Остров неопытных лириков

— Ну здравствуйте! — возмутилась Инка. — Ты, значит, батарейку бережёшь, а о том, что я волноваться буду, даже не подумал! А я волновалась, между прочим. Домой вот к тебе пришла. Хорошо, что твоя мама меня без вопросов к тебе пустила. Изумительная женщина, должна тебя поздравить. «Здравствуй, рада знакомству, проходи, комната Витьки налево».
— Да, она у меня такая, — скромно потупился Витька.
— Ты случайно не знаешь, ребята с острова вернулись? — спросил кутающийся в одеяло Генка.
— Представьте себе — нет! — воскликнула Инка. — Наших друзей уже вся полиция Москвы ищет. Их нужно срочно спасать. С ними однозначно что-то случилось.
— Я тоже так думаю, — вздохнул Витька. — Вот только ума не приложу, чем мы можем помочь. Мы здесь, а они на другой стороне земного шара. Без трансформатора мы туда не доберёмся.
— Может быть, просто рассказать всё взрослым? — осторожно спросил Генка. — Они гидросамолёт на остров пошлют.
— Нам просто не поверят, — вздохнул Витька.
— Но твоя же мама поверила? — не сдавался Генка. — Пусть она поговорит с полицией…
— Да полиция её ещё меньше, чем меня, будет слушать, — отмахнулся Витька. — Они таких, как моя мама, вообще в упор не видят.
— Чтоб спасти друзей, нам нужно отправиться к ним на остров! — заявила Инка.
— Но у нас нет трансформатора, — хором застонали парни, — нет самолёта, нет денег, нас никто не будет слушать…
— Вот вы нытики! — возмутилась Инка. — Сплошное «нет», «нет», «нет». Надо искать возможности, а не отговорки!
— А может, мы военных о помощи попросим?! — воскликнул Витька. — Я как-то ролик про одного польского школьника смотрел. У него папка в Афганистане на военной базе служил. И вот он из Польши прямо в Афган и рванул. Через Москву. Наши военные его на транспортный самолёт посадили и прямо к воротам американской базы довезли.
— Для такого трюка нужно родиться поляком. Русскому школьнику наши вояки только бы пендаля дали, — вздохнула Инка. — Мы, русские, ценим иностранцев больше, чем соотечественников.
— Но попытаться-то стоит? Вдруг на том острове, где они застряли, пресной воды нет?
— Оставим вариант с военными на крайний случай, — взмахнула рукой Инка. — Даже если военные нам помогут, то с трансформатором по-любому придётся распрощаться. Они его себе заберут.
— Эй, откуда такой негатив? — возмутился Витька. — Ты же сама просила искать не отговорки, а возможности!
— Это потому, что у неё уже есть план, — улыбнулся Генка. — Я угадал?
— Может быть, у неё и запасной трансформатор есть? — язвительно спросил Витька.
— Чего нет — того нет, — развела руками Инка. — Зато у меня есть человек, который совершенно точно нас выслушает и сможет нам помочь.
— И кто это? — ехидно спросил Витька.
— Не догадываешься? Ты же сам мне про него рассказал! Это изобретатель телепорта — московский миллиардер-физик Алексей Скоробогатов.
— Но в нашей реальности он никакой не миллиардер!
— А это не важно, — отмахнулась Инка. — Он гениальный изобретатель. По любому что-нибудь придумает.
 Глава 9. Абьюз (нет) 
Стоя на коленях на добела выскобленных досках палубы, Анна с тоской наблюдала за тем, как Бармалей препровождает расфуфыренных Иду и Игоря в капитанскую каюту.
«Я всего полчаса как рабыня, — со злой иронией подумала она, — а новоявленным хозяевам завидую, словно всю жизнь в услужении жила».
И тихонько рассмеялась, напоминая себе, что не стоит принимать окружающую её кривую действительность близко к сердцу. Как она понимала из путанного объяснения Игоря, эта реальность будет существовать не более трёх часов.
— Мы ещё будем над всем этим смеяться, — тихонько сказал стоящий на коленях Эдик, — когда у Игоря получится всё исправить.
— Ты хочешь сказать «если», — пробурчал Рустам. — Если у него получится всё исправить.
— Выше нос, Рус, — повернулся к нему Эдик. — Где наша не пропадала!
