Измена. Дар богини драконов (СИ)

— Я уже приготовила завтрак. Вот, присела, — побледнев, оправдывается она.
Мне становится неудобно.
— Простите, что напугала вас.
— Нет, это вы простите. Подумаете еще, что я сижу, ничего не делаю.
— Не подумаю. А у вас есть, что-нибудь покушать. Я со вчерашнего дня ничего не ела.
Эдна начинает суетиться и на столе появляются молодой сыр, зелень, вяленое мясо, фрукты.
— Где вам накрыть завтрак?
— Я могу позавтракать здесь.
— А хозяин меня не заругает? Никто из хозяев здесь не ест, — сомневается Эдна.
— Из хозяев? Этим домом владеет кто-то еще?
Вот я глупая, подумала, что такой домище, в котором можно разместить население всего Темплвиля, может принадлежать одному человеку.
— Ой, — Эдна натянуто смеется. — Я так нервничаю, что несу не пойми что. Конечно же, хозяин здесь один — господин Морриган.
— Не волнуйтесь так, — пробую успокоить ее. — Я сама волнуюсь. Я восемь лет прожила в монастыре и забыла, как общаться нормально.
Сажусь к столу, беру кусок сыра и с наслаждением отправляю в рот. Вкусно.
— Эдна, а скажите, чьи вещи, которые вы вчера принесли?
— Мои! Мои вещи, — выпаливает Эдна.
— Спасибо вам. Я сегодня куплю себе платья и все остальное. Так что можете их уже забрать. Вам даже их стирать не придется, я ничего не надевала. Они очень красивые, правда, но сорочка она такая… как сеточка.
— Люблю, когда воздух туда-сюда гуляет, — выпучив глаза, говорит Эдна. — И спать не жарко.
Я придвигаюсь к ней ближе и тихо шепчу:
— А как вы носите такие маленькие, неудобные панталоны?
Эдна, не вовремя отпившая чай, фыркает и прыскает жидкостью по сторонам.
— А я их не ношу. Это моя дочь приезжала в гости и забыла. А я подумала, что вам оно нужнее, у нее много таких, — потупив глаза и густо покраснев, говорит служанка.
Это как раз таки все объясняет. Ну не вяжется у меня никак строгий образ Эдны с такой развязной одеждой.
— Вы кушайте, кушайте, а я пойду, у меня дела. Еще протереть нужно, цветы полить, — Эдна резво подскакивает и направляется к выходу из кухни.
— Я могу вам помочь.
— Да где ж это видано, чтоб хозяева слугам помогали? — ее брови взлетают вверх от удивления. — Мне за работу, вообще-то, жалованье платят.
— Если я буду бездельничать, умру от скуки, — вздыхаю я. — Чем же мне занять себя?
— Как чем? Вы должны радовать хозяина. Одеться красиво, сесть на софу и услаждать его взор своим видом. Или можно играть на музыкальных инструментах. Или можете… — Эдна усиленно морщит лоб, — вышивать, например. Или читать. Или гулять по саду.
Задумываюсь, что неплохо было бы наведаться в библиотеку и выбрать книги для чтения. Пока это единственное, что меня заинтересовало из списка, предложенного Эдной.
С уходом служанки на кухне становится скучно. Я не привыкла есть в одиночестве. В монастырской столовой всегда было шумно, несмотря на то, что монахини все время ругались, требуя тишины.
Расправляюсь с бутербродом и чаем, от нечего делать тянусь за наливным яблоком. Не успеваю отгрызть от него кусок, как в кухню входит Эдна.
— Госпожа, вас ожидают в гостиной.
Вхожу в гостиную, и улыбка расцветает на губах. На софе, скромно сложив ладони на коленках, сидит моя дорогая Лилия. Рядом с ней лежит милая шляпка, украшенная искусственными цветами. Практически подлетаю к подруге. Она порывисто встает и сгребает меня в объятья.
— Но как ты нашла, где я живу? — смеясь, спрашиваю я.
— Издеваешься? Твой муж — герой империи. Где он живет, все знают. Неужели он не сказал тебе? Или вы всю ночь провели за кое-чем другим, — хихикает Лилия.
— Не надо, пожалуйста, — прошу ее не затрагивать щекотливую тему. Мне не хочется обсуждать личное даже с ней.
— Я так за тебя рада, так рада! — она пожимает мне руки. — Кто бы мог подумать, что мы будем жить в одном городе.
— Теперь ты можешь приходить к нам чаще.
