Токийский полукровка. Дилогия (СИ)

А дальше началось форменное избиение, Шота гонял разобщенных, потерявших боевой дух банчо по всему складу. Он более не использовал свои грозные ноги, в ход шли лишь виденные мной ранее цуки. Вывод о том, что Гото сильнее этого парня был ошибочен. Я отталкивался от неверных предпосылок и сделал ложное предположение. Оценивать бойца лишь по одному аспекту — верх глупости.
Командир босодзоку тоже не сидел все это время без дела, неподалеку от его ящика без сознания валялась парочка хитрожопых банчо, что пытались удрать со склада через выбитые Шотой ворота.
— Так, а теперь стаскивай их в одну кучу.
Командует Акихико, когда Шота вырубает последнего из Банчо — того самого здоровяка в косухе, который, несмотря на свои габариты, оказался весьма прытким засранцем.
— Недзуми, а ты чего встал?
Через десяток минут мы на пару со здоровяком стащили всех банчо, кроме его первой пары жертв, в одну кучу.
— Так–так–так, то, что надо! — покопавшись в одном из ящиков Акихико извлекает на свет знакомый мне девайс — Мамия‑845. — А теперь, стяни свои милые штанишки и отлей прямо на них.
Акихико в предвкушении наводит на меня объектив фотоаппарата, готовый к съемке. Карма — злая сука, это мне ответка за Хоши Ито. Надеюсь, хотя бы по жопе сегодня не получу.
Если выбирать между смертью и возможностью кого–то обоссать, то выбор, думаю, очевиден. Расстегиваю штаны и начинаю удобрять эту кучку придурков. С самого утра терпел.
— Да, ты, я смотрю вошел во вкус. — делает очередной снимок командир босодзоку, продолжая зубоскалить. — Догадываешься, для чего мне такие фотки?
— Надеюсь, не чтобы передернуть?
От облегчения я забываюсь и говорю то, чего говорить не следовало. За что тут же получаю по почкам от, стоящего неподалеку, здоровяка. Меня скручивает от боли, если завтра не начну ссать кровью, то считай день удался.
— Если сболтнешь лишнего о той потасовке у храма, то банчо получат эти фотки и твои примерные координаты. Стоит ли говорить, что они сильно разозлятся, когда узнают, что их обгадил какой–то пиздюк–хафу. — продолжает, как ни в чем не бывало, командир босодзоку, пока я без штанов корчусь от боли. — Это был первоначальный план, но знаешь, малыш Недзуми, твоя пронырливость и длинный язык натолкнули меня на интересную мысль. Ты ведь учишься в Тосэн?
— Да, в средней. — глупо отпираться.
— Какой год?
— Первый.
— Могло быть и лучше. Ты что–нибудь слышал о троице старшей Тосэн.
— Да. — догадаться о ком он говорит не составляет труда.
— Я хочу, чтобы они присоединились ко мне и ты мне в этом поможешь.
— И как, вы, себе это представляете?
— Для начала, вотрись к ним в доверие.
— Это нереально! Я попаду в старшую Тосэн только через два года, когда эти трое будут на заключительном году обучения. — пытаюсь отмазаться, пока еще есть подобная возможность. Этот хитрожопый тип явно втягивает меня в очередной блудняк.
— Ты смышленый парнишка, Недзуми, я верю в тебя. А если не потянешь, ничего страшного, братишки из банчо всегда смогут придать тебе нужную мотивацию. — после чего склоняется ко мне и шепчет прямо на ухо. — Я видел с каким детским восторгом ты следил за движениями Шоты. Жалко, что ты всего лишь маленький, жалкий хафу, которого никто не станет вести по пути боевых искусств. Но знай, если ты поможешь исполниться моему желанию, то я приоткрою для тебя этот запретный путь.
Какая примитивная, но в то же время действенная манипуляция. Банальный кнут и пряник, но в моих текущих условиях озвученная красноволосым наживка выглядит достаточно «вкусной», чтобы ее заглотить. К тому же я ничего толком не теряю, у меня уже есть готовый план по завоеванию доверия троицы из Старшей Тосэн, нужно лишь слегка его подкорректировать, чтобы не остаться в дураках, если что–то пойдет не так. А оно обязательно пойдет — такая уж у меня удача.
Банчо* - исключительно мужские уличные банды, которые занимаются магазинным воровством, уличными кражами и другими мелкими преступлениями.
   
