Не любовь. Не с нами (СИ)

Ненадолго меня привела в чувство прохлада атласного покрывала на кровати, а как мы очутились в спальне – выпало из памяти. На долю секунды меня выбросило из забытья, но настойчивые губы завладели моим вниманием, заставив отбросить мысли о добродетели.
Глеб упирался одной рукой в матрас, держа свой немаленький вес надо мной. Пальцы второй руки путал в моих волосах, размётанных по подушке. Его губы отрывались от моего рта, лишь для того, чтобы судорожно вдохнуть, с жаром пройтись по открытым участкам тела. Он целовал, сжимал, надавливал, гладил, нависал сверху – всё это сводило с ума. Я была с ним, под ним, отвечала на умелые ласки, готова была взорваться в удовольствии, лучше во взаимном.
  – Цыпа, ты без белья? – услышала я, когда пальцы Глеба отодвинули в сторону мои шорты. – Да чтоб тебя! – пробормотал он с болью, притронулся там, где собирался.
Я упёрлась пятками в атлас, на котором распласталась, и через секунду получила то, что желала сильнее всего последние мгновения.
Понимание произошедшего медленно возвращало меня в реальность. Я отвела взгляд от высокого потолка, перевела на тяжело дышащего Голованова. Ощутила грудью давление от того, что он почти лежал на мне. Почувствовала между своих бёдер его бедро, которое не давало мне свести ноги. Руки всё ещё держались за спину Глеба, на его шее красовалась царапина от моих ногтей.
Глеб пошевелился, поменяв положение, провёл рукой по внутренней стороне моего бедра, опаляя горячим дыханием, и я вдруг ясно, как в самый светлый божий день поняла, что происходит. Я не за этим пролетела пять тысяч километров, точно не для того приехала в эту квартиру. Я не собиралась больше рисковать своим сердцем, и совершенно точно не намерена была изменять Вадиму.
– Встань! – велела я Голованову.
– Что? – с трудом ответил он.
– Встань сейчас же! – потребовала я.
Глеб откатился на край кровати, в недоумении посмотрел на меня. Я подскочила, как ошпаренная, укусила себя за ладонь, чтобы не зареветь во все горло от разочарования – в себе ли, в Голованове, в человечестве – неизвестно. Рванула к входной двери, и уже через секунду выскочила на лестничную площадку.
Я неслась изо всех сил, опасаясь, что Голованов вот-вот догонит, только никто меня не догонял, и даже не приехал ближе к ночи к Коле. Вечер прошёл в спокойном семейном кругу. Коля с удовольствием занимался с сыновьями, мама допытывалась у всех, понравился ли новый рецепт тушёных овощей – Глебушка научил – Нюта доваривала аджику, время от времени бросая на меня вопрошающие взгляды.
Мне нечего было ей ответить. Главное, я не изменила Вадиму.
  
Глава 13. Ирина
 
Голованов не появлялся у нас больше недели. Поначалу я пребывала в уверенности, что он примчится следом, потом считала, что на следующий день, после думала –  через день, но Глеб словно в воду канул.
Несколько раз я порывалась позвонить, телефонами мы обменялись, когда ехали к нему в квартиру, но тут же одёргивала себя. Мало ли, где его черти носят, я не собиралась показывать заинтересованность. Вот ещё! Голованову надо – пусть он и звонит!
Вопреки нервному ожиданию, я раз за разом одерживала победу над собой. В подтверждение собственного равнодушия к высокомерному засранцу, по себялюбию которого ударил мой отказ, я звонила Вадиму. Поболтать о мелочах, узнать, как его дела. Пару раз он с энтузиазмом поддерживал мою болтовню, потом начал находить причины, почему не может говорить прямо сейчас, а в последний раз сказал, что отправляется с парнями на рыбалку, на связи его не будет несколько дней.
Причин не доверять Вадиму у меня не было, он ни разу не давал повода усомниться в верности, уличить в обмане. Объяснение тому, что он не хочет беседовать по телефону несколько часов кряду, я нашла мгновенно: Вадим не самый разговорчивый человек, у нас бывали дни, когда он не произносил ни слова за целые сутки!
– Глеб, – услышала я голос Коли, когда остановилась у клумбы, чтобы сфотографировать розы. Я сразу подобралась, решив, что пропустила явление мистера всея побережья, однако быстро сообразила, что разговаривает брат по телефону: – Хорош депрессовать, прекращай. А то давай, подскакивай, посидим, перетрём.
 