— Конечно-конечно, я еще тебе успею надоесть. Может, предложишь давней подруге кофе?
Вздыхаю.
— Я еще не совсем знаю, где что находится.
— Глупенькая, — смеется Лилия так, что завитые кудряшки у лица весело подпрыгивают. — это делается вот так, — она берет с небольшого столика колокольчик и начинает трезвонить.
 
Вскоре в гостиной появляется Эдна.
— Принеси нам две чашечки кофе с молоком. И побыстрее, — жестко, по-хозяйски отдает приказание моя гостья.
Эдна кивает и удаляется. Мне становится неловко перед женщиной.
— Тебе не кажется, что это не совсем вежливо?
— Что именно? — искренне недоумевает Лилия.
— Ты была груба с Эдной.
— Я тебя умоляю! Это же прислуга. Руки да ноги. Что скажешь, то и сделают. Чего с ней миндальничать?
Мне не нравится ее тон и то, что она говорит.
Лилия считывает мои мысли по выражению лица.
— Яся, — она закатывает глаза, — ты столько лет жила в монастыре и многого не знаешь. Но ничего страшного. Скоро освоишься.
Проходит совсем немного времени, и в гостиную входит другая служанка, молоденькая девчонка со смешными веснушками на носу.
В руках она держит серебряный поднос, на котором стоят крошечные кружечки и вазочка с печеньем.
Девушка ставит поднос на столик перед софой, я присаживаюсь в кресло и смотрю, как она расставляет чашки.
Лилия берет бисквитное печенье и откусывает кусочек, с наслаждением закатывает глаза:
— Попробуй, очень вкусно. Обожаю их.
Я беру печеньку и следую примеру подруги. Хрустящий бисквит тает во рту. Действительно, потрясающе вкусно.
— Ты, наверное, в монастыре вкуснее хлеба ничего не ела, — манерно отпивая кофе, будто между прочим бросает Лилия. Я чувствую колкость этих слов. И корю себя за это. Лилия не имела в виду ничего плохого. Мне просто показалось.
— Отчего же? Нам давали печенье.
О том, что они напоминали по твердости кирпичи, я умалчиваю. Зато можно было одну печеньку грызть с утра и до самого вечера.
— Ничего, теперь ты почувствуешь вкус свободы. Здесь, в столице столько соблазнов, — воодушевленно щебечет Лилия.
— Мне нужно будет заглянуть в торговые ряды, — вспоминаю, что мне нужно срочно купить одежду.
— Замечательно, — широко улыбается подруга. — Я прогуляюсь с тобой, если ты не против. Погода просто прекрасная.
— Как здорово, что ты это предложила! Я совсем не знаю города.
— Допивай кофе и пойдем.
Смотрю, как она медленно, крошечными глоточками цедит напиток. Моя кружка стоит практически не тронутая. Напиток горький, даже мягкость молока его не спасает.
Перед парадными дверями старый дворецкий вручает Лилии белоснежный зонтик, а мне дает увесистый мешочек.
— Господин Морриган велел передать вам это. Он сказал, что вы можете не экономить, там достаточно, чтобы оплатить любую прихоть.
Я о деньгах совсем забыла, а мой супруг помнит.
На улице светит яркое солнце. Лилия, смеясь, раскрывает зонтик и прячет нас под ним.
— От солнца кожа темнеет как у крестьянки. Никогда не выходи из дома без зонтика. Наймем экипаж или пойдем пешком?
— Я бы хотела пройтись, посмотреть на город. Здесь такие красивые дома.
— Да, не то что в нашей дыре.
— А где ты живешь?
Куда ни посмотришь, везде виднеются роскошные особняки, щеголяющие друг перед другом помпезностью.
— Там, — она неопределенно машет рукой.
Я машинально перевожу взгляд в ту сторону, что она указала.
— Далеко?
— Ближе, чем ты думаешь, — улыбается она.
Если она не хочет говорить, значит, у нее есть причины. Ведь за столько лет в письмах она ни разу не назвала своего возлюбленного по имени. Возможно, этот мужчина имеет высокий титул.
— Расскажи мне лучше, как тебе твой муж?
— Он производит впечатление благородного человека, — уклончиво отвечаю.
Не говорить же, что я его совершенно не знаю.
— Эх, Яся, не представляю, как ты так можешь выйти замуж без любви, — вздыхает Лилия.
— На то была воля Богини. И я сделаю все, чтобы стать хорошей женой и полюбить мужа.