Воронье царство (СИ)

— Чего тебе этот мальчишка так дался? — немного помолчав, строго спросила Арндис.
— Он единственный, кого мне удалось уберечь от Корвуса, — хмуро проговорил Хальвард. — К тому же какая-никакая дань памяти… — Халь запнулся на полуслове.
— Свирепому? — догадалась ловчая.
— Да. Он погиб, выкрикивая его имя.
— Если мальчик тебе дорог, тогда ничего не трогай, — с довольством отметив удивление на лице солдата, Арндис пояснила: — Сам подумай, может, у жрецов сейчас и творится какое-то лихо, однако жизни царевича оно вряд ли угрожает. Но если он сбежит, то за ним непременно пошлют погоню, а тебя рядом, чтобы уберечь, уже не будет. А то и вовсе братец твой решит развернуть войско и принять бой с Гвинландом. Это ж сколько людей погибнет из-за одного мальца.
Хальвард поник, понурился и снова прилип взглядом к искрам костра. Арндис даже стало немного жаль этого простодушного мужика.
— Ты права, — наконец выдавил он, поднимаясь. — Спасибо за совет.
— Ну а тебе спасибо, что рассказал, — позволила себе чуть снисходительности Арндис. — Будет возможность, я присмотрю за ним.
— Спасибо, — повторил Хальвард, кивнув.
— Объясни мне только одно, Халь, — не дала ему уйти Арни. — На чьей ты стороне?
— Совести, — угрюмо ответил солдат.
— Это она велела тебе пожертвовать Риваном?
— Я не собирался им жертвовать. Глупо с моей стороны, но я не думал, что Корвус так поступит.
— Да почему ему было не поступить? — возмутилась Арндис. — Потому что встретил брата? Я и смотрю, ему без тебя плохо жилось. Откуда вообще такая уверенность, что кровные узы хоть что-то да решают? У меня вон тоже был когда-то брат, не знаю уж, жив ли он. И встреть я его на реильской стороне, моя рука бы не дрогнула.
— Даже не попыталась бы его вразумить?
— А то взрослый человек сам не понимает, что творит. Да и кого ты вразумлять-то собрался? Его? — Арндис яростно махнула рукой в темноту спящего лагеря. — Не знаю, кто из вас наивнее, ты или Риван. Ох, и послал же мне Ульвальд соратников.
Хальвард невесело усмехнулся, смотря в указанном Арндис направлении.
— А что с братом-то стряслось? — вдруг спросил он.
— Ничего не стряслось. Отец погиб, мать не смогла бы прокормить нас обоих, потому отдала меня ловчим. Вот и все, обычное дело.
— Надо же, — хмыкнул Халь, а, подумав, добавил: — Корвус уверен, что наша мать рано или поздно поступила бы точно так же, останься он.
— Какого помощника по дому потеряла, а! — едко хохотнула Арни.
— Пр-р-рочь! — внезапно гаркнуло у нее за спиной.
Арндис тут же вскочила на ноги, оборачиваясь. Спящий до этого на макушке шатра Као кружил над незнакомым врановым жрецом. Тот, в свою очередь, не обращая ни на кого внимания, направлялся к закрытому пологом входу.
— Эй! — сердито окликнула его Арндис. — Чего тебе?
— У него нож…
Но Арндис и без предупреждения Хальварда уже успела увидеть отразившийся в стальном лезвии лунный блик, схватить собственный клинок и броситься к чужаку. Незваный гость остановился в паре шагов от шатра и повернулся к мчащейся на него ловчей, скалясь корявой улыбкой да сверкая белесыми глазами. А когда Арндис оставался последний рывок, он ни с того ни с сего всадил по самую рукоять свой нож себе же в шею, аккурат под заплетенной в косу бородой.
Арндис замерла как вкопанная, отчего следующий за ней Халь едва не повалился с ног.
— Что за?.. — только и смогла сказать девушка, глядя на рухнувшего к ее ногам захлебывающегося кровью жреца.
Хальвард опомнился первым:
— Я позову Раунхильда. Если что — шуми. И не трогай его.
Трогать само собой Арндис никого не собиралась. Переступив умирающего, она кинулась было к пологу, но Риван уже вышел на шум. Поспешно отвернулся, едва взглянув на окровавленного собрата, но быстро взял себя в руки.
— Он сам, — почти оправдываясь, заявила все еще растерянная Арндис. — И кажется, намеревался забрать тебя с собой.
— Надо сказать старшему жрецу, — сипло проговорил Риван.
