? Разговаривали?
– Я тебе не какой-то Билли Миллиган 11! – Эль начала злиться, хотя и с самого начала этого разговора спокойной не была. Не нравилось ей, что Фаустино спрашивает не то. Вопросы слишком личные, а его предложение и вовсе… пустить его в голову?! Это запредельный уровень доверия, к которому она никогда не будет готова. Только Гай мог навещать Эль в любое время, но другие люди… они фу.
Да и «дефект» Эль полностью устраивал.
Не только сейчас, но и раньше… с любым подсознанием по соседству она бы отвергла такое предложение, это точно. Потому что она всегда Эль, просто немного разная. Но это она. И из нее нельзя выдрать что-то настолько важное и формирующее ее личность, это же… жестоко! И дефект – это лишь удобное для описания слово, но в реальности никакой это не дефект. Не баг, который надо исправить. Просто часть Эль.