— Везде, везде пропадала… — застонал Рустам, потирая распухший глаз.
— Не ной, — цыкнула на него Малика. — Настоящий мужик не должен так себя вести.
 
— Настоящий мужик ничего никому не должен! — огрызнулся Рустам.
Но дурака валять перестал, то ли осознав, то ли испугавшись Бармалея, вернувшегося из капитанской каюты в расстроенном положении духа. Друзья поняли это по тому, как он швырнул им связку грубо выкованных кандалов — наручников, соединённых общей цепью.
— Cadena! — гаркнул он.
Испуганные друзья без возражений засунули руки в металлические обручи. Щёлкнули замки. После чего Бармалей поднял на ноги всю шеренгу, резко потянув за конец общей цепи.
— Llévalos a mi cabaña, — сказал он, обращаясь к старикану, который продолжал меланхолично елозить шваброй по палубе.
— Se hará, — поклонился старик, добавив по-русски вполголоса: — Долдон ты басурманский, лаптем в могиле тёртый.
— Вы русский? — удивлённо спросила Анна, когда ведущий их в поводу старик завёл их в крохотное тёмное помещение в носовой надстройке. — Вы нам поможете?
— Русский, это верно, — ответил дедок. — А что до остального, то господь в помощь! Сидите смирно, пока с вами старпом не разобрался.
Говоря это, он накинул цепь на висящий в стене крюк и вышел, заперев за собой дверь. Перепуганные друзья остались одни в тесной, заставленной разным барахлом полутёмной комнате.
— Ну вот что он за человек, а? — шёпотом возмутилась Анна, убедившись, что шаркающие шаги старика затихли в тёмном коридоре.
— Самый обычный, Аня, — вздохнул Эдик. — Такой, как все. Вот подумай сама: ну что он может сделать? По существу, он такой же раб, как и мы.
— Какой это он раб? — возмутилась Анна. — Свободно по кораблю ходит.
— Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков, — вздохнул Эдик.
— Вах! Красиво сказано, — заметил лежащий на полу Рустам.
— Это не я. Это Гёте. Поэт такой, немецкий, — начал было объяснять Эдик, но замолчал, услышав приближающиеся шаги. В отличие от шаркающей походки старика, эти шаги сильнее скрипели половицами.
В следующую секунду дверь отворилась, и в проёме показался огромный темнокожий воин.
«Нам крышка!» — в очередной раз успела подумать Анна, перед тем как заметила зажатую в огромной руке мужчины жестяную поилку с кружкой.
— Ас-саляму алейкум ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух? — с вопросительной интонацией произнёс здоровяк, внимательно глядя на друзей.
— Ва-‘алейкум ас-саля́м ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух! — воскликнула Малика, прижимая руки к груди.
Вслед за ней эту таинственную фразу повторил Рустам и, с некоторой заминкой, Эдик. Здоровяк кивнул и, передав поилку Малике, скрылся в дверях, даже не посмотрев на сидящую на полу Анну.
— Вот что это было, а? — спросила она, как только удаляющиеся шаги затихли, утонув в шуме волн и скрипе такелажа.
— Воин пожелал нам мира, здоровья и благополучия в жизни земной и вечной, — пожала плечами Малика. — Я ответила тем же, добавив, чтоб на него снизошла милость и благодать Всевышнего.
— И всё? — подозрительно сощурилась Анна.
— На самом деле он спросил, являемся ли мы благоверными, — сказал Эдик. — И мы сказали, что да.
— И ты, Эдик? — с обидой в голосе спросила Анна.
— А что я? Это же не всерьёз, — пожал плечами он. — К тому же я татарин. У меня бабушка верующая была, так что чё-как говорить знаю.
— А вот сейчас было обидно! — вздохнула Анна.
— Что у меня бабушка верующая?
— У меня бабушка тоже богомолка, каких ещё поискать. Десять святых заступниц из десяти! Вот только этот хмырь — это я про дедка — мне водички не налил и здоровья не пожелал.
— Вы северяне. Мы южане, — сказала Малика таким тоном, словно это всё объясняло.
— И что?
— Мы разные.
— Да, это я уже поняла, — снова вздохнула Анна.
— Всё верно! — нарочито бодро воскликнул Эдик, чтоб остановить спор. — Это эволюция! На севере тяжело выжить, и вы, северяне, привыкли сражаться с природой.