Зов (СИ)

В семь утра в дверь позвонили два раза.
— Пойди, открой, это Тамара оладьи принесла. А я сейчас, мигом!
Я поспешил в прихожую и открыл входную дверь.
— Здравствуй, Колечка! Ого, вымахал-то как!
На пороге стояла Тамара Павловна, в руках у нее был поднос с оладьями.
— Проходите, Тамара Павловна. Чаю с нами попьете?
— Спасибо, Коля! Я рано встаю и уже позавтракала.
— Здравствуй, Тамара. Ну, что у нас тут? — на кухню зашел отец, тот прежний прихрамывающий старик. — О, оладушки, как же я их люблю! Спасибо, Тамарочка! М-м… вкуснотища…
Отец схватил с подноса оладью, макнул в варенье и оправил в рот.
— Да на здоровье, — она довольно заулыбалась, — я пойду, если что надо будет, позовите.
Когда за ней закрылась дверь, я посмотрел на отца.
— А она, случайно, не из вашего ведомства?
— Из нашего, — отец кивнул и отправил в рот еще одну оладью. — На пенсии она уже лет пять как. Но ты на нее не смотри так! Этот божий одуванчик троих завалит и глазом не моргнет. Сейчас таких мало уже.
— Так она здесь что, за сторожа?
— И за сторожа, и за домохозяйку. Работали мы раньше вместе много где. Потом она по выслуге лет на пенсию вышла, а тут я помог ей, сына выручил, спас, можно сказать. Вот она в благодарность и присматривает за нашим хозяйством, ну и я приплачиваю ей, конечно, не обижаю, всё-таки старый боевой товарищ.
Отец выглянул в окно.
— Тут, Коля, полдома таких пенсионеров! Кстати, если бы со мной что случилось, то она бы тебе записку передала, а там… там ты бы сам догадался, где посмотреть и что почитать. Ну всё, собираемся, Пётр уже возле подъезда.
Отец придержал меня за руку.
— В связи с тем, что ты узнал, не отпало желание служить на границе?
— Нет. Чувствую, надо мне туда. Объяснить не могу, почему… Тянет!
— Ну раз надо, значит надо! Эту тему закрыли.
Отец глянул на наручные часы.
— Так и еще… с сегодняшнего дня ты в интернате на дневном. Тренируешься и учишься там, а ночуешь дома. По вечерам я сам буду тобой заниматься, пора передавать тебе азы нашего родового стиля, обучить тебя родному языку и письменности. Ты это легко освоишь. Всё, пошли, Пётр ждет уже!
Пограничная застава, стык Правого фланга
Раннее утро. Рассвет наступил как-то сразу. Только что было темно, я перевел взгляд на спящих ребят, затем посмотрел в окно, а там уже светает.
Всё, хватит дрыхнуть!
— Подъем! Застава в ружьё! — заорал я.
Бойцы вскочили как ужаленные, глаза шальные.
— Коля, блин… ну чо за дела! Зачем так орать… я чуть не обосрался со страху.
— Зато проснулся. Так, сейчас по очереди вниз, потом завтрак, потом служим, где-то к тринадцати должны подползти Таран, Сёма и Бугай, сейчас четыре тридцать, всё… шевелимся!
Я первым спустился вниз, умылся, снова поднялся на вышку. Следующим полез Марченко. Так, ногу он ставит увереннее, чем вчера, но всё равно проблема никуда не делась.
Жаль… затяжной спуск он может и не осилить, надо за ним присматривать.
Позавтракав разогретой тушенкой, помакав в нее хлеб и запив всё это подогретой на сухом спирту водой, мы распределили секторы наблюдения и вновь приступили к службе.
— Марченко, вон баба твоя.
— Где?
— Да вон! Раздетая стоит! — Серёга показал рукой на голый ствол деревца возле стыка и заржал.
— Блин… померещится же такое! — немного сконфуженно пробормотал Марченко.
Дождь давно сошел на нет, ветер всё еще гонял сырость по плато, но робкие лучи солнца уже выглядывали из-за туч.
— Как нога? Только честно.
— Спасибо. Колено и правда успокоилось, а вот икра беспокоит, — и тут же поспешно добавил: — Но намного лучше, чем вчера. Правда!
— Помог, значит, массаж?
— Да. Очень здорово помог…
— Ну вот и отлично, часа за два до выхода еще разок промнем.
Марченко обреченно вздохнул, развернулся и, чтобы я не видел, плюнул с вышки на землю. Серёга тихо засмеялся.