— Сейчас будет твой старший жрец.
Ждать и правда долго не пришлось, вот только вернулся Хальвард не с ним одним. Следом за белокурым жрецом из ночного полумрака выступил самолично реильский царь.
 
— Ловчая Ульвальда в моем лагере, подумать только, — от манерного голоса у Арндис аж скулы от злости свело, а под вызывающим пристальным взором Корвуса ей, кажется, впервые в жизни сделалось неуютно. — Скажи-ка мне, охотница, была ли в твоей жизни добыча легче, чем мои жрецы?
— Она не участвовала в той охоте, — заступился за нее Риван, пока Арни борола в себе желание броситься на вороньего царя и расцарапать тому лицо.
— Рад это слышать, — Корвус, сложив руки на груди, встал над мертвецом и окинул того взглядом. — Рассказывайте, что произошло.
— Ворон поднял крик, когда этот, — Хальвард кивнул под ноги, — явился. А потом он просто проткнул себе горло, будто за этим и пришел.
— Ничего не сказал? — старший жрец присел возле покойного собрата и принялся обшаривать да осматривать его, насколько это позволял свет убывающей луны.
— Только лыбился.
Арндис наконец-то смогла совладать с собой, сбросить оцепенение, понимая, что происходящее важно для безопасности ее жреца.
— Его глаза, — проговорила она, обращаясь именно к Ривану. — Они были белыми, словно закатились в припадке.
— Он явно не владел собой, — встревоженно заключил Раунхильд, оставив в покое мертвого, — хотя и не вижу никаких следов. Ума не приложу, как кто-то проникает в лагерь, но очень похоже на твоих вестников, Корвус, — жрец сцепил пунцовые от чужой крови пальцы в замок и взглянул снизу вверх на своего царя. — Только вот тебе никогда не удавалось подчинить богослужителей.
— Им и не нужно проникать в лагерь, — отозвался Корвус, раздраженно впившись ногтями в собственные локти и скорбно надломив брови так, что между ними прорезалась глубокая морщина — удивительная картина, но не приносящая Арндис никакого удовольствия сейчас. — Они приходят с «той стороны».
========== 30. Безрассудство ==========
— Нет! — строгий глас Бога-Ворона громом пронзил безмолвный простор.
Другого Раунхильд не ожидал. Впрочем, если начистоту, он и вовсе ни на что не надеялся, поскольку прежде мудрый бог неизменно был глух к вопросам, касающимся Корвуса. Но задавать их жрец не уставал. Воодушевившись такими переменами, Раун позволил себе вольность:
— Мы ведь можем сделать для тебя куда больше! Просто дай нам шанс.
Но могильная всепоглощающая тишина стала единственным ответом. Тень Бога-Ворона могучим колоссом нависала над пустошью, надменно вскинув клюв белоснежной изрезанной рунами маски, давая понять, что этот вопрос исчерпан, но не гнала, нет, ждала иных. Которые на мгновение показались жрецу совершенно бессмысленными. Какая разница, на что способен враг, если исход уже предрешен? Но Раунхильд обуздал свои чувства. В конце концов это «нет» означало, что, вопреки опасениям, их судьба все еще не вышла из намеченной колеи. Хорошо бы еще узнать, как в ней не увязнуть. Перед тем как задать новый вопрос, Раунхильд обвел взглядом серое поле и выступающие на горизонте седые горы. «Та сторона» выглядела такой же умиротворяющей, как и всегда, тут и дышалось, и мыслилось легче да ровнее, но все же Рауну придется попрощаться с этим местом на долгое время. Как бы не навсегда.
Ему и сейчас, по-хорошему, не следовало сюда приходить, но последние дни дались Раунхильду крайне тяжело. Строжайший запрет на посещение «той стороны» давил на всех врановых жрецов без исключения. Ни одно лишение походной жизни так не тяготило, как невозможность освободиться от накопившегося напряжения, очистить свой разум и сердце, окунувшись в покой обители богов. Но опасность, поджидающая здесь, не оставляла иного выбора. Оторванность от бога с каждым днем ощущалась все острее, подопечных Раунхильда поглотили растерянность и страх, кто-то и вовсе начал проситься обратно на север, практиковать на захваченных землях. Но старшему жрецу приходилось отказывать. Во-первых, оставленная за спиной гвинландская армия была не меньшей угрозой, во-вторых, Раун, к сожалению, не мог предсказать реакцию Корвуса на подобное дезертирство.