Как ни тянулась я в сторону телефонного разговора, расслышать, что ответил Голованов, не могла. Благо, к Коле подошла Нюта с Алёшей на руках, поставила малыша на руки отцу, ловко сдёрнула сырые шорты и, пока Коля машинально придерживал сынишку, одела сухие. Я не знала, нормально ли то, что у двухлетки случаются подобные казусы, но судя по спокойным движениям родителей, всё шло свои чередом.
– Что случилось? – спросила Нюта, поставив Алёшу на землю, тот рванул со всех ног к соседскому коту, которого братья безуспешно пытались поймать всё пребывание у дедушки с бабушкой. 
– У Глеба внеплановая проверка.
– Чего проверяют?
– Я в этом ничего не понимаю, – ожидаемо ответил Коля, который был так же далёк от медицины, как я от подводного флота. – Глеб не на шутку запарился, похоже.
– Ещё бы, – вздохнула Нюта.  
В это время телефон в моей руке оповестил, что пришло сообщение. Я машинально глянула, отвлекаясь от беседующих родственников, и больше уже не смогла оторвать взгляд от экрана.
Новые фотографии Алёны – моей лучшей подруги, так во всяком случае я считала до этого вечера. Сначала я не увидела никакой крамолы: Алёнка, красующаяся в купальнике на берегу озера, на заднем фоне коттеджи знакомой базы отдыха – время от времени мы выбирались туда компанией. В Иркутск пришло лето, не такое удушающе жаркое, как на побережье Чёрного моря, но это было самое настоящее лето, горожане спешили на свежий воздух.
Черти дёрнули заглянуть в сторис Алёны. Поначалу всё смотрелось невинно, фотографии и короткие видео, громкий смех на заднем плане, после камера переместилась на лобовое стекло машины, демонстрируя дорогу, знакомую переднюю панель, руки Вадима на руле. Он же уехал на рыбалку…
Быстро промотав все изображения, я прошлась по аккаунтам наших общих приятелей: моих, Вадима, Алёны и тех, кто тоже засветился на фотографиях с базы отдыха. У кого-то, как у Вадима, инстаграм молчал, некоторые выкладывали фото природы, писали посты про наступившее лето, приятную компанию, а кто-то постил буквально каждый шаг, заодно документируя, как Алёна виснет на шее Вадима, обнимает его со спины, или его вальяжно закинутую ей на плечи руку.
Происходящее было чем угодно, но не рыбалкой, куда якобы отправился Вадим, и точно не дружескими объятиями, которые мне нестерпимо хотелось приписать двум самым близким в последние годы людям.
Вспомнилось, как мы познакомились с Алёной на первом курсе института и почти моментально подружились. Она была местная, знала каждый закоулок Иркутска, была в курсе всех культурных событий, знакома с каждым начинающим музыкантом, талантливыми программистами, детьми чиновников местного разлива.
Она же и познакомила меня с Вадимом в конце первого курса, когда я стояла на пороге отчисления. Поначалу я старательно училась, посещала все без исключения лекции, веря в поговорку: «сначала ты работаешь за зачётку, потом зачётка работает на тебя», вот только продлилось это недолго.
Быстро выяснилось, что стипендии и тех крох, что присылали родители, хватает только на проезд, квартплату и скудное питание. Мне же, как молодой девушке, впервые попавшей в большой город, хотелось покупать косметику, наряды, ходить в бары, ночные клубы, про которые щебетала Алёна.
Я быстро нашла себе работу, сначала официантки, потом промоутера в алкогольной компании. Мы зажигали в увеселительных заведениях, раскручивая мужчин на покупку именно нашей продукции. В мои смены, как правило, была самая большая выручка. К новому году меня переманил самый дорогостоящий бар Иркутска на должность «текильщицы» – девушки, которая разводит гостей на покупку алкоголя. Мне оплачивали напитки и закуски, а обязанности были до смешного простые – убедить мужчин в необходимости спустить все деньги за одну ночь именно в нашем баре.