Когда занят делом, время летит незаметно. Не успели оглянуться, как время уже перевалило за полдень.
— Наши на горизонте! — оповестил нас Сергей.
Я посмотрел в ТЗК.
 
Да, вот они! Забрались на плато и, не останавливаясь, поплелись в нашу сторону.
— Час от силы и они будут на месте. Так, Марченко, снимай сапоги, Серёга, готовь обед, что там у нас осталось, быстро перекусываем, сдаемся и домой.
Серёга без разговоров схватил оставшиеся консервы и начал спускаться вниз.
Марченко, сцепив зубы, послушно подставил ногу для экзекуции.
Его икроножная мышца на самом деле приятно порадовала. Уже не было той каменной твердости, что вчера, да и Марченко глаза теперь не закрывал, а только морщился и немного постанывал, когда было совсем не стерпеть.
— Ну вот, — сказал я, вытирая руки после мытья, — будем надеяться, что до заставы дойдем без приключений.
— Угу… — просипел Марченко, поджав губы и натягивая сапог.
Перекусив, мы стали дожидаться, когда подойдет наша смена.
— Давайте, спускайтесь вниз, встречайте парней.
Нашим сменщикам до вышки осталось еще метров триста. В ТЗК хорошо было видно, что дорога им тоже далась очень нелегко. Усталые лица. У Сёмы вытянутая, как у гуся, шея говорила о максимальном истощении организма, у Бугая нижняя губа болталась, как неродная, тоже не от избытка мощи, а вот Паша Таран пёр, как бульдозер, губы сцепил, глаза прищурил и вперед.
— Паша, поднимайся! — прокричал я, когда смена перездоровалась с моими бойцами.
Паша ощутимо тяжело полез на вышку.
— Что-то вы сегодня в плохой форме, Павел, — решил пошутить я, пожимая ему руку.
Таран хмуро глянул на меня.
— Ступени, мать их, мокрые и скользкие, вы там осторожнее на спуске.
— Ага, спасибо, Паша. Что еще интересного?
— Интересного ничего больше, а вот плохое есть.
— И что же? — чувство тревоги опять кольнуло в грудь.
Таран посмотрел на меня немного дольше обычного.
— Боюсь ошибиться, Коля, но там, по-моему… похоже, змеюки устроили свадьбу, еле проскочили.
— Да ладно! Не сезон же… Точно? А где?
— По всему Пятаку, особенно много возле Канатки с этой стороны. Там кишит всё!
— Сам видел?
— Да. Агрессивные до жути, на тропе не протолкнуться.
— Ясно. Ну, принимай хозяйство, и мы двинули.
— Вы это, аккуратней там.
Закончив со всеми формальностями, я спустился вниз, пожал руки Сёме и Бугаю, после чего дал команду своим.
— Построились! Первое: по данным разведки на Пятаке змеиная свадьба, их там полно, и Паша видел разных, но в основном гюрзу. Паше я верю, он такими вещами шутить не станет. Может, там совсем и не свадьба, но какая-то аномальная активность после дождя и грозы присутствует. Поэтому максимальное внимание и сосредоточенность. Вопросы?
Я посмотрел на Марченко. Он пожал плечами.
— Теперь второе: ступени мокрые и скользкие, и не везде успеют просохнуть. Марченко, это тебя касается. Ты в своих кирзачах там аккуратнее, а то спустишься на заднице до самой заставы! Вопросы? Нет вопросов?
Я посмотрел на Буянова.
— Сергей, Паша распылитель с химией оставил на середине спуска к Канатке, смотри, не пройди мимо.
Я сделал шаг назад.
— Напра-во! Дистанция пятьдесят шагов, на спуске десять, на заставу шагом марш!
Помахав рукой на прощанье нашей смене, мы пошли в сторону заставы. На небе ни облачка. Ветер тоже ослаб, нам это только на руку. Ступеньки должны просохнуть быстро.
Змеиная свадьба на Пятаке
Проблема с ногой у Марченко вылезла на первых же ста метрах спуска к Канатке. К середине он уже, не стесняясь, хромал на обе ноги, рискуя рухнуть после каждого шага вниз.
В конце первого отрезка спуска ноги у парня практически уже не гнулись, и я даже представлять не хотел, какие мучения он сейчас терпел.
Всё чаще и чаще я стал прикидывать, что надо как-нибудь перелезть через Канатку, а там я посажу его себе на спину и, изображая нестерпимую усталость, допру до заставы. Другого варианта я просто не видел. Он не дойдет.