Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ)
Наверное, если бы чудовище из подземелья увидело нас в этот момент… Зашёлся бы от зависти. А может, превратилось бы в человека потому, что сейчас происходило между нами – это магия. Сильная. Неуправляемая. Магия, которой невозможно сопротивляться, магия наших чувств.
Не помню, как мы оказались в спальне, помню неистовые, жадные руки, горячие губы, пылающие глаза... Его слова как бред, как заклинание:
– Не отпущу. Не отдам. Не хочу без тебя.
На мгновение я прихожу в себя, потому что Ролан замирает. Я тянусь к нему, выгибаясь всем телом, горю, почти рыдаю. Он мне нужен, нужен сейчас!
Он склоняется надо мной и спрашивает:
– Джоанна… Да?
– Ролан!
Мой стон, неприличный, низкий, раздаётся в спальне.
– Джо!
Впиваюсь в его губы поцелуем. И он сдаётся, обрушивается как буря, которую я сама же и наколдовала.
…
Рассвет встретил меня очень далеко от Биргенгема. Мы с Колокольчиком завтракали, готовясь к очередному рывку.
Оставалось лишь молиться милосердной Спасительнице, чтобы не опоздать и надеяться, что камень, который я нашла на берегу, поможет королеве.
А Ролан. Он не проснулся, когда я уходила. Если целительница хочет, чтобы кто-то сладко спал, так оно и будет. Сонные чары – вещь полезная.
Конечно, когда он проснётся, то будет злиться. Очень. Я представила его лицо и улыбнулась.
Потом вспомнила девочек. Как поцеловала их перед отлётом. Уля проснулась. И хорошо, потому что обещать вернуться надо глядя в глаза. Особенно если эти глаза – глаза ребёнка.
Счастье, что я не взяла их с собой! Трое суток лёту, не останавливаясь, если и спать урывками, то верхом на грифоне, а это настоящее искусство, тут тренировка нужна.
Колокольчик. Я погладила пёрышки верного друга. Вдохнула воздух. Ароматный, уже намного теплее, чем в Приграничье. Полянка, на сколько хватало глаз, усыпана синими цветами!
– И что ты магичишь каждую ночь на эту красоту, а? – рассмеялась я, погладив клюв. – Нет, мне приятно. Очень! Спасибо, конечно. Но тебе же силы нужны!
Силы были нужны. Мы оба держались за счёт запрещённых зелий, а это значит, расплата не за горами. Спасём королеву (да будет воля твоя, Милосердная!) и будем на пару умирать. Так что детей во всё это втягивать было совершенно ни к чему.
Что сказать Ролану, я не знала, когда улетала. Не знаю и сейчас. Поэтому и усыпила.
– Что ты смеёшься? – я с укоризной посмотрела в золотые глаза. – Он, между прочим, замуж звал. А я отказалась.
«Ну и дура», – слышу я в своей голове.
– Сам такой. Ладно. Полетели!
Глава семнадцатая
– Джо! Слава Милосердной, ты здесь…
Его величество стащил меня с грифона, не обращая ни малейшего внимания на то, что я на ногах не стою. Да и у Колокольчика они подкашиваются.
– Альфред!
– Что?
– Колокольчик. Его надо…
– Займитесь им, – отмахнулся король.
Его величество сам на себя был не похож! Лазоревые глаза поблёкли. Резкие, нервные движения. Сердце сжалось: неужели всё так плохо?
– Быстрее!
Я стащила короб с Колокольчика, покачнулась, стараясь не думать о том, как устала, и что скоро начнётся откат от использования запрещённых поддерживающих настоек.
– Быстрее! – его величество сам, не вызывая слуг, подхватил мои запасы. – Сначала. всё шло хорошо, – начал он, когда мы уже поднимались по лестнице. – А потом королева слегла, – он говорил отрывисто и быстро, – лекари бессильны, они ничего не могут найти! Джо… она уходит. Понимаешь?
Я неслась вслед за Альфредом, пытаясь по его сбивчивым, невнятным описаниям понять хоть что-нибудь. От его величества веяло такой безнадежной тоской, таким отчаянием... Надо бы его самого напоить успокоительными зельями, а то так до потери контроля над магией недалеко. Ладно. Осмотрю королеву и сразу займусь королём: должен же кто-то навести порядок в этом замке печали неизбывной.
