Солнечный ветер (СИ)

...Всё закончилось внезапно: отдых, Уран, время признаний, Джаред.
Разговор был коротким, и Падалеки отвечал только «есть, сэр», «да, сэр» и больше ничего.
─ Совместный рейд Бюро и Комитета выявил крупное подразделение браконьеров в районе пояса Койпера. Меня срочно вызывают, ─ сказал он, едва собеседник отключился.
Дженсен понимающе кивнул, и тут же снова ожила его матрица.
─ Тебя, по-видимому, тоже привлекают, ─ предположил Джаред, пока он открывал сообщение.
Дженсен не был в этом так уверен, и, быстро пробежав по тексту глазами, ехидно ответил:
 ─ Ты снова ошибся, Кассандра. Меня вызывают на Плутон.
Джаред широко улыбнулся.
─ Плутон, если ты помнишь, давно перестал относиться к планетам Солнечной Системы. Он хоть и карликовая, но планета, причём крупнейшая в поясе Койпера. Так что, будем всё равно работать рядом, «орёл». Выше нос!
Дженсен кивнул и постарался улыбнуться без грусти, но получилось не очень, если судить по взгляду Джареда. Ему хотелось снова почувствовать сильное тело «желторотика» в своих руках, и он уже потянулся осуществить задуманное, как вдруг в коридоре послышался топот ног и громкие голоса.
Экипажи вернулись.
Дженсен тяжело вздохнул. Почему-то впервые было больно расставаться и видеть прощальную и как всегда ослепительную улыбку Джареда напоследок. Даже объединившая их тайна и ночь любви не смогли скрасить его уход, когда Падалеки тихо закрыл за собой дверь их смежных комнат, не забыв послать ему воздушный поцелуй, словно уходил надолго, возможно, навсегда. Уходил не только из номера, но и из жизни Дженсена, так это чувствовалось.
Дженсен мотнул головой, прогоняя дурные мысли, но на этот раз не помогло. Наоборот, усилилось. И когда в гостиную без стука ввалились Вент, Сэмир и Бруни, Дженсен даже не смог им улыбнуться, предчувствуя беду.
Эпизод 10
Монетка для Харона*
После посадки на Плутон первое, что бросилось в глаза Дженсену, это множество радиально расположенных на искрящемся льду фигур с прозрачными куполами. Он не ожидал, что экспедиция разместится на ледяной планете с таким размахом; всё-таки пять лет ─ довольно маленький срок для освоения чего-либо, тем более, когда речь идет о целой планете. Не особо хватало времени, чтобы следить за успехами экспедиции, своих забот было по уши, но кое о чем Дженсен знал, просматривая новости на досуге. Мамины работы тоже участвовали в грандиозном проекте, поэтому он не мог не интересоваться им. Видимо, поставленные задачи были настолько правильно и чётко сформулированы, что этапы строительства,  просчитанные до мельчайших деталей, реализовывались словно по волшебству, несмотря на масштабность задуманного. И глаз радовался увиденному. На данный момент Дженсен мог с уверенностью сказать, что это самый людный участок Солнечной Системы, если сравнить все объекты, расположенные дальше Сатурна.
Дженсен помнил свои ощущения по поводу Плутоновской экспедиции, когда о проекте впервые заговорили, и потом, лет пять назад, когда он смотрел, как формируется эскадра. Где-то глубоко внутри царапнуло чувство сожаления от того, что он не был частью этой миссии. Однако Дженсен радовался тому, что сможет наблюдать и оценивать результаты экспедиции в режиме реального времени.
Едва корабль совершил посадку капитана «Солнечного ветра» потребовал к себе глава рейнджеров Комитета, расквартированных на Плутоне. Их контингент здесь был достаточно обширным и насчитывал порядка семисот бойцов, которые осуществляли одновременно патрульную службу и охрану экспедиции, а также решали текущие вопросы по складированию биомассы, собранной в пределах пояса Койпера, и её возврату.
