Любовь и Хоккей (ЛП)

Я не утруждаю себя мытьем головы. Я просто хочу, чтобы высохший пот сошел с моей кожи. Чтобы смыть сегодняшнюю тренировку и подготовить меня к завтрашней. Душ после хоккея придавал мне собранности. Независимо от того, как я играла в тот день, не имело значения, сделала ли я хет-трик или играла так плохо, что оказалась на скамейке запасных. Вода смывала все, так что я могла сосредоточиться на завтрашнем дне.
Как только я убеждаюсь, что больше не пахну, словно грязный спортивный носок, я оборачиваю полотенце вокруг тела и головы, чтобы одеться. Я всегда выхожу из раздевалки последней, в основном потому что трачу время на уборку своего шкафчика и шкафчика Риггс. Клянусь Богом, она бы потеряла голову, если бы меня не было рядом, чтобы все исправить.
Натянув пару черных спортивных шорт, толстовку с капюшоном Чикагского университета большого размера и убедившись, что все мои вещи разложены, а шкафчик Риггс не стал катастрофой. Я начинаю направляться к выходу. Закидываю спортивную сумку на плечо и направляюсь к двери.
Доставая свой телефон, проверяю экран, но от Бишопа по-прежнему ничего нет. Набираю сообщение, но удаляю его перед отправкой. Я не напишу первая дважды. Я не та девушка. Я отказываюсь быть такой девушкой.
Я открываю двери на студенческую парковку. Воздух теплее, чем обычно. Один из тех дней, когда пахнет летом. У нас в Чикаго не часто бывают такие дни. Я провожу восемьдесят процентов своего времени на ледяном катке, поэтому стараюсь наслаждаться солнцем как можно больше.
Начинаю копаться в сумке в поисках ключей, когда чувствую, что мой телефон начинает вибрировать. Я предполагаю, что это мой отец, поэтому нажимаю кнопку ответа, держа телефон между ухом и плечом, пока ищу ключи.
— Привет, пап, - спокойно говорю я в трубку.
— О, теперь папочка? На самом деле мне это не нравится, Валор. Но, эй, если это заставит тебя кончить, я готов попробовать.
Ну что ж. Это чертовски потрясающе.
Голос Бишопа просачивается через мой динамик, напоминая мне, что нужно научиться проверять имя на экране, прежде чем отвечать на звонок.
— Учитывая, что от тебя ничего не слышно с сегодняшнего утра, я думала, что ты мертв. Я не ожидала твоего звонка, - Честно говорю ему с ноткой раздражения в голосе.
Его смех наполняет мои уши. 
— Я позаботился о некоторых вещах. У меня есть планы на сегодняшний вечер, и я должен был все уладить.
Мгновенно образ его на свидании с хоккейной зайкой вторгается в мои мысли. Меня действительно может стошнить на этой парковке. Я стискиваю зубы.
— О.
— Знаешь, тебе нужна новая пара Конверсов, Вэлли. - Я слышу улыбку в его голосе, которая только злит меня еще больше. Я смотрю вниз, на свои ноги, и вижу старые черные кеды. Они грязные и выглядят так, словно могут развалиться при моем следующем шаге. Но мне нравятся эти кеды.
— Подожди, откуда, черт возьми, ты вообще знаешь, какая на мне обувь?
Я чувствую, что мои ключи, наконец-то, на дне сумки, и вытаскиваю их, поднимая взгляд на пустую парковку передо мной. Я замечаю свою машину с телом, прислонившимся к ней.
— Черт возьми, Ви, отдай мне должное, ты думаешь, я не знаю свою девушку?
Моя девушка.
Бишоп опирается плечом на мою пассажирскую дверь, на его красивом лице застыла ухмылка. Его золотисто-светлые волосы откинуты назад с лица, и он пристально смотрит на меня. Он смотрит на меня так, как все девушки хотят, чтобы на них смотрели.
Это взгляд, который заставляет время остановиться всего на одно мгновение. Вся эта суматоха, анархия, все остановилось, и мир повис между нами. Наши глаза удерживали друг друга на связи, которую мы больше не могли отрицать.
Я чувствовала себя так, словно кто-то включил замедленную съемку, и нежные вибрации скрипок танцевали на ветру. Все казалось живым, оживленным нашей электризующей связью. Будто ребенок нарисовал небо. Мягкие желтые, темно-оранжевые и ярко-красные тона слились воедино в блаженной симфонии. Лучи света отбрасывали сияние на его лицо, подчеркивая скульптурные скулы и твердую челюсть.