Мы неслись по коридорам чёрным смерчем, обитатели дворца старались не попадаться нам на пути, всё словно вымерло. Факелы почти нигде не горят, шаги отражаются от каменных стен гулким эхом. Чем ближе к покоям беременной, тем меньше воздуха. Дышать просто нечем. Как они вообще тут живут, и что, горы меня забери, здесь происходит?
Горы. Чудовища. Ролан. Королева. Милосердная, помоги! Рука сама скользнула в карман, нащупала камень – сила отозвалась мягкой волной энергии, и это немного подбодрило.
Король рванул одну из дверей, не дожидаясь, пока слуга отворит, как положено. В глаза бросились бледные лица фрейлин. Все они смотрели так, будто это я отравила её величество вероломно и подло.
– Входите, – процедила сквозь зубы одна из присутствующих, та, чей взгляд был особенно злобным.
Камеристки стояли вокруг нас с таким надменно-трагическим видом… Будто там за дверью покоев королевы уже покойник, честное слово!
Альфред беспомощно посмотрел на меня:
– Как только будут новости, сразу ко мне.
Я вздохнула. Меня впустили в спальню к больной. Окна плотно занавешены бархатными портьерами. Огляделась, выжидая, когда глаза привыкнут к царившей вокруг полутьме. Почему они не отдёрнут шторы? У королевы болят глаза от света? И почему так жарко. Её знобит?
Подошла к постели, коротко поклонилась и взяла ее величество за руку. Та дернулась, словно ее коснулась змея. Я прикрыла глаза, вслушиваясь в пульс. Чуть частит. Состояние угнетенное, но… говорить о том, что королева собирается нас покинуть, не приходится.
Перевела дыхание, поняла, что и не дышала толком. Да тут вообще дышать можно?
Пахнуло дымом, как будто от костра. Жаровня стоит прямо возле кровати. Камеристки то и дело проверяют, не остыли ли угли. В спёртом воздухе пахнет травами.
Странно… В этих краях ещё тепло, это же не Приграничье! И тут меня молнией пронзило.
Неужели… Милосердная!
– Жаровню убрать!
Крикнула, а мысли уже неслись вскачь: ядом пропитали угли! Нет, подозрительных запахов не было, но их скрыть для талантливого мага – пара пустяков. Хотя… Волчья отрава или полынный хмель – без них никак, а запах попробуй ещё скрой! Но всё равно надо проверить. Один тот грибок чего стоит! Хвала Милосердной, правда, шерсти и клыков у королевы пока не наблюдается, но…
Ни одна из девиц не двинулась с места. Заколдованные они тут все, что ли?
Я выглянула в коридор, увидела гвардейца, который тоже почему-то делал вид, что не услышал моей команды. Подняла бровь. Он дрогнул, и тут же материализовались слуги.
– Жаровню вынесите в коридор и откройте окно!
Метнулась к коробу, вытащила зелья. Резким движением, не обращая внимания на вздохи сиделок, камеристок и придворных дам, распахнула шторы и окна, тяжёлые-то какие! Свет и свежий воздух ворвались в покои, радостно облетели вокруг, замерли и принялись осторожно, с опаской обживаться, удивляясь, как можно было так долго их не приглашать?
– Что вы делаете? – попыталась остановить меня девица, которая, как мне казалось, почему-то ненавидела меня больше всех остальных.
– Королеве – сухую сорочку. Эту никуда не уносить! Перины убрать, постель перестелить. Поторопитесь!
Я сделала несколько глубоких вздохов. Так. Первое – проверить жаровню. Под убийственными взглядами присутствующих, включая настороженно выглядывающую из-под вороха перин больную, выскочила в коридор.
Посмотрим, что тут у нас. С полчаса я сосредоточенно капала на угли. Перейдя на магическое зрение, искала.
Хоть что-нибудь! Но так ничего и не нашла. Всё… Милосердная, всё чисто! Обычные угли. Немного ароматной сухой смеси и только, никаких ядовитых трав. Странно. Этот способ был бы самым завуалированным. Значит, что-то в лекарствах.
– Принесите образцы всего, к чему притрагивалась её величество. Еда. Питьё. Лекарства. Живо!
Вела я себя не очень вежливо. Не по этикету совсем. Но, честно говоря, чем дольше я здесь находилась, тем больше росли внутри меня раздражение и злость.