За ночью рассвет (СИ)

Итак, графиня намеревалась провести последние месяцы перед родами в доме госпожи де Вьен. После рождения ребенка Кларисса и сама Сильвия должны были засвидетельствовать, что младенец был подброшен в их дом. При помощи дяди Клариссы они рассчитывали устроить так, что Сильвия усыновила бы этого младенца, дав ему фамилию Дюбуа. Наделять его фамилией своего покойного супруга она не посмела бы, ведь у де Ланье уже был наследник. А если бы все сложилось, как задумано, ребенок впоследствии мог бы претендовать на все имущество Сильвии, доставшееся ей от родителей. Слабым местом в их плане было объяснение с герцогом Д’Арси, который, безусловно, не принял бы неожиданного материнства Сильвии, да и вообще мог о чем-то догадаться. Сильвия предлагала «умертвить» свою воображаемую подругу, о которой она сообщила Д’Арси, и забрать ее ребенка себе. Кларисса же, не самая набожная в их пансионе, считала, что подобными фантазиями Сильвия навлечет-таки на себя Божий гнев, и убеждала не измышлять таких страстей. Ведь при желании герцог мог в любой момент проверить выдуманную Сильвией историю, обнаружить, что никакой подруги-вдовы с ребёнком по адресу, оставленному графиней, не существовало, и сложить концы с концами. Кларисса обещала, что никто в ее доме не выдаст тайну Сильвии, и дядя тоже будет помогать им. Сильвии оставалось только надеяться на милость Господа и на снисхождение герцога.
Еще месяц она провела в Шатодюнуа. Д’Арси ее больше не беспокоил, и словно исчез из их с Патриком жизни. На исходе января Сильвия все же поделилась своей тайной с Марией, которая начинала уже подозревать неладное. К счастью Сильвии, живот ее почти не рос, и никто, кроме камеристки, помогавшей переодеваться, не смог бы заметить изменений в ее талии. Марии не нужно было называть имя отца, она и сама догадалась.
— Сударыня, даже и не рассказывайте мне, как это случилось! — говорила Мария, крестясь на распятие. Но только я видела, как господин герцог смотрел на вас! И предупреждала, что добром это не кончится! Что же теперь делать? Такого позора вам не простят при дворе! Имя господина графа будет обесчещено, а маленькому графу-то каково будет! А что будет с вами, госпожа! — Мария зарыдала, громко сморкаясь в носовой платок.
— Успокойся, Мария. Я уже все устроила. Ты должна будешь помочь мне.
— Вы только скажите как, сударыня, я все для вас сделаю!
Сильвия не стала сразу посвящать девушку во все детали, просто сообщив, что они уезжают на юг. А потом у нее состоялся разговор с Патриком.
— Патрик, мальчик мой, мне нужно сообщить тебе кое-что важное.
— Да, сударыня!
— Следующие несколько месяцев тебе придется провести в доме господина Д’Арси. Дело в том, что я вынуждена уехать. Одной моей знакомой требуется помощь, и я не могу ей отказать.
— Но почему вы не возьмете меня с собой? И о ком речь, о госпоже Ла Димон?
— Нет, Патрик. С госпожой Ла Димон все в порядке, ты сам имел возможность в этом убедиться. Это моя подруга по пансиону, но ты с ней незнаком. Она недавно потеряла мужа, и у них остался маленький ребенок. Ей сейчас очень нужна поддержка. Тебе жизнь в их доме будет неинтересна, да и занятия с учителями я тебе там вряд ли смогу обеспечить. А у господина Д’Арси ты сможешь прекрасно провести время с кузеном, а еще его светлость обещал, что вас навестит ваша с Патриком бабушка!
— Госпожа Д’Арси? Отец упоминал о ней когда-то, но я, честно признаться, полагал, что она давно умерла.
— Я вообще ничего не знала о ее существовании! Вот вы и познакомитесь наконец! Тебе не придется скучать! А я буду писать тебе и вернусь, как только смогу.
— Хорошо, сударыня, как вам будет угодно. — И мальчик беспечно убежал вдогонку за Ромулом.