  
Он был произведением искусства, оживленным солнцем, а я была просто зрителем, которому посчастливилось стать свидетелем этого.
Мои ноги начинают неторопливую прогулку в его направлении, прежде чем это превращается в устойчивый бег. Когда я подхожу достаточно близко, бросаюсь на него всем телом, и он ловко ловит меня. Мы чувствуем себя как два кусочка головоломки, которые целую вечность искали друг друга. Чтобы этот момент наступил. Мои руки сомкнуты вокруг его шеи, мои ноги обвиты вокруг его талии, в то время как его руки прижимают меня к его телу. Моя голова уткнулась в его плечо, вдыхая его запах.
Он пахнет солнечным светом.
— Я тоже скучал по тебе, моя девочка Вэлли.
Ветер гулял по всей машине, звуки музыки доносились из моих динамиков. Я оглянулся на пассажирское сиденье, увидев единственного человека, от которого у меня захватывает дух.
Мне никогда в жизни не было так страшно смотреть на кого-либо. Я знаю, что если дам ей шанс, она станет той женщиной, без которой я не смогу жить. Черт возьми, она уже была ей. Единственное, что я пообещал себе, что никогда не сделаю. Полагаться на кого-то в поисках счастья, доверять кому-то то, что я чувствую.
Она прислоняется спиной к пассажирской двери, ее ноги перекинуты через консоль, а ступни покоятся у меня на коленях. Время от времени она высовывает голову из окна, чтобы ее волосы развевались на ветру. Ее ноги двигаются в такт музыке, а улыбки, которая сияет на ее лице, достаточно, чтобы заставить меня возить ее по городу часами напролет.
Мой желудок представляет собой смесь беспокойства и удовлетворения. Я чувствую, как моя рука сжимает руль немного крепче. Что было хуже? Бросить Валор и больше никогда с ней не разговаривать? Или позволять себе влюбляться в нее до тех пор, пока я не смогу найти выход?
Все это похоже на обоюдоострый меч. Мой самый большой страх - потерять единственного человека, который заставляет мое сердце биться быстрее. Я никогда не хотел быть таким, как мой отец. Я никогда не хотел доверять кому-то свое сердце только для того, чтобы он ушел и забрал с собой частичку меня.
Я чувствую, как ее тело движется к заднему сиденью, хватая еще один кусок пиццы, которую я взял перед тем, как забрать ее с тренировки. Пепперони с сыром, дополнительные пепперони. С ней это никогда не меняется. На самом деле я не слишком много планировал на сегодня. Я просто знал, что она становится беспокойной в моей квартире. Я знал, что отказ от выхода на публику негативно сказывается на ней.
Я был готов рассказать Джей-Джею уже несколько дней. Я устал от того, что Валор уезжала, проведя со мной всего один день. Я хотел, чтобы она была в моей постели все выходные, а не только через день. Я хотел, чтобы она все время была рядом со мной.
Я уступил ей. Это был конец игры. Как только я оказался внутри Валор, я никогда не хотел быть внутри кого-то другого. Я трахал ее везде, где только мог ─ в душе, на кухне, на балконе, на полу. Черт, я не могу вспомнить, когда мы в последний раз занимались сексом в моей гребаной постели. Мои руки всегда были на ней.
Я хотел, чтобы она всегда была рядом со мной. Она сделала мою жизнь немного ярче.
Единственный способ, которым я мог объяснить, каково это быть с Валор, - это спать на моем правом плече. Вэлли спит на правом боку, не имеет значения, в какой позе она засыпает, она всегда оказывается на правом боку.
Я ненавидел обниматься. Я был не из тех парней, которые обнимают девушек, пока они не засыпают. К черту все это. После того, как я переспал с цыпочкой, я хотел уйти. Это одна из причин, по которой я никогда не приводил их к себе, чтобы она не оставалась на ночь. Мы трахнулись, и я ушел. Вот и все.
Но после того, как пот наших с Валор сексуальных похождений высох, все, чего я хотел, это чувствовать ее тепло, прижатое ко мне, когда мы засыпали. Закрыть глаза, ощущая, как запах ее лавандового шампуня наполняет мои ноздри. Она как персональный ароматизатор.