Глава 8
 
— Господин Акихико, а зачем вам та троица из Тосэн?
Решаюсь задать волнующий вопрос, когда командир босодзоку спихивает меня со своего байка у храма Чококудзи — там, где взял.
— Ты в курсе, что еще пару лет назад темной стороной Тайто безраздельно правили якудза, точнее группировка Мацуба–Кай? Они держали под своим контролем все сферы: рэкет, игорный бизнес, сутенёрство, наркоторговлю, финансовые махинации и многое другое. А босодзоку делали бабки в основном на незаконных, уличных гонках, точнее на ставках. Но пару лет назад все изменилось, у якудза во всем Токио дела пошли по пизде. Стихийно, буквально из ниоткуда образовался Союз Канто, костяком которого стали башковитые и предприимчивые парни до этого покинувшие ряды якудза и босодзоку. Они стали конкурировать с якудза и делать это весьма успешно. Тогда–то монополия якудза пошатнулась и, словно грибы после дождя, стали появляться банды нового поколения: голодные, дерзкие и жестокие. И, если раньше якудза были безоговорочными правителями ночного Токио, то сейчас каждый желающий, если он достаточно силен, может откусить кусок пожирнее. Вот я и откусил, те якудза, которых я отделал на этой площади были из Мацуба–кай. Их Оябуна* сильно огорчает, что я подгребаю район под себя. Вот он и послал своих младших братьев уладить дела, но у тех нихера не вышло, а значит грядут серьезные разборки. Для которых мне и нужна та троица из Тосэн.
— Разве три школьника такая уж серьезная сила?
— Сами по себе — конечно нет, но если они подомнут под себя все ближайшие школы, а затем распространят свое влияние на соседние районы…
— То вы получите много бойцов. — заканчиваю я за него, задумчиво потирая подбородок.
— Верно. Я же говорил, ты смышлёный парень, Недзуми. Одно дело, если я лично начну этим заниматься, то план быстро раскусят и мне начнут противодействовать те же якудза, Союз Канто или местные банды. И совсем другое — школьная возня в которую не принято вмешиваться.
— Звучит, как план.
— И об этом плане не знает даже Шота. Понял к чему я клоню? — еще один крючок.
Должен признать, несмотря на юный возраст, этот ублюдок мастерски манипулирует людьми. Это наводит на подозрения: либо Акихико такой же перерожденец, как я, либо проходил какую–то специальную подготовку. Оба варианта кажутся мне достаточно фантастическими, чтобы быть правдой. Кто же ты такой господин Акихико, лидер банды босодзоку под названием Красный Они?
— Господин Акихико, можно последнюю просьбу, правда она довольно странная?
— Ну, давай.
— Можете нанести по мне свой лучший удар, но так, чтобы он меня едва задел?
— Пацан, да ты точно псих. Но мне нравится, давай рискнем. — он ставит байк на подножку и расчехляет свой субурито. — Если сдохнешь, без обид. Обещаю, похороню тебя со всеми почестями.
Акихико принимает странную стойку: правая нога выставлена чуть вперед, колени выключены, а левая рука согнута в локте из–за чего полотно боккена покоится на плече. Стойка кажется такой расслабленной и уязвимой, особенно благодаря правой руке, которая и вовсе висит вдоль туловища безвольной плетью из–за чего складывается ощущение неполноценности. Стойка не симметрична, ей словно чего–то не хватает. Эта незавершенность настолько сильно меня поглощает, что я пропускаю удар. Улавливаю лишь смазанное движение, будто командир босодзоку сделал кувырок в воздухе не сходя с места.
— Может еще раз, вроде не попали…
Грудь охватывает жжение, я опускаю взгляд и вижу темную, подпаленную полосу на своей футболке, тянущуюся сверху вниз. Задираю одежду, чтобы оценить повреждения. Мою бледную грудь строго посредине рассекает вертикальная, красная полоса, словно от ожога первой степени. Я так понимаю, это он меня едва чиркнул. Что за безумный мир, хочется поскорее окунуться в визуализацию, чтобы хотя бы там оценить всю красоту этого выпада. Но нельзя, у меня сегодня еще есть дела, а время стремительно утекает. Судя по солнцу, уже далеко за полдень.