Наконец, все необходимое было собрано, и Сильвия в сопровождении Марии выехала в Нарбони. Уже на подъездах стало ясно, что поблизости что-то происходит. Им встречались вооруженные люди, иногда вдалеке виднелся дым пожара. Остановились на постоялом дворе, и Мария, поболтав с трактирщиком, выяснила, что гугеноты решились-таки на более масштабное выступление, и передвигаться в этих краях сейчас может быть очень опасным, особенно для католиков. До города оставалось всего два дня пути, и они все же решили продолжить движение, но только в светлое время суток. Навстречу им попадались и крестьяне, и военные, вооруженные кто чем. На второй день их карету остановили какие-то люди, оказавшиеся католическим отрядом, но узнав, что это путешествует графиня де Ланье, отпустили их с миром. Таким образом, Сильвия и Мария прибыли на место без особых приключений.
 
Кларисса ожидала их приезда с большой тревогой. В городе было очень неспокойно, и поговаривали о возможных мятежах. Но главное, что Сильвия была теперь на месте, и могла вздохнуть относительно спокойно. Ей предстояло прожить здесь следующие месяцы в ожидании появления на свет своего ребенка. Она не знала, мальчик это будет или девочка, но ей казалось, что именно девочка. И она уже выбрала ей имя — Диана, в честь покойной сестры герцога Д’Арси, матери Патрика.
Жизнь потекла своим чередом. Сильвия почти не покидала дом, проводя основное время в своих покоях или в саду. Зима на юге закачивалась раньше, и днем постепенно становилось все теплее. Сильвия много помогала Клариссе по хозяйству, поскольку та, в основном, была занята со своими больными. Дядя Клариссы, посвященный в одну из частей плана, лишь однажды появился в доме засвидетельствовать свое почтение госпоже де Ланье, и заодно посетовал на то, что беспорядки в городе, кажется, перерастают в крупное восстание. Пока этого не произошло, но Клариссе все чаще приходилось лечить раненных в стычках или погромах.
А через два месяца в городе вспыхнул мятеж. Во главе его встал граф де Ля Редорт. Это был человек несгибаемой воли, военный в десятом поколении, известный своими религиозными взглядами. Он открыто поддерживал гугенотов, и сейчас, когда мятежи подавлялись королем все более жестко, он полагал, что пришло время попытаться устроить крупное восстание. Вместе со своими сподвижниками, он готовился к нему несколько последних месяцев. В регион тайно свозилось оружие, с разных концов страны съезжались протестанты, желающие бороться за свою веру. И именно Нарбони был назначен центром этого мятежа. За одну ночь его заняли гугеноты, дома, в которых обитали семьи католиков, были блокированы, и сотни военных расположились по городу. Местом основной дислокации выбрали городскую ратушу. А все новых и новых прибывших расселяли по домам горожан. В доме Клариссы де Вьен было решено разместить самого графа де Ля Редорта. Противиться женщина не могла, и вскоре у них появился новый квартирант.
Ранним утром в дверь постучали. Сильвия, обычно при появлении незнакомых посетителей прятавшаяся в другой комнате, и сейчас наблюдала через приоткрытую дверь столовой, не выдавая своего присутствия. В гостиную вошел молодой мужчина, одетый по-простому, во все темное. На вид ему можно было дать лет тридцать-тридцать пять. Тёмно-каштановые волосы до плеч, темная бородка, тонкие благородные черты лица: резко очерченные губы, точеный профиль и глаза стального цвета. Он был безусловно красив. Увидев спускавшуюся к нему Клариссу, граф поклонился.
— Доброе утро, сударыня. Рауль Эдуард Луи, граф де Ля Редорт, к вашим услугам.
— Кларисса де Вьен. Рада приветствовать вас в моем доме, граф.
— Я должен принести свои извинения, сударыня, за то, что мне придется некоторое время стеснить вас своим присутствием. Не знаю, насколько оно будет длительным, но для всех нас было бы лучше, если бы все закончилось быстро и с наименьшими потерями с обеих сторон.
— Я все понимаю, ваше сиятельство, и надеюсь, пребывание в моем доме оставит у вас хорошие воспоминания. Прошу вас, я покажу вам ваши комнаты.
Кларисса выделила ему покои на нижнем этаже. Так было бы удобнее для всех, чтобы новый жилец мог уходить и приходить в любое время, не думая, что беспокоит хозяев.
Когда женщины еще только узнали о том, что у них поселится чужой человек, Сильвия очень заволновалась. Ведь теперь ей нужно было бы скрываться и от графа. Однако Кларисса уверила ее, что едва ли тот будет часто бывать дома. Наверняка дневать и ночевать он станет в ратуше. К тому же, даже сейчас мало кто мог догадаться о положении Сильвии. Широкие юбки скрывали и без того небольшой живот. И графиня немного успокоилась.