Дженсен знал, что за последние полгода и Бюро резко нарастило свои силы у Плутона; пару месяцев назад возле Харона была поставлена на орбитальный прикол их космическая станция, и, по некоторым данным, численность рейнджеров здесь уже превысила отметку в пять тысяч боевых единиц. Он чувствовал, что это делалось неспроста. Что-то здесь очень требовало такой охраны. Недаром же над Хароном возводился защитный купол. Не совсем целесообразно, по мнению Дженсена, потому, что на бывшем спутнике Плутона имелись только бактерии, да и те даже для браконьеров не представляли никакой ценности. Кому нужна пародия на инфузорию туфельку в стокилограммовом аквариуме? Её же только в микроскоп и разглядишь. Не слишком впечатляюще для гостей. Да и мутаций она никаких не вызывала. Зачем тогда купол строить? Так что Дженсен был уверен: неспроста здесь стало так оживлённо.
 
Команда, загруженная рутинной работой, осталась в терминале, а Дженсен отправился на «ковёр».
Спустя час он вышел из приёмной начальника на ватных ногах.
Новость, которой поделился с ним Жуо Клодель, попутно разъясняя миссию «Солнечного ветра», была подобна... Дженсен не мог подобрать правильных слов: фантастической? потрясающей? Нет, даже не так. Сногсшибательной? Судьбоносной? И это всё не то.
...На протяжении всей своей жизни Дженсен в тайне ждал чего-то подобного, надеялся, что при нем случится какое-нибудь масштабное открытие, которое встряхнет как следует их реальность. Он, как и любой мальчишка, мечтал жить во времена открытия Туннелей, когда ещё не существовало браконьерской Сети, туристических полётов на казавшиеся недоступными планеты, когда чудовища жили в книжках или в далёком прошлом Земли. Он бы хотел оказаться в прошлом, когда каждый день приносил что-то новое, и открытия следовали за открытиями почти без перерыва на протяжении полувека.
Дженсен порой задумывался, какой была бы его жизнь, если бы не Туннели. Если бы учёные, проанализировав первые полученные данные о планетах и спутниках, не сделали ошеломляющего,  сенсационного открытия о том, что все живые существа в Солнечной Системе имели общих предков. И хотя Земля соединила в себе все факторы для зарождения и процветания бесконечного числа разнообразнейших живых организмов, животный и растительный мир соседних планет оказался не менее интересным. Естественно, что флоре и фауне пришлось приспосабливаться, изменяться и выживать в иных условиях, чем их суровый климат и специфика небесного тела долгие тысячелетия шлифовали именно те характеристики, при которых животные могли существовать без особых проблем.
Дженсен мечтал быть первопроходцем. Хоть в чём-нибудь. Конечно, найденные им и Джаредом бункеры на Титане не были рядовым событием. Неизвестная цивилизация, которая построила и оставила им в наследство одно из своих грандиозных творений ─ Туннели, не исчезла бесследно.  Следами её существования, являлся, например, тот корабль, под завязку набитый закодированной информацией, давшей человечеству мощнейший пинок под зад, который позволил перескочить пару ступеней развития. Или бункеры на Титане, напичканные артефактами, часть которых, к сожалению, попала в руки браконьеров. Но от этого находка не стала менее уникальной. Но всё это не касалось лично Дженсена, он лишь пожинал плоды открытий. Даже в бункерах Титана первопроходцами оказались браконьеры, тот же чёртов Юпи, который не заслужил такой чести, а они с Джаредом были лишь вторыми.
Но сказанное Клоделем было именно тем, о чём в тайне так долго мечтал Дженсен. Он ли не грезил о полётах к другим звёздам и чужим планетам, и том, что они могут там найти?
Ватные ноги... Было от чего потерять голову.
Дженсену понадобилось время, чтобы перевести дух, и первая его связная мысль была о Джареде. Он знает? Ему сказали? Ведь это чёрт знает, что за новость!
Ему захотелось, как мальчишке, пройтись колесом по коридору, вопя во всё горло; его распирало от эмоций, и нужен был способ, чтобы позволить выйти наружу хотя бы части той энергии, которая бурлила в его крови. Клодель разрешил поставить экипаж в известность, но на файлах об открытии ещё лежал гриф секретности.
Он понимал, что глобальные открытия такого рода случаются не на пустом месте и учёное сообщество не один десяток лет проводило исследования. Он почему-то и раньше возлагал на Плутоновскую экспедицию большие надежды и не прогадал в итоге. Пять лет изучения самого дальнего объекта Солнечной Системы, который долгие десятилетия всё никак не могли отнести к какому-то одному классу: то доказывали, что Плутон с Хароном часть Системы, то вдруг находилось мнение, что это отдельные тела, которые не имели к Солнцу никакого отношения. Споры велись уже несколько веков.